Гаврош

Гюго Виктор

– Зачем ты сюда явился?

– За тем же, зачем и вы! – как всегда задорно, ответил мальчуган, и глаза его сверкнули весёлой удалью.

– Кто тебе позволил вернуться? – строгим голосом про должал начальник. – А письмо ты отнёс по адресу?

– Гражданин, я отдал письмо привратнику. Он обещал передать.

Отправляя письмо, начальник преследовал двойную цель: он хотел послать прощальный привет своей невесте и спасти Гавроша. Пришлось примириться с тем, что выполнена только половина его намерения.

Меж тем Гаврош успел шмыгнуть на другой конец

баррикады.

– Где моё ружьё? – крикнул он.

Ему отдали его ружьё. Тогда Гаврош сообщил товарищам, что баррикада окружена со всех сторон.

– Прошу вас задать им перцу.

Начальник, стоя у своей бойницы, сосредоточенно вслушивался.

– Пригнитесь, прижмитесь к стене. Станьте на колени вдоль баррикады! – приказал он.

Защитники баррикады, покинувшие свои боевые посты при появлении Гавроша, дружно бросились к баррикаде, но раньше чем они успели выполнить приказ начальника, раздался вой картечи. Выстрел был направлен на выход с баррикады и рикошетом попал в стену. Двоих убило, а трёх человек ранило. При таком обстреле баррикада не могла долго устоять.

Обстрел продолжался. Ружейные залпы чередовались с картечью. Солнце уже высоко стояло в небе. Как раз в это время артиллеристы подкатили вторую пушку и поставили её рядом с первой. Это предвещало близкую развязку.

Через несколько минут оба орудия открыли стрельбу прямой наводкой по баррикаде; артиллерию поддерживал ружейный огонь пехоты.

– Надо во что бы то ни стало утихомирить их пушки, – сказал начальник и скомандовал: – Огонь по артиллеристам!

Все давно стояли наготове. Баррикада с ожесточённым рвением принялась палить по артиллеристам. Один за другим последовали семь или восемь залпов; улицу сплошь заволокло густым дымом. Когда же через несколько минут огненный туман чуть-чуть рассеялся, обнаружилось, что две трети артиллеристов лежат под колёсами пушек.

Оставшиеся в живых артиллеристы продолжали обслуживать орудия, но стрельба стала значительно реже.

– Здорово! – сказал один из студентов. – Блестящий успех!

Начальник покачал головой:

– Ещё четверть часа такого успеха – и на баррикаде совсем не останется патронов.

Должно быть, Гаврош услышал эти слова.

МАЛЕНЬКИЙ ГЕРОЙ

На баррикаде вдруг заметили, что Гаврош стоит на улице прямо под выстрелами.

Гаврош взял в кабачке корзинку для бутылок, вышел через лазейку за баррикаду и преспокойно принялся высыпать в корзину патроны из патронташей убитых солдат.

– Что ты делаешь? – закричали мальчику с баррикады.

Гаврош поднял голову:

– Наполняю корзинку, граждане.

– Ты что, не видишь картечи?

– Вижу, дождик идёт! Ну и пусть его идёт! – ответил мальчик.

– Сейчас же вернись, слышишь! – кричал начальник.

– Сию минуту! – отвечал Гаврош и в один миг очутился на середине улицы.

Десятка два убитых лежало вдоль всей улицы на мостовой. Два десятка патронташей – хорошая пожива для Гавроша, солидный запас патронов для баррикады.

Всё

кругом было застлано дымом, точно густым туманом. Дым рассеивался и снова сгущался. От него среди белого дня стояла мгла, и противникам с одного конца короткой улицы до другого почти не было видно друг друга.

Эта темнота была на руку Гаврошу. Дымовая завеса и маленький рост позволили ему пробраться незамеченным довольно далеко. Первые шесть или семь патронташей он опорожнил, почти не подвергаясь опасности. Он полз на животе, передвигался на четвереньках, держа корзинку в зубах, скользил, извивался, как змея, крался от одного мертвеца к другому и продолжал наполнять корзинку патронами.

От баррикады он был ещё недалеко, но никто не решался его звать – из страха привлечь к нему внимание солдат.

А он пробирался всё дальше и дальше и дополз до места, где дым уже рассеялся.

Солдаты, залёгшие за стеной из булыжника, и те, что сгрудились на углу улицы, заметили какую-то точку, передвигавшуюся в дыму.

В то мгновение, когда Гаврош очищал патронташ лежащего у тумбы убитого сержанта, в труп попала пуля.

– Что за чёрт! – воскликнул Гаврош. – Моих покойников убивают!

Вторая пуля выбила искры из мостовой подле него, а третья опрокинула его корзинку.

Гаврош огляделся и увидел, что стреляют с перекрёстка. Он встал, выпрямился во весь рост, тряхнул головой и, устремив насмешливый взгляд на стрелявших в него солдат, весело и задорно запел песенку. Затем поднял корзинку, собрал все выпавшие патроны и, подойдя ближе к стрелкам, стал опоражнивать ещё один патронташ. Мимо прожужжала четвёртая пуля, а Гаврош продолжал петь. И на пятую он ответил песенкой.

Зрелище было страшное и прекрасное. Гаврош стоял под выстрелами и дразнил стрелявших. Казалось, он развлекается от души. Это был воробышек, клевавший охотников. На каждый выстрел он отвечал новым куплетом. В него целились непрерывно и не могли попасть. Солдаты смеялись, стреляя в него. Он ложился, вскакивал, прятался где-нибудь в подворотне, появлялся вновь, убегал, прибегал, смеялся над картечью, показывал «длинный нос», а попутно опустошал патронташи и собирал патроны. Товарищи, дрожа от страха, следили за ним с баррикады, а он всё пел. Пули гнались за ним, но он был проворнее их.

Он играл в прятки со смертью.

Но вот одна пуля, меткая и коварная, настигла храброго мальчугана. Гаврош зашатался и упал. С баррикады раздался крик ужаса. Гаврош приподнялся, тонкая струйка крови стекала по его лицу. Он поднял обе руки кверху, взглянул в ту сторону, откуда раздался выстрел, и снова запел. Но кончить куплет ему не удалось: вторая пуля навеки оборвала его песенку. На этот раз он упал лицом на мостовую и затих.

Маленький мальчик и большой герой был убит.

<