Гас
Шрифт:
— Спасибо, Гас, — улыбаясь, говорит он.
— Да не за что. Увидимся в три тридцать. Я постараюсь припарковаться здесь же. Если буду опаздывать, то отправлю сообщение. Предупреждаю сразу, скорее всего я опоздаю, потому что всегда это делаю. Такой уж я уродился.
***
Угадайте, кто приехал на пятнадцать минут раньше? Вот этот самый парень. Горжусь собой. Не хочу подводить этого ребенка, потому что это значит разочаровать не только его, но и Нетерпюху.
Пакс, опустив голову, идет к машине. Интересно, он весь день так ходил? Пытаясь быть незаметным. Раствориться
— Как прошел первый день того, что предстоит делать до конца жизни?
— Нормально, — нейтрально отвечает он. Это может быть и хорошо, и плохо. Я не достаточно хорошо знаю Пакстона, что прочитать его.
— Познакомился с цыпочками?
Он смотрит на меня так, как будто я издеваюсь над ним.
— Что? Это нормальный вопрос. Мы — парни, и нами правят девчонки. Это истина жизни.
У него слегка кривится рот, и краснеют щеки.
— Ага. Уже положил глаз на молодую кобылку. Как ее зовут, чувак?
— Мейсон. — Его щеки начинают гореть на девять из десяти уровней яркостей.
Я смеюсь и хлопаю его по плечу.
— Отвезу тебя в "Царство Мороженого" и ты мне все расскажешь о восхитительной Мейсон.
Я держу свое слово.
Так же как он.
Я еще не видел его таким счастливым.
Суббота, 2 сентября (Гас)
— Пакс, я тебя предупреждаю, — говорю я, включая свет на лестнице, которая ведет в подвальное помещение. — Если ты спишь голый, то прикрой свою пипипку, потому что я спускаюсь.
Еще очень рано. Суббота. Нам следовало бы спать. Мне не хочется будить его, но это единственное время, на которое я смог договориться. Пакс переворачивается на спину и прикрывает глаза от света рукой.
— Который сейчас час, Гас?
— Шесть пятнадцать. Дико извиняюсь, но нам скоро выходить. Умывайся и спускайся вниз через двадцать минут.
Он приподнимает ладонь и, прищурившись, смотрит на меня из-под нее.
— А куда мы идем?
— Секрет.
На самом деле никакого секрета нет. Мы собираемся к окулисту, но я скажу ему об этом, когда он полностью проснется.
***
Мы успеваем на прием за несколько минут до его начала.
Пакс в недоумении, когда я припарковываюсь и выхожу из машины.
— А зачем мы здесь?
— Ты когда-нибудь проверял зрение?
Он качает головой.
— Ну, все когда-то бывает в первый раз. Пошли, muchaco[7].
Пакс заполняет формы и через несколько минут он уже у доктора. Я болтаю с пожилой женщиной, сидящей рядом со мной. Она ожидает мужа, которому проверяют катаракту. Этой классной даме с абсолютно седыми волосами, наверное, уже около восьмидесяти. К тому времени, как выходит Пакс, я уже знаю, сколько у нее детей, внуков и правнуков и посмотрел фотографии большинства из них. Я также в курсе, что она родилась в Мэне, но сорок лет назад они переехали в Сан-Диего из-за работы мужа. А еще у них есть померанский шпиц по имени Битси. Oт нее пахнет детской присыпкой. Замечательная женщина, она мне нравится.
— Ну и каков вердикт?
— Он сказал, что мне нужны очки.
"Определенно" думаю я. Несколько дней я наблюдал за тем, как он прищуривается.
— Хорошо. Давай их подберем.
Мы сидим за столом с восхитительным пикантным окулистом по имени Бренди. Когда она спрашивает, что он предпочитает — очки или линзы, Пакс смотрит на меня.
Я пожимаю плечами.
— Что ты хочешь, Пакс? Это твой выбор.
Он тоже пожимает плечами.
— Мне не нравится, когда что—то касается глаз. Не думаю, что смогу вставить в них линзы. Но я также не хочу выглядеть как придурок в очках.
— Придурок? — смеясь, переспрашиваю я. — Ты симпатичный, чувак и очки тебя не изуродуют. Посмотри, она носит очки и сногсшибательно в них выглядит, — говорю я и подмигиваю для пущего эффекта. Бренди улыбается и краснеет.
— Простите за грубость. Ваши очки очень красивые, — заикаясь, произносит он, когда понимает, что оскорбил ее.
— Почему бы тебе не примерить несколько оправ и не выбрать ту, что понравится?
Следующие тридцать минут Пакс примеряет все, что мы ему даем. В конце концов, он останавливается на очках с черной оправой. Они хорошо сочетаются с его темными волосами и бледной кожей.
Бренди предлагает нам вернуться после двух, чтобы забрать готовые очки, я оплачиваю все, и мы идем по магазинам. Парню нужна новая одежда. В предыдущей школе он носил форму, а для повседневной жизни у него нет ничего, кроме темно-синих теннисок, белых рубашек и светлых брюк. Я не знаю Пакса, тем не менее уверен в том, что он не из тех чуваков, которым нравится такая одежда. Он выглядит нерешительным, когда я предлагаю ему выбрать несколько пар джинсов и рубашек. То ли не знает, что ему нравится, то ли не хочет, чтобы я тратил на него деньги. Наверное, и то, и другое.
Когда он, наконец, решается, то постоянно спрашивает:
— Что ты думаешь, Гас? Это круто?
Первые несколько раз я отвечал:
— Не мне это носить. Тебе они нравятся?
Не хочу, чтобы он выбирал одежду только потому, что она нравится мне. Когда до меня доходит, что он ошеломлен, я понимаю, что Пакс никогда не делал этого раньше. Судя по всему, его одевала мама.
— Закрой глаза.
— Зачем? — спрашивает он.
— Просто сделай.
Он послушно закрывает глаза.
— А теперь, когда откроешь их, я хочу, чтобы ты пошел и выбрал ту вещь, которая прокричит тебе: "Привет, Пакс. Я такая клевая. Я нужна тебе. Хорошо?
Он улыбается и кивает.
— Хорошо.
— Открывай глаза.
Посомневавшись пару секунд, Пакс идет к футболке, которая висит на вешалке на дальней стене. На ней черной краской с белой обводкой написано: "Крутость — это состояние ума".
— Отличный выбор. Не то чтобы мне хотелось подражать тебе, но я хочу такую же.