Гасильщик (Сборник)
Шрифт:
– Пусть земля вам будет прахом, мальчики… Дурьи вы головы! – И, повернувшись ко мне, грустно сообщил: – Завтра в эти могилы улягутся законные владельцы, так сказать, официальные… Харитон, присыпь тела несчастных.
Сизолицый прикрыл тела прессованными древоплитами, мы бросили по горсти земли, и могильщик стал сбрасывать грунт вниз.
– Смотри, чтоб плиты не были видны, – предупредил директор.
Я вернулся глубокой ночью и до утра не мог уснуть, потом открыл бутылку водки и выпил ее в три приема, запивая водой из-под крана…
В офис приехал к одиннадцати
– А-а, привет! – сказал он жизнерадостно, потрепав по плечу как старого знакомого, однако руки не подал. – Как дела? Вникаем?
– Не во что вникать! – хмуро ответил я.
– Вот как? – изумился он. – Зайдешь ко мне через полчаса.
Бастилин сиял чистотой, выбритым лицом и белоснежной рубашкой. У него было отличное настроение. Я тут же получил две тысячи долларов.
– Подселил? – спросил он.
– Да…
– Жалко ребят. Реакция плохая. Профессиональное мастерство не на высоте. У них было два ковбоя: полторы секунды на выстрел. Они вот и подстрелили наших… Ладно, иди отдыхай…
Но я дождался Вячеслава Викторовича.
– Чем же вы недовольны, молодой человек? – спросил он, пропуская меня в кабинет и вышагивая следом.
– Бестолковостью операции, – ответил я, чувствуя свою нарождающуюся бандитскую правоту.
– Говори… – поощрил босс.
– А тут все ясно. Потеряли трех человек…
– Ближе к делу. Что предлагаешь конкретно? – резко перебил хозяин.
– Делается элементарная засада. Выбирается местность с оврагом, канавой. Противник приезжает на место стрелки, мальчики обследуют ближайшие окрестности, начинаются разборки. Тут скрытно выдвигается огневая группа. По сигналу старшего все падают на землю, доставая оружие, а группа расстреливает врага… Еще вариант. Минируется лесная дорога. Противник уезжает первым и подрывается на радиоуправляемых минах. Можно прицепить незаметно магнитные мины на машины. Надо вести разведку, влезать в радиоволну противника и отдавать от имени их шефа нужные нам команды…
Он выслушал меня, открыл сейф, вытащил оттуда конверт с пачкой долларов и протянул мне.
– Я уже получил.
Босс продолжал держать деньги. Пришлось взять, раз руководство настаивает. В конверте было еще три тысячи долларов. Вот только как придется отрабатывать?
Потом я сел в машину и долго сидел, размышляя: «Пропить деньги сразу. Принести их в милицию с покаянием… Позвонить Валерке и испросить совета». Но все эти варианты оказались несбыточными.
По дороге домой я купил две бутылки красного вина и, жестоко нарушая правила, выпил одну из них прямо в машине, на глазах изумленных москвичей. Они ведь не знали, что я только вернулся из «боя».
Голова у меня просветлела, и вдруг, как вспышка, пришло озарение. Я вспомнил лицо человека с заклеенным носом. Это был тот самый офицер милиции, который со смешиночками заковал меня в ручные кандалы… После этого открытия в моей голове снова произошло затемнение.
Возле родного подъезда на меня обрушилась еще одна неожиданность. Точнее, рухнула, сходя со ступенек, одна миловидная особа. Произошло это быстро, не очень изящно, она растянулась на земле и застонала от боли. Я тут же выскочил из машины, помог девушке подняться.
– Боже, что делать, я пропала! – пропищала она, оглядев испачканную дубленку.
– Вы здесь живете? – спросил я.
– Если бы здесь… – с надрывом ответила она. – Подруги не оказалось дома.
– Если не возражаете, можно подняться ко мне, – предложил я.
Она с сомнением оглядела меня, сделала губы бантиком и поставила условие:
– Только поклянитесь, что не дотронетесь до меня и пальцем!
– Клянусь! – легкомысленно сказал я.
Закрыв машину, я предложил незнакомке опереться на мое плечо, и она поскакала на одной ноге: «тык-тык-тык». Но впереди был лестничный пролет, и «тык-тык» уже не получался. Я смело подхватил ее на руки, она обвила рукой мою шею, и вот в таком прижатом состоянии мы добрались до лифта. Волосы незнакомки касались моей маловыбритой щеки, между ними пролетали крохотные искорки, которые мучительно жалили меня. Я терпеливо переносил эти маленькие уколы судьбы, а также перенес в лифт девушку.
Кажется, ее смутила неприбранная кровать: всю ночь я судорожно ворочался, и простыни завернулись жгутом. А впечатление было, будто здесь свершился подряд десяток таинств. Поэтому я скомкал белье в кулак и забросил за шкаф. Девушка усмехнулась.
– Сразу видно – холостяцкая квартирка, – сделала она мне комплимент.
– Сейчас я протру вашу дубленку, – сказал я, не рискуя осматривать пострадавшую ножку.
– Только осторожней, она боится влаги, – предупредила меня девушка.
– Я вас понял, все будет, как в лучшей химчистке города, – жизнерадостно заверил я.
Потом, как в дешевых романах, я сделал девушке предложение выпить вина.
– Вы бы хоть поинтересовались, что с моей ногой! – обиженно воскликнула она. – Вы так торопитесь: вы – алкоголик?
Я молча встал на колени, расстегнул «молнию» на сапоге. Непривычно было видеть в такой близи стройную коленку, еще более стройную и аппетитную ляжечку, которая укрывалась за тесемкой короткой юбчонки. «Как эти бабы только не мерзнут?» – подумалось мне.
– Где болит?
– У меня, кажется, перелом! – произнесла она жалобно и показала на основание лодыжки.
– Ерунда! Небольшой вывих. До свадьбы заживет, – заверил я, как можно равнодушней ощупав ножку.
– Мне не нужна свадьба. Мне нужна здоровая нога. Немедленно везите меня в больницу. Это перелом!
– Поехали! – сказал я печально. – Уж я-то насмотрелся в своей жизни переломов и знаю, как они выглядят.
– Правда? – с надеждой спросила девушка. – Вы не обманываете, может, вы хотите использовать мою беспомощность?
– Да, в корыстных целях. Например, сварить из вас целую ванну супа и месяц питаться им.