Гарри Поттер и повелитель дементоров
Шрифт:
После уроков ответственные по зачетам были вызваны к О’Рахилли.
– Мы с тобой - очень удачные заместители, - прокомментировал это Гарри.
– Легко найти обоих вместе.
– Или, наоборот, не найти ни одного, - продолжила его мысль подруга.
Занятый своими мыслями O’Рахилли заметил их не сразу; когда они вплотную подошли к его столу, он сообщил:
– Мистер Поттер, мисс Грейнджер, появились некоторые изменения в списке зачетов: из него исключается заклинание Анцерус Эритаре.
Гермиона тут же принялась делать пометки в своем пергаменте,
– Профессор, надеюсь, у вас не было неприятностей… хм… по моей вине?
– Нет, только по своей.
– Я не знал, что заклятие Анцеруса запрещено к преподаванию…
– Я тоже, - просто ответил Рахилли.
– Впрочем, все заклинания, созданные этим типом, и вправду стоило бы запретить, на всякий случай. Хотя без этих заклятий сложновато будет найти общий язык с дементорами.
Двигаясь по коридору, Гарри задумался. Все, что он слышал ранее про «этого типа», не слишком хорошо согласовывалось между собой. Послушать Дамблдора с О’Рахилли, так Уолтер - жуткое чудовище, немногим лучше производного от Тома Риддла; судя по словам Рона с Гермионой, этот Повелитель Дементоров - какая-то лунатическая личность, а Люпин вообще темнит. В то же время, этому человеку со стофунтовым криминальным прошлым и легким расстройством рассудка поручили руководство магической тюрьмой, в которой, выходит, сидели его же бывшие товарищи… И, надо сказать, в течении дюжины с лишним лет сидели довольно смирно, а при исходе оттуда вместо того, чтобы пожать руку коллеге, перебили всех его сторонников.
Если задуматься о приписываемых Уолтеру чувствах по отношению к грязнокровкам, здесь тоже намечались серьезные расхождения: Гермиона, потенциальный объект его ненависти, первой кидалась его защищать, да и Люпин, которого едва ли можно считать чистокровным, относился к нему чуть ли не по-дружески. В итоге, выходила полная бессмыслица. Увлеченный этими размышлениями, Гарри обратился к подошедшему к нему Рону:
– Вот скажи, как тебе показалось, Уолтер… даже не знаю, как сказать… Похож он на сторонника Темного Лорда?
– По мне, так вполне возможно, что он был сторонником Темных сил, поскольку ему наплевать на людей в широком смысле слова, - заявил Рон.
– Будь ты хоть Сам-Знаешь-Кто, хоть Фестрал-В-Пальто - ему без разницы.
– Ну а к чистоте крови он как относится?
– Думаю, его может заинтересовать, разве что, были ли в роду человека дементоры. Он вообще довольно далек от реальности в нашем понимании этого слова. А что это тебя вдруг так взволновало?
– Сам не знаю, - пожал плечами Гарри.
– Всегда настораживает, когда про одного и того же человека говорят совершенно по-разному… Одним из таких людей был мой отец, вторым - мой крестный.
– Что-то в последнее время тебя стали занимать бесполезные вещи, - хмуро заметил Рон.
– Это все из-за того, что мне приходится принимать зачеты у своих пустоголовых однокурсников. Кстати, тебе Анцерус сдавать не придется.
– А вот это - хорошая новость!
– обрадовался Рон.
– Для тебя - определенно. А каково мне, если я
– Гордись, что ты, вроде как, гений!
– хихикнул Рон.
– Даже в чем-то обошел Гермиону.
– А если Снейп пронюхает, что из-за меня его друг получил выговор, лучше мне сразу уйти в дементоры. Остается надеяться, что О’Рахилли - не ябеда…
Гроза разразилась на еженедельном собрании: в течение получаса Снейп призывал проклятья на Хогвартс, учеников и образовательную систему вообще. Гарри все никак не мог дождаться, когда же дойдет до директора, но зельевар, видимо, так и не решился упомянуть истинного виновника этой вспышки. Слизеринцы недоуменно таращились на друг друга, не догадываясь о причине негодования декана. Тем временем его возмущение набирало обороты:
– Зачем вы вообще отправились учиться в Хогвартс, если по-настоящему сложные и важные заклинания вас не интересуют? Шли бы лучше в экстрасенсы - и никакого образования не надо! Только и знаете, что за спиной профессоров строчить на них доносы! Рады избавиться от тех, кто напрягает ваши драгоценные мозги, которые предпочли бы в безмятежном спокойствии колыхаться в черепной коробке на турнирах по квиддичу!
К большому облегчению учеников, эту тираду прервало появление Люпина. Опытным взглядом окинув гостиную со жмущимися по углам студентами, он мотнул головой:
– Профессор Снейп, пора варить транквилизатор с кровохлебкой. Меня отрядили давать вам указания. Почему я уверен, что я вам потребуюсь? Возможно, потому что у меня есть рецепт, который больше нигде не опубликован.
Снейпа как ветром сдуло. Оборотень ободряюще подмигнул ученикам на прощание. «Теперь профессор Люпин станет кумиром и для слизеринцев, - подумал Гарри.
– А что он там говорил? Зачем им нужно варить этот тр… с кровохлебкой? Выходит, О’Рахилли опять плохо? Тогда неудивительно, что Снейп так разошелся…»
Гарри решил лишний раз наведаться в Больничное крыло, надеясь, что ошибся с мрачными прогнозами. Войдя в прихожую, он увидел на двери лаборатории табличку «Не беспокоить»: из больничной лаборатории доносились приглушенные голоса двух профессоров и медсестры. Заглянув в палату, Гарри увидел там профессора Военных действий. Тот выглядел даже хуже, чем когда пребывал в коме: кожа приобрела сероватый оттенок, в дыхании слышались зловещие хрипы. Видимо, по недосмотру мадам Помфри, в палате было довольно-таки прохладно. Оглянувшись, Гарри убедился, что окна закрыты, а камин пылает вовсю. Испугавшись собственной догадки, парень осторожно позвал:
– П-профессор O’Рахилли?
Тот, видимо, все-таки пребывал в сознании: повернувшись в его сторону, он сиплым шепотом произнес:
– Постой. Ты все-таки пришел. Я знал, что ты появишься, как сможешь. Спасибо тебе.
– Казалось, Рахилли борется с забытьем, силясь успеть что-то сказать студенту.
– Да не за что, - смущенно пробормотал тот.
– Если бы не ты, нам бы нелегко пришлось.
– Я тут, в общем, ни при чем, сэр, - принялся объяснять Гарри, но O’Рахилли прервал его: