Гарри Поттер и Враг Сокола
Шрифт:
— Так значит, вы считаете меня помойной жабой, жиртряской и кикиморой пучеглазой, мистер Уизли? — сладко осведомилась она, раскладывая перед собой письмо, которое Рон отсылал близнецам.
Гарри едва удержался от смеха.
— Очень смешно, мистер Поттер, за такие вещи из школы можно выгнать, — произнесла Амбридж.
— Вас многие за глаза обзывают, — спокойно ответил Гарри. — Если всех выгнать, то некому в Хогвартсе будет учиться.
— Что ж, тогда я буду просто наказывать всякого, кто посмеет
Рон что-то буркнул.
— Вам тоже, мистер Поттер, — сладко улыбнулась Амбридж.
— А Гарри-то за что?! — возмутился Рон. — Ведь письмо я писал, а не он!
— А разве не мистер Поттер надоумил вас? — осведомилась директриса.
— Нет, конечно, — убежденно ответил Рон.
— Разве, мистер Поттер?
— Мой ответ что-нибудь изменит? — хмыкнул Гарри. — Если вам так хочется меня выпороть.
— То есть вы считаете, что я несправедливо вас наказала? Вы не согласны с тем, как называл меня мистер Уизли в письме? И вы не хотели, чтобы вам помогли устроить массовые беспорядки в школе?
— Нет, — дерзко ответил Гарри. — Я полностью согласен с Роном.
— Отлично! — обрадовалась Амбридж. — Вечером будьте любезны прийти в подземелье в комнату для наказаний.
Директриса взяла со стола две таблички и протянула их Гарри и Рону. Парни молча надели их себе на шею.
— Можете быть свободны, — Амбридж снова гадко улыбнулась.
— Слушай, Гарри, она, наверное, кончает, когда тебя наказывает, — растянулся в ухмылке Рон, когда они поднимались по лестнице.
— А что ей, бедняге, делать, если другого способа получить удовольствие нет? — ответил Гарри.
— Ага, любовничек-то в Азкабане сидит! Слушай, Гарри, а порка — это не очень больно? А то меня до сих пор только мама шлепала.
— Терпимо.
— Черт знает что в школе происходит! — возмутился Рон. — Почему никто из родителей не пожалуется…
— Куда? Люциусу Малфою? — Гарри грустно усмехнулся.
— Ну… я не знаю, общественное мнение! В конце концов, школу можно бросить!
— И куда идти? За последнее время вышло несколько законов. Если ты не имеешь полного магического образования, то можешь отправляться нищенствовать к магглам.
— А у магглов разве так плохо?
— Нет, просто магглов вот-вот объявят волшебными тварями и разрешат на них охоту. Гермиона говорит, что если в ближайшее время ничего к лучшему не изменится, то … я им не завидую. Маголорожденным волшебникам тоже. Газеты пестрят статьями, в которых превозносятся чистокровные.
— Ну, тогда можно перейти в другую школу! — воскликнул Рон. — На Хогвартсе свет клином не сошелся!
— Это очень сложно. Во-первых, учиться на чужом языке, а во-вторых, в других школах свои завихрения.
— Но там нет Амбридж!
— В Бобатоне
— Мадам Максим выгнали? — ахнул Рон.
— Почти сразу же после Дамблдора. Несколько наших учеников перешли в Бобатон, и сказали, что там порядки как в военной казарме, — Гарри снова усмехнулся. — И там нет меня — громоотвода на все случаи жизни. Ведь пока Жаба прыгает за мной со штрафными санкциями, другим ученикам живется более или менее нормально, особенно, если они не дружат со мной.
— А в Дурмштранге?
— Директор — Долохов, — коротко ответил Гарри.
— Долохов? — ахнул Рон. — Тот козел, который Гермиону чуть не прибил?!
— Да.
— Блин, Гарри! Куда мир катится?
— И я задаюсь этим же вопросом, — ответил голос Тонкс. Молодая волшебница шла им навстречу.
— Здравствуйте, профессор Тонкс, — поприветствовал ее Гарри.
— Привет, — улыбнулась она, но увидев таблички, всплеснула руками, — что опять наказан, Гарри? И ты, Рон?
Рон рассказал, за что.
— О, — расстроено протянула Нимфадора, — вся почта просматривается Амбриджкой и её верным Инквизиторским отрядом.
— Да я же вроде вечером письмо отправил, тихонько, никто и не заметил, — начал оправдываться Рон.
— Какой ты наивный, это тебе так показалось, что никто не заметил! Амбридж полагает, что ты или Гарри напишете письмо профессору Дамблдору.
— А что с ним, вы знаете? — тихо спросил Гарри.
— С ним все в порядке, пытается бороться, — шепотом ответила Тонкс. — И просит меня за тобой присматривать, поэтому завтра вечером, если что, ты наказан, понятно? — Нимфадора подмигнула.
— Спасибо, профессор, — ответил Гарри.
— Кстати о спасибо, а куда Добби подевался? Он так хорошо за моим маленьким приглядывал.
— У Добби брачный период, — прыснул Гарри.
— Что, правда? — удивилась Тонкс. — Вот это классно! Так у тебя скоро еще один эльф будет? А Гермиона начнет воспитывать новое поколение свободных эльфов! — Тонкс рассмеялась и извлекла из сумки рукопись «Хотят ли эльфы быть рабами». — Вот, передашь ей, а то я уже несколько дней ношу с собой и забываю. Голова вот такая! Столько всего навалилось. А книжка классная, твоей Гермионе писателем надо быть!
Тонкс огляделась.
— Иногда жалею, что у меня нет такого же волшебного глаза, как у Муди. В общем, дела у меня такие. Амбридж издала приказ «Об отчетности», в котором говорится, что каждый учитель должен подробно отчитываться за каждый день — где был, какие кружки и занятия провел, с кем общался. Когда она мне его лично зачитала, — продолжила Тонкс, — я ей нахамила, спросив, а писать ли в еженедельных отчетах, сколько раз и с кем я сплю. И что вы думаете, она мне сделала?