Гарри Поттер и повелитель дементоров
Шрифт:
– Разве обязательно было ему об этом рассказывать? Без какой-либо подготовки? Вы же не могли не предвидеть, во что это выльется…
– Не понимаю, - в голосе директора появились раздраженные нотки, - с каких это пор вы начали играть роль всеобщего примирителя, Северус?
– У нас с ними общие враги, сэр. Поэтому их взаимоотношения, в том числе, напрямую нас касаются.
– По-моему, вы изрядно преувеличиваете проблему. Не забывайте, что чем меньше они ладят друг с другом, тем больше нуждаются в нас, в противном случае, их поведение как союзников может стать непредсказуемым. Divide et impera,
Судя по всему, разговор был не из приятных, и Гарри, рассудив, что оба его участника вовсе не рады будут обнаружить непредвиденного слушателя, почел за нужное удалиться, пока дилемма встречи с дверью или с разъяренным Снейпом не встала перед ним со всей возможной остротой. В коридоре, на приличном расстоянии от директорского кабинета, ему пришла в голову мысль, что, возможно, у Дамблдора и нет требующихся ему ответов: ведь если все магическое сообщество пребывало в неведении, что Лили Эванс - удочеренный ребенок, то где гарантия, что это знал директор? Окончательно уверившись, что у него развивается паранойя, раз он на каждом шагу сталкивается с злокозненно утаенными от него сведениями, Гарри повстречался с друзьями, которые прогуливались по открытой галерее.
– Гермиона, я вот что подумал, - без предисловий начал он, - может, ни к чему вообще кому-либо рассказывать про мою маму? Может, это какая-то тайна…
– Если О`Рахилли еще не раззвонил об этом по всей школе, - мрачно заметил Рон, которому, по-видимому, обо всем уже рассказала подруга.
– Мне кажется, он сам понимает, что не стоит об этом распространяться, ведь это только тебя касается, - не слишком уверенно предположила Гермиона.
Гарри имел некоторые основания сомневаться в этом, но предпочел положиться на заверения девушки, чтобы не разводить лишних переговоров с и без того нездоровым преподавателем. А то в случае, если бы ему вдруг снова стало плохо… угадайте, кому пришлось бы плохо во вторую очередь?
Тем временем каникулы неотвратимо подходили к концу. Уже начали по одному возвращаться «отпускники», наводняя пустующие комнаты замка привычным шумом. Казалось, все уже успели забыть про угрозу, столь недавно занимавшую умы учеников ничуть не меньше, чем преподавательские; по беспечным выражениям лиц нельзя было судить о действительном положении дел в магическом мире. К слову, событиям последних нескольких месяцев в прессе было уделено до обидного мало места, имелись лишь короткие сообщения о том, в течение некоторого времени безопасности студентов угрожали дементоры, но пострадавших не было. Исключение составляла лишь обширная статья в «Придире», которую торжествующая Луна на протяжении нескольких дней демонстрировала всем желающим. Благодаря тому, что она сама принимала немалое участие в ее написании, представленная в статье картина событий была довольно близка к реальному положению дел. Озадачивала только высказанная в конце гипотеза, что большая часть бывших азкабанских стражей замаскировалась под домовиков, разгуливая по Хогвартсу в ожидании подходящего момента, чтобы нанести удар.
Гарри успешно досдал зачеты по Военным действиям, чему был безмерно рад. Правда, лишь до того момента, пока не осознал, что теперь
– Драко, вошки-горошки, - увещевал он однокурсника, - неужто это так сложно - взять и сдать этот дурацкий Анцерус? Я же тебе все уже раз пять объяснил, даже книги не пришлось читать… Ты же чистокровный волшебник! Где твоя фамильная гордость?
– Ну, не знаю… - уныло отозвался тот.
– Я, что ли, это должен знать? Или О’Рахилли? Или Наследник Слизерина?
– Не получается он у меня, и все, - оборвал его Малфой.
– Пусть меня исключают.
– Жалко, что Темный Лорд своих Пожирателей этому заклинанию не обучает, - вздохнул Гарри.
– Сразу бы убедился, какие вы все… чистокровные.
– Мне отец говорил, - неожиданно парировал Драко, - что это заклинание Рафферти специально придумал, чтобы всех дискредитировать.
– Это как?
– оторопел экзаменующий.
– Причем тут вообще Рафферти? Он что, в каждой бочке затычка?
– Он создал это заклинание, вот при чем, - терпеливо разъяснил Малфой.
– И многие другие «дементорные» - я ж тебе говорил, что он этим увлекался. Разумеется, чистокровным получился он сам, а остальные - не-пойми-кем из-под горы… Никто не знает, как действует это заклинание, наверно, он что-то там подтасовал…
– Ну, вот, я так и знал, - не без облегчения вздохнул Гарри.
– Значит, О’Рахилли все придумал… Неужели больше никто не оказался чистокровным?
– Почему же, были и такие… Но моему отцу оно плохо давалось Хотя в отличие от меня, с грехом пополам он его все-таки вызывал. Но, видимо, недостаточно хорошо, потому и говорил, что Анцерус выявляет не чистокровность, а дементорофилию - недаром все РСД-шные уродцы владеют им в совершенстве…
– Но-но, ты на всех-то не наговаривай!
– А что - это я отца цитирую. Слушай, а, может, зачтешь мне его, я ведь старался?
– Не могу, О’Рахилли проверять будет. Еще прибьет, если что не так… Были уже прецеденты…
– А, может, сказать ему, что я - не совсем чистокровный?
– Конечно; что тебя подкинули, - скептически начал Гарри, - как мою… Кстати, а какого года рождения твоя мать?
Драко надолго задумался, высчитывая:
– 1961-го. А что?
Гарри не ответил, а спустя минут пятнадцать уже разгонял толпившихся вокруг Гермионы гриффиндорцев:
– Неприемные часы, понятно? Приходите завтра, с шести до семи…
– Спасибо, Гарри, - вздохнула девушка.
– Они совсем меня замучили.
– А ты делай, как я - прогоняй всех сразу! Знаешь, что за идея пришла мне в голову?
– Ну?
– устало выдохнула студентка.
– Моя мать и Нарцисса Малфой - одногодки! А Драко уже неделю не может вызвать Анцерус! Может, их в детстве поменяли местами?
Гермиона пожала плечами:
– Это вряд ли… Хотя чем импы не шутят?
– Это что же получается, Драко - мой брат?
– нахмурился Гарри.
– Ничего подобного, - возразила девушка.
– Но выходит, что Дурсли - дядя и тетя не твои, а Малфоя.