Гастролер
Шрифт:
— Ладно, бля, — прохрипел рослый. — Не будем искать. Времени нет. Ща нам дедуля сам покажет… — Он взмахнул над головой ножом — лезвие со свистом рассекло воздух и полоснуло старика по руке. Из белесой борозды тотчас потекла темная кровь. Старик беззвучно заплакал, прикрыв глаза.
Нет, падла! — рявкнул налетчик. — Ты у меня слепого тут не корчи! Нечего глазки закрывать. Смотри, сука, на свою кровищу, смотри, как по капле из тебя жизнь вытекает!
— Может, его утюжком по укромным местам, а, Саш? — предложил, криво усмехнувшись, третий, которого звали Жской. — Я же был на кухне — там под подоконником стоит старинный чугунный
— Слыхал, мудила хренов! — Сашка склонился к дяде Семе. — Утюжком по яйцам — это очень больно. Очень! Ты этого хочешь? Так я тебе устрою…
Старик ничего нс ответил, изнемогая от боли в располосованной руке. Рослый, теряя контроль над собой и окончательно возненавидев упрямого деда, стал медленно, с ненавистью пилить ножом руку старика, приговаривая: «Нет, Жека. Этому мудиле яйца не нужны. Можешь готовить утюг. Ему и руки с ногами не нужны. Я их буду отрезать медленно, по кускам, одну за другой».
Семен Павлович корчился всем телом. В какой-то момент душевные силы и воля оставили его, и он от страшных мучений потерял контроль над собой.
— Не надо… Только не надо резать руки, — выдохнул, не выдержав, старик. — Там. Там, в кабинете, посмотрите… На втором этаже, внизу… В левой от двери стене, за картиной с морским пейзажем… Там сейф замаскирован.
Рослый выпрямился и, опустив руку с зажатым в ней ножом, победно оглядел своих подельников. Он снял уже никому не нужную маскировочную шапочку. Ему было душно… И как-то вольготно: сейчас он был готов на все, и ему нравилось это состояние… Он видел, какую жуть навел даже на своих дружков.
— Ну вот, падла, а ты боялась… — Он потряс старика за плечо. — Сейф, говоришь? Тогда не забудь про шифр. Там замок с шифром небось имеется, так?
Старик сглотнул слюну. Из его полуоткрытого рта со свистом вырывалось прерывистое дыхание. Он промычал что-то тихо, совсем безвольно, глядя вокруг ничего не понимающими глазами.
— Не слышу, гнида! Громче!
— Один, девять, ноль, восемь.
— Там что, кнопки?
Старик автоматически, как под гипнозом, покачал головой.
— Циферблат. После единицы циферблат… повернуть вправо, после девятки — влево, потом… снова вправо и… снова вправо. — И старик беззвучно заплакал.
— Лады… Так, мужики, ща рвем в подвал, находим этот гребаный сейф за картиной… Если старик не набрехал… Берем оттуда все, что есть, и рвем когти… Там вроде как один чемодан только. С бумагами.
— А с этим чучелом что? — Дрон кивнул на лежащего без движения старика на полу. — Видал, у него мобильник валяется… Он, похоже, звонил предупредить кого-то…
— Не бзди! Успеем уйти. А перед уходом разберемся и с этим, — коротко бросил рослый, одновременно поднимая с пола мобильный телефон. Нажав кнопку О К, он увидел последний набранный номер и довольно хмыкнул.
Звонок Владислава застал Сержанта в дороге — он решил не ехать к себе в Крылатское, а переночевать сегодня на запасной тайной квартирке в Измайлове. В химкинском госпитале Людмила Сергеевна продезинфицировала ему рваную рану над ухом и наложила пять швов-скобок. При взрыве гранаты (или что там взорвалось у здания Торгово-промышленной палаты) кусок отколовшейся штукатурки зацепил Степана по голове и рассек кожу на виске, но кость оказалась не задета — так что, можно сказать, он отделался легким испугом.
Как
Степан выхватил из-под сиденья свой заслуженный, проверенный в деле «узи» с глушителем, нащупал в кармане «беретту» и вышел из машины. Тихо прокрался вдоль высокого забора и вскоре за поворотом наткнулся на пустой фургон «Газель». От его бампера через забор к ветке дуба тянулся натянутый трос. Степан ухмыльнулся. Что ж, значит, не опоздал — ночные налетчики еще орудуют в доме И, ловко ухватившись за трос, он с легкостью полез через забор, через секунды оседлав суковатую ветку, к которой предусмотрительно был привязан тонкий канат, сброшенный на землю во двор. «Неужели спецназ работает?» — подумал Сержант, спустившись по канату и огибая крыльцо. В доме светилось единственное окно. Тихо подкравшись к окну, он осторожно заглянул вовнутрь. На полу комнаты, прикованный наручниками к стальной трубе отопления, неподвижно лежал старик. Больше в комнате никого не было. Налетчики, похоже, находятся в доме. Наверняка заняты поиском дорогих вещей, денег, тайников.
Сержант бесшумной тенью скользнул в дом через незапертую центральную дверь и прислушался. Все тихо. Ни звука — ни на первом этаже, ни на втором. Нужно проверить подвал. Припоминая план дома, Сержант решил спуститься не по главной лестнице, а по малой боковой, начинавшейся в конце коридора. Тихо прокравшись по коридору мимо распределительного щита, он заметил, что из коробки торчат выдранные с мясом провода. «Профессиональные ребята», — снова про себя отметил Сержант.
Темные ступеньки вели в подземную часть особняка, где располагались основные помещения — банкетный зал, большая гостиная, в которой Медведь собирал узкий круг самых близких ему людей, и его личный кабинет. Пройдя на цыпочках по темному широкому коридору, Сержант вдруг услышал возбужденные голоса. Их было… трое… Да, т рое мужчин негромко переговаривались между собой в одной из комнат на втором нижнем этаже.
Сержант еще раз окинул взглядом свой «узи» и тихо снял его с предохранителя. «Беретту» переложил в правый карман — так сейчас ему подсказывало чувство самосохранения. Потом он подошел к приоткрытой двери, из-за которой доносились голоса, и в этот момент дверь распахнулась и в коридор выбежали двое парней в камуфляже — один, долговязый, нес в левой руке темный чемодан.
— Добрый вечер! — рявкнул Степан и от бедра направил на парней хобот «узи».
Идущий следом за долговязым парень тут же надвинул на рожу лыжную шапочку и, вскинув руку, трижды выстрелил из пистолета. Его отделяло от Сержанта метра три-четыре, не больше, но он умудрился промазать. Пули вошли в стену, прямо у Степана над головой. Он молча в ответ нажал на спусковой крючок. «Узи» закхекал, чуть вздрагивая при каждом огненном плевочке. Стрелявший в Сержанта парень согнулся пополам, схватившись за живот, и тяжело рухнул на пол.