Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)
Шрифт:
– Да неужто?
– воскликнул Фрэнк без всякого почтения.
– И в самом деле лорд? Не больно-то мне нравятся ваши манеры, милорд. Почему бы вашему лордству не повернуться по-человечески ко мне лицом?
– Но ведь я не человек, магл, - ответил холодный голос, едва различимый за треском пламени.
– Я гораздо, гораздо больше чем человек. Хотя… почему нет? Хвост, разверни мое кресло.
Слуга лишь горестно охнул.
– Ты слышал меня, Хвост!
Морщась, словно он предпочел бы что угодно, лишь бы не приближаться к хозяину и коврику, на котором лежала змея, коротышка с неохотой подошел
Но вот кресло повернулось к Фрэнку, и он увидел, что в нем находилось. Палка старого садовника со стуком упала на пол; рот у него открылся, и он испустил вопль - такой громкий, что уже не услышал тех слов, что произносило существо в кресле. Поднялась волшебная палочка, грянул гром, вспышка зеленого света ударила по глазам, и Фрэнк Брайс умер. Спустя мгновение его мертвое тело рухнуло на пол.
В двухстах милях от Дома Реддлов мальчик по имени Гарри Поттер вздрогнул и проснулся.
Глава 2. Шрам
Гарри лежал на спине, прижав руки к лицу и тяжело дыша, словно после долгого бега. Ему только что снился яркий, отчетливый сон. Старый шрам в форме зигзага молнии на его лбу горел под пальцами так, будто к коже приложили добела раскаленную проволоку.
Он сел, не отрывая руки от шрама, другой нашарил в темноте очки, лежащие на столике возле кровати. Очертания спальни проступили яснее, сквозь шторы пробивался тусклый оранжевый свет уличного фонаря.
Гарри еще раз ощупал шрам - боль все не проходила. Он зажег стоявшую сбоку лампу, вылез из постели, открыл гардероб и принялся разглядывать себя в зеркале на внутренней стороне дверцы. Там отразился худой паренек лет четырнадцати, его яркие зеленые глаза озадаченно смотрели из-под взлохмаченных черных волос. Шрам выглядел как обычно, но его по-прежнему саднило.
Гарри попытался вспомнить, что же именно ему снилось перед тем, как он проснулся. Все было настолько реально… Два человека, которых он знал, и еще один незнакомый… Гарри сосредоточенно сдвинул брови, силясь вспомнить…
Ему явилось смутное видение полутемной комнаты… На коврике у камина - змея… Коротышка по имени Питер, по прозвищу Хвост… и холодный высокий голос - голос Лорда Волан-де-Морта. От одной этой мысли Гарри показалось, будто у него внутри прокатился кусок льда.
Он плотно зажмурился, пытаясь воскресить в памяти, как выглядел Лорд Волан-де-Морт, но тщетно. Хвост развернул кресло, Гарри увидел то, что сидело в нем, его охватил приступ ужаса, он проснулся… Или причиной была боль в шраме?
А кто же тот старик? Ведь там точно был какой-то пожилой человек, Гарри видел, как он упал. Но здесь все путалось; Гарри уткнулся лицом в ладони, стараясь забыть о своей спальне и восстановить картину той скудно освещенной комнаты. Но детали ускользали, утекали как вода сквозь пальцы… Волан-де-Морт и Хвост говорили о ком-то, кого они убили, - Гарри не удавалось вспомнить имя… И замышляли убить кого-то еще. Его…
Он отнял ладони от лица и, широко открыв глаза, оглядел спальню, будто ожидал увидеть что-то необычное. Что ж, в комнате и правда было много необычных предметов. В полуметре от кровати был распахнут огромный
Гарри поднял книгу и посмотрел, как один из игроков эффектно забрасывает мяч в кольцо на тридцатиметровой высоте, но тут же захлопнул ее. Даже квиддич - лучший, по его мнению, спорт в мире - не занимал его в эту минуту. Он положил «Летая с "Пушками Педдл"» на столик возле кровати, подошел к окну и раздвинул шторы.
Тисовая улица выглядела как раз так, как и положено выглядеть улице респектабельного пригорода в утренний субботний час. Все портьеры на окнах задернуты, и не видно ни одного живого существа - ни прохожего, ни даже кошки.
И все же… все же… Снедаемый беспокойством, Гарри вернулся к постели и сел, в который раз ощупав шрам. Тревожила его не боль, Гарри не в диковинку были раны и болезни. Он однажды лишился костей в правой руке и провел в мучениях ночь, пока они росли заново. Вскоре эту же руку ему проткнул ядовитый клык в полметра длиной. А в прошлом году Гарри упал с высоты тридцать с лишним метров, сорвавшись со своей летающей метлы. Он давно привык к удивительным несчастным случаям и невероятным травмам - они неизбежны, если ты учишься в Школе чародейства и волшебства и вдобавок обладаешь способностью притягивать неприятности.
Нет, Гарри тревожило совсем иное - в прошлый раз шрам заныл у него потому, что Волан-де-Морт оказался близко… Но Волан-де-Морт просто не может быть здесь… Великий Темный Маг притаился где-то на Тисовой улице - это же бред, абсурд…
Гарри прислушался к тишине вокруг. Не скрипнет ли ступенька, не донесется ли шорох мантии? И едва не подскочил - за стеной двоюродный братец Дадли издал громоподобный хрюкающий храп.
Нет, надо взять себя в руки. Ведь это глупость. В доме никого нет, кроме дяди Вернона, тети Петуньи и Дадли, а они, разумеется, еще спят и видят безмятежные, ничем не омраченные сны.
Спящими Дурсли устраивали Гарри больше всего, да и бодрствующие они вряд ли пришли бы ему на помощь. Дядя Вернон и тетя Петунья - единственные родственники Гарри. Они принадлежат к той категории маглов (то есть неволшебников), которая ненавидит и презирает магию в любом виде, и это значило, что Гарри в их доме рады примерно также, как жуку-древоточцу. Последние три года он надолго уезжал на учебу в Хогвартс, и его отсутствие Дурсли объясняли пребыванием в закрытой школе святого Брутуса для подростков с неискоренимыми криминальными наклонностями. Они твердо уяснили, что Гарри, как несовершеннолетний волшебник, не имеет права применять магию вне стен Хогвартса, но все равно валили на него вину за все неполадки в доме. Гарри никогда не испытывал к ним доверия и не рассказывал о своей жизни в волшебном мире. Рассказать о боли и шраме, поделиться опасениями насчет Волан-де-Мор-та, когда они проснутся? Одна только мысль об этом уже вызывала улыбку.