Гарри Поттер и Ось Времён
Шрифт:
Хогсмид, разумеется, как источник продовольствия рассматривать смысла больше не было. В общем, есть хотелось, а ждать обеда нет. Рон изъявил желание предаться общению с Парватти и прочим обществом, а Гарри же остался насуплено сидеть в одном из кресел возле камина и размышлять, настолько ли он голоден, чтобы отправиться на поклон домашним эльфам.
Примерно в тот момент, когда гордый гриффиндорец постановил, что подниматься и куда-то идти ему лень, в помещении гостиной, там, куда самоустранилось пошушукаться то самое «общество» в составе Дина, Симуса, Рона и Парватти с Гермионой, вспыхнула перепалка. Само по себе оное
— А я не подстрекатель, а вы не подерётесь! — бодро возвестил мальчишка, заранее отпрыгивая от карающей длани Рональда, на личном опыте знающего, как полагается правильно вести себя с маленькими спиногрызами. Опрометчиво так отпрыгнул — спиной вперёд, не озаботившись разведкой и не обезопасив тылы от возможных посягательств со стороны враждебных элементов. Собственно, за неосмотрительность в отношении тыла он и поплатился: получил наконец символический, но вполне заслуженный подзатыльник от Гарри, заинтересовавшегося происходящим и даже изволившего, отринув мысли о продуктах и их потреблении, приблизиться к месту действия. Шел Гарри медленно, ни от кого не прятался, так что винить прихваченному за шкирку Брендону было кроме себя некого. От пола мальчишка, конечно, не оторвался, но вид приобрёл донельзя насупленный и жалкий.
— Я тоже хочу подраться, за что сражаемся? — бодро выпалил Гарри, стоически не обращая внимания на скорбно обвисшего Брендона, возмущённого до глубины души и призывающего на голову Поттера возмездие и всевозможные кары.
— Он меня обижает! — заявил Забини, в упор глядя на распалённых спором старост, будто и не замечая, что они сейчас и сами кого хотят, того и обидят.
— Бренди, приглохни, или с этого дня здесь будет введена дедовщина! — припомнил Рон часто используемую в аврорской школе старшими товарищами из снежной России присказку. Смысл её от Гарри и Рона всегда ускользал, но интуитивно они догадывались, что так старшие товарищи витиевато формулируют просьбу о тишине и призыв к покою. К тому же звучала фраза достаточно устрашающе.
— Да чем плоха идея?! — завел старую пластинку Симус, не обращая внимания на новоприбывшего.
— Лучше бы трансфигурацию учили, — недовольно и осуждающе фыркала Гермиона.
— Меня тут не ценят, — грустно констатировал Забини.
— Так что за шум? — продолжал допытываться Гарри.
— Ничего, при дедовщине оценят…
— А на последнюю страницу — кроссворды!! — вдохновенно вещал полный энтузиазма Дин.
— Да что творится?!
— Тебе только бы трансфигурация…
— Да нет, идея хорошая, но тупая…
— А зачем нужны другие факультеты? Мы и сами прекрасно справимся!
— Угу, а назовём «Красный баян».
— Гр-р-р…
— Мяу!
— Я хочу править миром!!!
— Тише, Глотик, не будем мешать убогим…
— Бабушка не поймёт, если в один прекрасный день меня исключат за ЭТО!
— Да правь, Гарри, мы же тебе не мешаем…
— О, так вы меня
— Ребята! — одиноко воспарил над помещением глас разума, прерывая галдёж инстинктов, писки эмоций и рулады вселенской глупости, — а давайте мы успокоимся и притихнем, а? Нет, мы, конечно, так и так притихнем, но просто хочется чтобы до того, как взорвётся вот та навозная бомба…
Члены коллегии с удивительными синхронностью и единодушием обернулись и воззрились на указанный Невиллом (в этот раз та часть коллективного гриффиндорского бессознательного, что зовется разумом, говорила его устами) предмет.
Там, где лишь недавно понуро стоял не понятый миром младший Забини, на полу вольготно возлежала разбухшая навозная бомба, готовая в любой момент взорваться и окатить всех, оказавшихся в зоне поражения, не слишком приятной субстанцией. Что характерно, самого злодея, на минуту в запале выпущенного из рук и поля зрения, на прицеле окуляра не наблюдалось. Равно как и несомненных подельников Моргана и Томас.
— Стазис! — первым пришёл в себя и сориентировался в обстановке Гарри, вечно находящийся на определённой стадии шухера и готовый к обороне (а также стоящий к бомбе ближе всех и в случае промедления гарантированно попадающий в зону поражения). Чары четвёртого светлого порядка, заставляющие замереть молекулы вещества, вообще-то принято применять в бою, но Поттер привычно сперва жахнул и лишь потом принялся разбираться, в кого палит.
— Не размораживай, — попросил Рон, озираясь по сторонам, — когда я поймаю этих троих, заставлю проглотить.
— Так уж и заставишь? — усомнилась в намерениях старосты более гуманная Гермиона.
— Не проглотить, так прожевать, — угрожающе сдвинул брови Рон. — Представь, какие бы мы тут сейчас стояли, если бы эта пакость взорвалась?!
— Гермиона, — безошибочно определил Гарри, к кому переместился разум от Невилла, — хоть ты объясни толком, в чем проблема и о чем спор? Вдруг все можно решить…
— Грубой силой, как обычно? — перебила взвинченная спором староста. — Нет, увы. В этот раз фокус, — она кивнула на замороженную бомбу, — не пройдет.
— Я не это имел ввиду, — виновато пробурчал Поттер, пряча палочку: уж очень сейчас подруга походила на профессора МакГонагалл. — И все же?
— Дин и Симус, — уничижительно глянув на означенных, изрекла Гермиона, — только что родили идею.
Гарри заинтересованно поднял брови.
— Они желают издавать газету.
Юный спаситель мира, у которого с прессой в силу жизненных обстоятельств сложились совершенно особые отношения, приподнял очки и задумчиво потер переносицу.
— Знаете, ребята, по-моему ваш первенец не вполне удачен, — честно высказался он.
— Ничего подобного! — категорично заявил Дин. Если ее как следует оформить, да договориться с ребятами с других факультетов, то будет очень даже неплохо! А главное, и мы вроде как заняты, и факультеты дружат, и вообще сказка…
— А многие за? — Гарри оглядел собравшихся однокурсников, которые, по всей видимости, достойных аргументов против придумать не сумели.
— Сколько надо наберётся. А ты, Гарри, что думаешь? — уточнил Симус.
— А я-то что? — изумился Поттер. — У нас старосты есть, да и декан, если хорошо поискать, найдется. Кто я такой, чтобы что-то советовать или от чего-то отговаривать? Сам я пас, а за вас буду рад: нечего сидеть и киснуть.