Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)

Роулинг Джоан Кэтлин

–  Было раньше такое, чтобы она предостерегала школу?
– спросила Гермиона с ноткой тревоги в голосе.

–  Безусловно, было, - авторитетно ответил Почти Безголовый Ник, наклонясь к ней и пройдя при этом сквозь Невилла (Невилл вздрогнул - ощущение, прямо скажем, не из приятных).
– Шляпа считает своим святым долгом выступить с должным предостережением, когда она чувствует…

Но тут он увидел, что профессор МакГонагалл, которая должна была теперь выкликать первокурсников, смотрит на шепчущихся испепеляющим взором. Почти Безголовый Ник поднес к губам прозрачный

палец, благонравно выпрямился на стуле и замер. Шепотки разом утихли. Грозно окинув напоследок взглядом столы всех четырех факультетов, профессор МакГонагалл опустила глаза к длинному свитку пергамента и назвала первое имя:

–  Аберкромби, Юан.

Вперед, спотыкаясь, вышел охваченный страхом мальчик, которого Гарри приметил чуть раньше. Он надел Шляпу, голова не утонула в ней целиком лишь благодаря большим оттопыренным ушам. Шляпа на мгновение задумалась, потом разрез в нижней части тульи снова зашевелился, и прозвучало:

–  Гриффиндор!

Гарри, как и другие гриффиндорцы, громко зааплодировал, и Юан Аберкромби проковылял к их столу и сел; вид у него был такой, словно он мечтал провалиться сквозь пол и никогда больше не показываться никому на глаза.

Мало-помалу длинная шеренга новичков рассасывалась. В паузах между выкликанием имен и решениями Шляпы до Гарри доносилось громкое урчание в животе у Рона. Наконец Целлер Роза была зачислена в Пуффендуй, и профессор МакГонагалл, взяв табурет со Шляпой, вышла из зала. Встал директор школы профессор Дамблдор.

Какими бы горькими ни были чувства, которые Гарри в последнее время испытывал на его счет, вид стоящего перед залом Дамблдора вселял некое успокоение. Отсутствие Хагрида и лошади-драконы стали неприятными сюрпризами, омрачившими прибытие в Хогвартс, которого он ждал с таким нетерпением. Словно фальшивые ноты в знакомой песне. Но по крайней мере в одном все обстояло так, как и должно было: перед пиром по случаю начала учебного года директор встает и обращается к школе с приветственным словом.

–  Нашим новичкам, - звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, - добро пожаловать! Нашей старой гвардии - добро пожаловать в насиженные гнезда! Придет еще время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки!

Под общий смех и одобрительные аплодисменты Дамблдор аккуратно сел и перекинул длинную бороду через плечо, чтобы не лезла в тарелку. А тем временем в зале, откуда ни возьмись, появилась еда, и в таком количестве, что все пять длинных столов ломились от мяса, пирогов, овощных блюд, хлеба, соусов и кувшинов с тыквенным соком.

–  Кла-асс, - простонал изголодавшийся Рон и, потянувшись к ближайшему блюду с отбивными котлетами, стал наваливать их себе на тарелку под тоскливым взором Почти Безголового Ника.

–  Ты что-то начал говорить перед распределением, - напомнила призраку Гермиона.
– Насчет предостережений, которые высказывала Шляпа.

–  Да-да, - сказал Ник, который был рад поводу отвернуться от Рона, уплетавшего жареную картошку с почти неприличным аппетитом.
– Я несколько раз слышал ее предостережения во времена, когда школе грозили большие

беды. И всегда, конечно, она говорила одно и то же: сплотитесь, обретите силу изнутри.

–  Окуа ляа мое на, шошое ози еда?
– спросил Рон.

С таким набитым ртом, подумал Гарри, хоть что-то выговорить - уже достижение.

–  Прошу прощения?
– учтиво переспросил Почти Безголовый Ник.

Гермиона метнула в Рона негодующий взгляд; он сделал громадный глоток и сказал:

–  Откуда Шляпа может знать, что школе грозит беда?

–  Не имею понятия, - ответил Почти Безголовый Ник - Впрочем, разумеется, она живет в кабинете Дамблдора, и могу предположить, что она улавливает там некие веяния.

–  И она хочет, чтобы все факультеты жили в дружбе?
– спросил Гарри, глядя на стол Слизерина, где властвовал Драко Малфой.
– Держи карман шире.

–  Ты не должен так думать, - упрекнул его Ник.
– Мирное сотрудничество - это ключ ко всему. Хотя мы, привидения, тоже разделены на факультеты, мы поддерживаем между собой дружеские связи. Несмотря на борьбу за первенство между Гриффиндором и Слизерином, я ни за что не стал бы искать ссоры с Кровавым Бароном.

–  Только потому, что ты жутко его боишься, - сказал Рон.

Почти Безголовый Ник был глубоко оскорблен.

–  Я - боюсь? Смею утверждать, что сэр Николас де Мимси-Дельфингтон ни разу вжизни не возбудил подозрения в трусости! Благородная кровь, текущая в моих жилах…

Кровь? переспросил Рон.
– Разве у тебя есть…

Фигура речи!
– перебил его Почти Безголовый Ник, уязвленный теперь настолько, что голова на почти разрубленной шее опасно задрожала.
– Надеюсь, мне, которому недоступны радости еды и питья, все же позволено употреблять те слова, какие я считаю нужным? Впрочем, заверяю вас: я давно уже привык к шуточкам учеников по поводу моей смерти!

–  Ник, он же не смеялся над тобой!
– воскликнула Гермиона, бросив на Рона уничтожающий взгляд.

К несчастью, рот Рона был опять набит так, что, казалось, вот-вот будет взрыв, и он смог произнести только: «Яэ хоэ иа оиеть», что Ник, судя по всему, не расценил как достаточное извинение. Взмыв в воздух, он поправил шляпу с пером и полетел от них к другому концу стола, где нашел себе место между братьями Криви - Колином и Деннисом.

–  Ну, Рон, ты даешь!
– гневно прошипела Гермиона.

–  В чем дело?
– возмутился Рон, проглотив наконец то, что у него было во рту.
– Мне простой вопрос нельзя задать?

–  Ладно, проехали, - раздраженно сказала Гермиона, и оба всю оставшуюся трапезу обиженно промолчали.

Гарри слишком привычны были перепалки Рона и Гермионы, чтобы пытаться их примирить. Куда разумнее было потратить время на бифштекс, запеканку с почками и большой кусок любимого пирога с патокой.

Когда ученики покончили с едой и гомон в зале опять сделался громче, Дамблдор вновь поднялся на ноги. Разговоры мгновенно умолкли. Все повернулись к директору. Гарри между тем ощущал приятную сонливость. Где-то наверху его ждала кровать с четырьмя столбиками, чудесно мягкая, теплая…