Гарри Поттер и Наследники Слизерина
Шрифт:
— А помнишь, как ты поженила Мастерсов? Что это за праздник был? А, это же был тот самый Вечер Встречи Выпускников пятнадцать лет назад. Мы ещё ночной пикник устроили у хижины Хагрида без ведома Дамблдора! Здорово ты тогда курицу для гадания заколдовала… Ха! Эти чудики всё приняли за чистую монету! У них теперь небось уже дети…
(Так вот, кто была эта суперспособная волшебница, про которую когда-то рассказывал Ро–ну Чарли! Не Мэган и не Мелани, а Мэгги! – подумал Гарри.)
— У них девочки–близнецы на третьем курсе – Одиллия
— Здорово ты с птицами управляешься. Теперь понятно, почему. Скажи что-нибудь по–птичьи!
— Не могу, ты же не птица. По–птичьи я только с птицами говорить могу, да и то не всегда. Но понимаю я их хорошо. Я не различаю, когда говорю по–птичьи, а когда – по–человечески.
— А почему ты раньше это от нас скрывала? Я бы и сам тогда догадался, что ты – полувейла.
— Я не скрывала, я просто не знала, что умею так говорить. Я даже не смогу сказать, трудно это, или легко. Для меня это естественно, я не чувствую разницы.
— Хочешь сказать, для тебя это так же просто, как сделать подушку–душилку? Ой, никогда не забуду, как ты однажды чуть насмерть меня не придушила!
— А не надо было дразниться! Кто называл меня Крошечкой? А Пуговкой? А Пушистиком? А Деточкой? А кто звал мою спальную сорочку саваном!
Сириус смеялся:
— А тебе было бы приятнее, если бы я называл тебя Приставучей Обезьянкой или Дурочкой–Докси из твоих любимых комиксов? А твоя спальная сорочка и вправду была жутко похожа на саван! Помнишь, я всё говорил, что если ты добалуешься, и с тобой что-нибудь случится, то в ней же тебя и похоронят. Ни кружев тебе, ни рюшей, ни бантиков каких-нибудь…
— А тебе доставило бы большее удовольствие видеть меня в кружевах и рюшах? – подначила его Маргарет со смешком.
— Э–э-э… В смысле – сейчас?
— Что–о-о?! Какое сейчас! Мечтать не вредно!!!
— Посмотрим, – пробормотал себе под нос Сириус, не теряя надежды. – Кстати, ты и правда не помнишь, почему тот день стал для тебя самым счастливым? День, когда мы ездили искать Несси?
— Вот ещё, конечно помню! Только остальным об этом знать было совершенно необязательно!
— Как бы то ни было, они всё равно узнали.
— Как это?
— А вот так! Старина Снегг сказал, что поток воспоминаний прерывать нельзя, и ты всё как миленькая вспомнила! Выдала себя, так сказать, с головой! А заодно и меня.
— И все видели, как ты меня поцеловал?
— Ха! Нет! Все видели, как ты меня поцеловала!
— Я?! Враки! Наглое враньё! Я тогда и целоваться-то, кажется, толком не умела…
Гарри становилось всё более и более неуютно в своём убежище за скамейкой, а деваться было решительно некуда. Он лежал тихо, как мышка, едва дыша. Чёрная мантия его полностью скрывала, да и он ничего не видел, но, как на зло, прекрасно всё слышал. Не хватает им только начать целоваться для моего полного счастья! – мрачно подумал он. – А к этому всё и идёт.
— Тогда! Можно
— Ну конечно! – возмутилась Мелисса, – только всю жизнь и ждала, как ты сподобишься меня научить!
— Хочешь сказать, что ты умеешь целоваться? – дразнился Сириус, но Маргарет восприняла это на полном серьёзе.
— Естественно умею.
— Кто же это, интересно, тебя научил, и когда?
— Давно. А вот кто – это уже совсем не твоё дело!
— Это Чарли, да? Чарли Уизли! – в голосе Сириуса проскользнули едва заметные нотки ревности.
— А вот и нет!
— А кто же тогда? Что, Римус?
— Нет! – она хихикнула, весьма довольная собой.
— Ну это же не… Я умру если это…
— С ума сошёл! Конечно же нет!
— Ну кто тогда, говори!
— А вот не скажу. Это вообще не твоё дело, между прочим! Сам виноват. Это вполне мог быть и ты. Но, если уж ты этого вовремя не сделал, я не виновата…
— Да ладно тебе дуться…
— Это кто здесь дуется? Я? По–моему, это ты дуешься!
— Ничего подобного!
— Ты дуешься и ревнуешь меня к некоему молодому человеку, который научил меня цело–ваться сто лет назад!
— А вот и ничего подобного!..
Гарри вынужден был затолкать себе в рот внушительный кляп из мантии, чтобы не расхо–хотаться в голос. Ведь взрослые люди, а ведут себя совершенно как дети. Любовь воистину лишает людей разума…
— Слушай, Мэг, а может, ты меня обманываешь?
— В каком смысле?
— Может, ты и целоваться-то не умеешь? Ты всё это придумала специально, чтобы меня позлить?
— Ой, ну конечно! Делать мне больше нечего…
— А может стоить проверить, наврала ты мне или нет?
— Может и стоит, а может и нет, – хихикнула Маргарет довольно. – Посмотрим, хватит ли у тебя наглости! К тому же, что-то я не вижу здесь омелы, да и Рождество ещё только через полгода…
— Кстати, а куда ты дела омелу тогда?
— Ты так и не нашёл? Её, наверное, до сих пор жуёт бедный двухголовый хлюкс на карти–не прямо напротив Нужной комнаты. Эх ты, не мог справиться с таким лёгким заданием. Видно не больно-то и хотелось…
— Ах, значит не больно-то и хотелось! Вот сейчас покажу тебе не больно-то и хотелось!..
Почувствуйте максимум дискомфорта, случайно оказавшись на чужом свидании, – со злостью думал про себя Гарри, которому становилось всё больше и больше не по себе. – Угораздило же их выбрать именно эту дурацкую скамейку!..
Он стал ломать голову над тем, как бы ему незаметно отсюда отползти. Сзади вплотную стояли кусты – ничего не выйдет. Может – применить Оглушающее заклинание? Жалко их, ведь не чужие люди. Отвлечь? Но как? И тут в кустах слева от Гарри раздался шорох.
— Кто там? Неужели гоблины–мутанты? – вскочил Сириус, смеясь, и осветил кусты Люмосом. Показалась …огромная белая белка.