Гастролер
Шрифт:
— На каком стрельбище ты, мудила, тренировался? — буркнул Степан себе под нос и навел «узи» на длинного с чемоданом. — Ты, чмо, как, ляжешь с ним рядом или еще постоишь? — И, заметив, что парень дернул было рукой, намереваясь запустить правую пятерню за пазуху, выпустил два одиночных. Рослый скривился и, выронив чемодан, схватился за окровавленную руку.
И тут из кабинета тяжело выскочила третья темная фигура, на лету стреляя с двух рук. Степан успел увернуться от первой порции пуль и, выбив ногой дверь напротив, в одно мгновение впрыгнул внутрь. В коридоре послышался топот ног и громкие крики: «Дрон, Жека, эта сука мне руку прострелила! Мочи его, а я чемодан вынесу!» Кричал, ясное дело, долговязый. Значит, всего их тут трое. С одного уже как с козла молока, его
Сержант выждал несколько секунд, шаря руками вокруг себя. Нащупал стул и, подойдя к дверному косяку, с силой швырнул стул в коридор. Зачастили одиночные пистолетные выстрелы, пули прошили спинку стула, который так и запрыгал на полу, стуча всеми углами. А в следующую секунду Сержант выкатился кубарем из комнаты, так чтобы ворваться в кабинет напротив. Сделав пару кувырков, он ударил свинцовым дождем вправо — туда, где, по его расчетам, должен стоять третий… Краем глаза, уже вбегая в кабинет, Сержант заметил, что его шквальный огонь достиг цели. Третий из налетчиков, не выпуская из рук оружия, рухнул рядом со своим подельником. Сержант тут же вскочил на ноги, бегло окинул взглядом комнату и увидел на полу сдернутую со стены большую картину в тяжелой золоченой раме, а в стене, там, где она, видно, ранее висела, могучий вмурованный сейф с распахнутой стальной дверцей. Сейф был пуст.
Сержант выбежал в коридор и бросился по лестнице за росным. Чемодан был тяжелый, и ноша не позволила беглецу уйти слишком далеко. Степан настиг грабителя на крыльце дома. Беглец упорно не хотел расставаться со своей тяжелой добычей. Видно, она ему очень грела душу и была нужна. Сержант, не целясь, дважды выстрелил по ногам убегающего. Рослый, почуяв опасность, наконец бросил чемодан и, запетляв, как заяц, исчез в густых зарослях кустарника, обильно произрастающего вдоль всего забора…
Бежать за ним сейчас не было смысла, так как чемодан, из-за которого, видать, и заварилась вся эта каша, находился у него в руках. Сержант подхватил злополучный чемодан и побежал обратно в дом, в комнату, где лежал окровавленный дядя Сема.
Отстрелив замок наручников, Сержант освободил еле живого старика, истекающего кровью, и осторожно положил его истерзанное тело на кровать. Остатки бурой крови слабыми толчками выбегали из стариковских жил, стекая на белое покрывало.
— Семен Палыч, — позвал Сержант, пытаясь пережать рану и остановить кровотечение. — Это Степан Юрьев. Вы меня помните? Я к вам приезжал с Варягом… Варяг меня послал к вам на выручку!
Старик захрипел, и на его сухих губах появилось жалкое подобие улыбки.
— Кто это был, дядя Сема? Чего им надо было? — торопясь застать раненого в сознании, быстро спросил Сержант.
— Сейф… — едва слышно прохрипел дядя Сема. — Архив Медведя… искали чемодан… Шифр замка… Больно было невтерпеж, пытали меня… Чемодан передай Владиславу… Там очень важное… — Старик вдруг судорожно вздохнул, выгнулся и со словами «А я его подвел… Не выдержал» затих.
Степан приложил палец к сонной артерии дяди Семы. Пульса не было.
Выслушав краткий рассказ Степана о случившемся в Кускове, Владислав решил не дожидаться утра и уехать из химкинского госпиталя немедленно. Он понимал, что налет на особняк Медведя не был простым грабежом. Чутье подсказывало ему, что это событие каким-то образом — хотя пока непонятно, каким именно, — связано с вчерашним дерзким покушением на кремлевского чиновника в самом центре столицы. Там подставляли его, Варяга. И здесь посмели ворваться в дом, который, всем известно, был под его опекой. Едва ли это простое совпадение… Во всяком случае, опыт и интуиция Варяга подсказывали ему, что таких удивительных совпадений не бывает — разве что в сказках или в плохом кино. А если эти события и впрямь связаны между собой, то надо как можно скорее выяснить, кто за ним стоит, кто их подготовил, направил и исполнил… Не исключено, что одни и те же люди. Тогда кто они и что им нужно? И не исключено, что первую скрипку тут могут играть эмвэдэшные генералы, которым, кровь из носу, надо выслужиться
Степан тоже с ним согласился.
По внутренней связи Владислав Геннадиевич вызвал врача Людмилу из ординаторской.
— Что случилось, рана на ноге тревожит? — взволнованно спросила женщина, вбежав в бокс.
— Нет, Люда, дело не в ноге… — Варяг взял ее за плечи. — Мне придется уехать… Сейчас…
— Но вам никак нельзя оставаться без врачебного присмотра! — запротестовала она. — У вас вон старая рана загноилась, кровотечение началось… Может начаться абсцесс… Это очень серьезно!
— Нет, — твердо возразил Варяг. — О моей ноге ты позаботишься потом… Сейчас лучше позаботиться о моей голове…
Людмила бросила тревожный взгляд на Степана, находящегося в палате. Тот только развел руками: мол, с ним г морить бесполезно!
Я могу вас спрятать в очень надежном месте, — вдруг тихо, но твердо заявила она. — И о том, где вы, никто не будет знать… Кроме нас троих…
И тут Владислав вспомнил: Людмила как-то мимоходом обмолвилась про крохотную бабушкину квартирку в Строгиие, которую она после смерти любимой бабули не стала сдавать. А ведь и впрямь в пустующей квартирке можно перекантоваться несколько деньков!
— Это ты про Строгино? — улыбнулся Варяг. — А не боишься меня туда поместить? Рискованно ведь.
Людмила покачала головой.
— Чего бояться? Про эту квартиру ни одна живая душа не знает. У меня, кстати, с собой и ключ от нее есть. — Она порылась в кармане халата и вынула медный ключик на проволочном колечке. — Вот, словно знала, что этот ключик может сегодня вечером понадобиться. Степан, запоминайте адрес. Он очень простой: Таллинская, тридцать шесть, шестнадцать…
Однокомнатная квартирка в Строгине оказалась совсем необжитой: видать, старушка только успела въехать в новое жилище да и отдала Богу душу. Сержант втащил тяжелый чемодан в комнату.
— Степа, боюсь, тебе сегодня предстоит бессонная ночь. — Владислав положил ему руку на плечо. — Пойми, кроме тебя, мне сейчас никто не поможет… Чижевского мне сейчас не достать, а с моими людьми я связаться не могу — наверняка все каналы связи на прослушке стоят… Ты первым делом дозвонись до ребят Чижевского — пусть гонят в Кусково, там нужно все прибрать, чтобы никаких следов. Нам эти трупы вешать на себя сейчас ни к чему. Да и Семена Палыча надо похоронить по-человечески. Но этим пусть займутся законные… Ты озадачь Закира Большого. А сам займись тем сбежавшим, которого ты пулей пометил. Надо разыскать его и выяснить, кто их послал в кусковскую усадьбу, кому понадобился архив Медведя. Сейчас это самое главное…
Выпроводив Степана, Варяг, превозмогая боль, присел над коричневым чемоданом. Итак, таинственные налетчики четко знали, что искать в кусковском особняке. Их послали именно за этим древним фибровым чемоданом. Послали явно те, кто был осведомлен о существовании тайного архива Медведя, о сейфе, об этом чемодане и о каких-то особо важных документах, которые здесь покоятся. Но что именно их интересовало?
Варяг щелкнул чемоданными замками. Теперь и он вспомнил этот чемодан с его содержимым в разноцветных пластиковых файлах, которых тут было множество. Здесь Медведь хранил какие-то свои личные бумаги и всевозможные досье. Однажды Георгий Иванович достал из этого таинственного чемодана зеленую толстую папку на завязочках и с самым серьезным видом продемонстрировал ее Варягу. «Смотри, Владик, — сказал тогда ему Медведь, — тут вся моя жизнь… Это Сема потрудился, всю мою биографию собрал. Я, признаюсь, сам не читал еще. Просто не могу, рука не поднимается. Но он говорит, увлекательно получилось. Сема хотел книгу издать про меня. Да нельзя пока, я не позволил».