Гайдзин
Шрифт:
— Совершенно справедливо, — согласился Ёси, но в самой глубине сердца он знал, что если бы он обладал на тот момент верховной властью, он никогда бы не допустил подписания самого первого Соглашения, тогда императору незачем было бы вмешиваться в дела сёгуната, и он никогда не позволил бы, чтобы Сына Неба окружали люди с подлыми мыслями, которые обманывали бы его.
Но все равно, в противоположность сонно-дзёи, если бы у него была власть, сейчас он сам пригласил бы некоторых гайдзинов в страну, пока у него было время. Но только на своих условиях. И только для торговли тем, что
— Мало что можно сказать, чего вы уже сами не знаете, господин. Многие боятся, что юный сёгун никогда не станет мужчиной, многих тревожит его менее чем разумный Совет, многие потрясены, что вашему мудрому предостережению против его визита в Киото в качестве просителя не вняли, многие сожалеют, что вы не контролируете родзю, чтобы провести необходимые перемены: сделать бакуфу неподкупными, разумными и остановить распад.
Сёгун есть сёгун, — сердито сказал Ёси, — и все обязаны поддерживать его и его Совет. Он наш господин и как таковой должен пользоваться полной поддержкой.
— Я полностью согласен, господин, я лишь стараюсь как можно лучше передать вам настроения самураев. Очень немногие хотят, чтобы бакуфу и сёгунат перестали существовать. И всего лишь горстка тупоумных верит, что император в состоянии править Ниппоном без сёгуната. Даже среди сиси немногие по-настоящему считают, что с сёгунатом необходимо покончить.
— И что же?
— Решение очевидно: каким-то образом сильная рука должна захватить власть и править, как правил сёгун Торанага. — Инэдзин шевельнул ногой, придавая ей более удобное положение. — Пожалуйста, извините меня за стариковское многословие. Позвольте сказать, какая это честь для меня, что вы посетили этот дом.
— Спасибо, Инэдзин, — задумчиво ответил Ёси. — Нет новостей о том, что какие-то даймё собирают силы против нас?
— Призыва в армию никто не объявлял, господин, в этих краях нет, хотя я слышал, что Сандзиро всю Сацуму заставил работать на войну.
— А Тёсю?
— Нет ещё, но Огама снова усилил свой гарнизон, удерживающий Врата, и увеличил число береговых батарей на Симоносеки.
— А! Его голландские оружейники? Инэдзин кивнул.
— Шпионы доносят мне, что они готовят его канониров и выпускают четыре пушки в месяц для нового арсенала Тёсю. Они немедленно отправляются на редуты. Скоро пролив станет неприступным.
«Это и хорошо, и плохо, — подумал Ёси, — хорошо, что это ещё один козырь, плохо, что он в руках врага».
— Огама планирует усилить обстрел проходящих судов?
— Мне говорили, что пока нет. Но он приказал своим батареям уничтожить все корабли гайдзинов и запереть пролив навсегда, если он пошлет им кодовое слово. — Инэдзин наклонился вперед и тихо сказал: — «Багровое Небо».
Ёси охнул.
— То же самое, каким пользовался сёгун Торанага?
— Так мне шепнули.
Разум
— Ты можешь раздобыть доказательства?
— Со временем. Но таково кодовое слово на настоящий момент. Что же касается подлинного плана Огамы, — Инэдзин пожал плечами, — врата теперь принадлежат ему. Если бы он сумел уговорить Сандзиро принести ему клятву верности...
Воцарилось молчание.
— Ты очень хорошо поработал.
— Ещё один любопытный факт, господин. Князь Андзё болен животом. — Глаза Инэдзина засветились ещё ярче, когда он увидел мгновенно проснувшийся в Ёси интерес. — Друг одного друга, которому я доверяю, сообщил мне, что он тайно приглашал к себе китайского доктора. Эта болезнь — болезнь разложения, и исцелиться от неё нельзя.
Ёси хмыкнул, отчасти от удовольствия, отчасти потому, что в сердце вонзилась ледяная игла тревоги, не заразился ли и он такой же — кто знает, как и откуда, — или она уже сидит у него внутри и ждет, чтобы повалить его.
— Как долго он проживет?
— Несколько месяцев, может быть, год, не больше. Но вы должны быть вдвойне бдительны, господин, потому что сообщивший мне это говорит, что, пока тело гниет изнутри без всяких внешних изъянов, мозг остается вполне здоровым, просто становится опасно и неумолимо настойчивым в некоторых вещах.
«Как то глупое решение позволить принцессе добиться своего», — подумал Ёси. Голова его гудела от всего услышанного.
— Дальше?
— Дальше, господин, касательно тех сиси, которые напали и убили князя Утани и его возлюбленного. Их возглавлял тот же самый сиси из Тёсю, который устроил засаду на князя Андзё, — Хирага.
— Тот самый, чей портрет был разослан на все заставы?
— Да, господин, Резан Хирага, по крайней мере, так назвал его захваченный в плен сиси перед смертью. Вероятно, имя вымышленное. Другое из его имен — Отани.
— Вы схватили его? — спросил Ёси с надеждой.
— Нет, господин, пока нет, и, к сожалению, мы совершенно потеряли его след, так что он должен быть где-то в другом месте. Возможно, в Киото. — Инэдзин ещё больше понизил голос. — Ходят слухи, что сиси готовят ещё одно нападение в Киото. Говорят, что многие теперь собираются там. Многие из них.
— Что за нападение? Убийство?
— Никто не знает пока. Возможно, ещё одна попытка переворота. Мне донесли, что главарь всех сиси под кличкой Ворон разослал всем приказ прибыть в Киото. Я пытаюсь выяснить, кто он.
— Хорошо. Тем или иным способом сиси необходимо уничтожить. — Ёси задумался на мгновение. — Нельзя ли было бы обратить их ядовитое жало против Огамы или Сандзиро, истинных врагов императора?
— Трудно, господин.
— Ты выяснил, кто сообщил сиси об Утани? О его тайном свидании?
После паузы Инэдзин сказал:
— Это была прислужница госпожи, господин. Она шепнула маме-сан, которая шепнула им.
Ёси вздохнул.
— А госпожа?
— Похоже, что госпожу не в чем упрекнуть, господин.