Гаситель
Шрифт:
– Прекрати делать такое лицо. Ты же меня искал, тебе наши разве поручение не дали?
– Гарат Ашшала?
– Или доктор медицины Гулджан Тахирова, – вздохнула женщина. – Они стараются направлять сюда специалистов. Ты младше других. Студент?
– Нет, – возмутился Айнар… или Рави Иванов? У этой женщины хотя бы имя-фамилия не звучит, как дурацкий анекдот. – Почти десять лет стажа, инженер.
– Ясно, – перебила она.
– Госпожа Тахирова…
– Нет, – она перебила, лицо исказилось, как от резкой боли. – Не нужно так называть. Иначе можно
– Хорошо, госпожа Ашшала.
Айнар так и стоял на пороге, а новая знакомая привычными движениями заваривала чай, достала из холодильника красное варенье с плодами, похожими на вишню, но крупнее и синеватыми. Добавила хлеб, масло, фаянсовую вазочку самодельных конфет, по виду похожих на цукаты из апельсиновой корки.
– Садись. Еды у меня немного, но голодным не останешься.
К сладкому добавилось вяленое мясо и сыр, крупные оранжевые фрукты или овощи – на помидоры похоже. Айнар откусил один, вспомнил, их называли «яблоками». Суккуленты, ближе к плодам кактусов, как и остальные растения, возделываемые в Глеоре. В Тесхене не всегда приживались и они. На вкус яблоко действительно больше напоминало помидор.
– Спасибо, – сказал Айнар.
Кружка с чаем была жестяная, он обжегся, схватив ее. Гарат Ашшала села напротив, трехногих табуреток оказалось три, последняя стояла, задвинутая под клеенку, словно ожидала еще гостей.
– Технарь, значит. Технаря мы давно искали. Врач есть, математик… – она поморщилась, морщины поджатых губ сложились в фигуру «утиной попки», как выражалась Ленка. – Не будем о нем. А ты, значит, технарь.
Он жевал бутерброд и кивал. Успел даже проглотить огромный кусок – вкуснейшая еда, ничего лучше не пробовал, а все потому что побегать надо от полуреальных волков, тогда хлеб с солониной за амброзию сойдет.
Гарат Ашшала стукнула по столу. Из ее кружки выплеснулась лужица черного чая.
– Говори, кто ты.
– Айнар… Айнар Венегас.
– Быстрее. Без пауз.
– Родился в деревне Кривошейки. Отец Джерайя Венегас, торговец. Мать – Дакоти Ашор из Иммираха, что в Тесхене. Умерла, когда мне было… двенадцать.
Отец бил ее.
Он ударил по груди однажды, пьяный, потому что остальные поносили: зачем на чужачке женился. Он любил ее сначала, Айнар всегда так думал, и он пытался любить отца, но, когда от Джерайи Венегаса пахло кислым пивом, Дакоти пряталась, и не всегда удачно.
«Я всегда жил в этом мире».
«Кто это думает?»
– Ты, – ответила Гарат Ашшала. – Это все ты. Про подселенцев тебе объясняли?
– Нет, – покачал головой Айнар.
– Ясно. О квантовой теории множественности миров что-нибудь слышал.
– Обижаете, госпожа Ашшала. Я все-таки физик.
– Ну да, – фыркнула она. – И сколько лет на адронном коллайдере проработал?
Айнар глотнул чая и запихнул в рот еще один кусок «яблока», а потом полил вареньем бутерброд. У него были своеобразные вкусы.
– В общем, раз уж ты Технарь, то что-то соображать
– Но кто? И зачем? Почему меня вообще сюда отправили и вас тоже?
Вот это про «отражения» и «квантовых двойников» звучало фантастично, но в меру. Айнар был практичен. Основной его вопрос сейчас сводился к: какого, собственно, хрена?
Гарат Ашшала достала сигареты – термоядерные какие-то, «Кент восьмерка», что ли, закурила от квадратной бензиновой зажигалки. Курина она в сторону, стараясь не мешать гостю, не перебивать аппетит.
– Видимо, очень торопились, раз не объяснили. Ну слушай.
Глава 4
Она говорила долго, Айнар кивал, потом достал из успевшего за недолгую прогулку стать помятым саквояжа журнал и карандаш. «Помедленнее, я записываю», – так и вертелось на языке, но Гарат Ашшала давно здесь, и скорее всего, не узнала бы цитату.
Выходило, что каждый человек имеет своего двойника в нескольких мирах – «может, их тысячи». Айнар, когда еще не был Айнаром, читал книжки про всяких там «попаданцев», радостно ухватился за эту идею, но Гарат его только смерила презрительным взглядом:
– Какие еще попаданцы? В кого, Сталина, Ленина? В короля эльфов? А в той своей реальности ты был королем?
– Нет, – признал Айнар.
– Ну так чего же ты хочешь?
Ничего он не хотел, молча слушал дальше. Про «дублей», как их обозвал в записях Айнар, закончилось быстро, а потом пошло главное.
Почему и зачем.
В этом мире правит магия. Она есть в том или ином проявлении везде – «колдуй баба, колдуй дед», черные кошки с числом «13» под хвостом, соль через плечо. Не на пустом месте это появилось.
– Магия, – изрекала Гарат Ашшала тоном учительницы в средней школе, даже не препода в универе. – Определенный этап развития мира. Как первичный бульон с булькающей протоплазмой. Со временем протоплазма собирается в простейших, простейшие делятся друг с другом таланты и кооперируются в клетку с рибосомами, комплексом Гольджи и синтезом АТФ. Магия отмирает за ненадобностью…
Тут она прищурилась, Айнар попытался мысленно изобразить клетку, вытянутую и похожую на авокадо, внутри большая косточка-ядро, вокруг мелкие органеллы, но уроки биологии подзабыл. Органическая химия представлялась в виде полимерных материалов. Углеводороды, спирты, масла. И так далее. «Это другое».
«Сейчас двойку влепит», – мелькнула мысль.
Не влепила.
– В тысяче миров магия на девяносто девять процентов отмирала до эпохи динозавров. Дальше эволюция говорила «я сама», порождала сначала чудовищных ящеров, потом тварей поменьше и так далее до безволосых двуногих обезьян с даром речи и невероятным по этому поводу самомнением. Но здесь что-то пошло не так. Магия не вымерла, она осталась единственной движущей силой.
– Понимаю, – сказал тут Айнар, и он правда думал, что понимал.