Газета День Литературы # 55 (2001 4)

День Литературы Газета

Да, это гипотеза! Но история — это только набеги и удары мечей, и неведомый нам закамуфлированный чувственный трепет, способный биться в каждом человеческом сердце.

Как не согласиться с Н.Переясловым, когда он пишет, что "для понимания сокровенной сути поэмы мы должны научиться всматриваться не только в верхнее содержание "Слова…", но и во всю его многоэтажность". А многоэтажность его велика. И постигать ее для читателя — труд ума и душевной радости, потому что высвечивается великая мысль: не только воинской бранью сильна Русь и Россия, но и своими миропроявлениями, что и окутывает ее духовной аурой.

Иными

словами, позволяя себе метафоричность, я скажу, что Н.Переяслов, как чудотворец, превращает кровь в свадебное вино и плач Ярославны в свадебную песню! Многим впору схватиться за голову! Он пишет: "Из свадебных песен родился плач Ярославны" и предлагает доводы в свою защиту. "Полечу, — рече, — зегзицею по Дунаеви", — это, мол, только зеркальное отражение обрядовых песен:

Попрошу я, молодешенька,

я у ласточки перьица,

у касатки крыльца.

Полечу я молодешенька…

Не один год жизни отдал Н.Переяслов размышлениям о "Слове…", и потому так доверительно звучат его слова: "Но что я могу поделать, если каждую ночь ко мне является измученный 800-летним непониманием князь Игорь и, тяжело опускаясь на расшатанный стул, просит избавить его от славы неудачливого князя-авантюриста…"

Здесь интимно-образная перекличка автора и князя свидетельствуют хотя бы о том, что гипотезы и доказательства выстраданы Н.Переясловым, а благородная способность выстрадать дана не всякому.

II

Затрону одно важное утверждение Н.Переяслова, тоже идущее вразрез с большинством.

Либеральные круги сотворили из Владимира Высоцкого своего кумира. Он — "совесть нации". Впрочем, по разряду "совесть нации" у нас нынче стали проходить многие — и С.Ковалев, и М.Жванецкий, и Г.Хазанов, и даже, кажется, Виктор Ерофеев. То есть можно подумать, что мы по удельному весу самая совестливая нация в мире. Легко нынче присуждаются нравственные ярлыки — будь у тебя прозападный настрой ума да толстый кошелек.

А имеет ли право В.Высоцкий претендовать на это звание? Даже по измельчавшему нынешнему тарифу?

Помню, давно, придя домой и услышав, что мой сын-подросток слушает пленки В.Высоцкого, я выключил магнитофон. Почему? Потому что при всех своих антигосударственных наскоках, неподчиненности общенавязываемому, раскованности сердечного артистизма, он, В.Высоцкий, мне чужд как богохульник, как, пожалуй, ПЕРВЫЙ песенник России, с таким остервенением набросившийся на православие. Я далек от мысли, что это было спровоцировано кем-то (хотя за его спиной всегда толклась разнузданная ватажка). Но он глубоко бесчувственно относился к православию и глумился порой над ним. Определенным кругам это казалось смелостью и вызовом системе. А в сущности В.Высоцкий своим ерническим антиправославием навредил многим чистым открытым душам молодых людей, забросив исподволь в них семена зла.

Н.Переяслов впервые так сконцентрированно

сказал о глубокой глухоте барда к тому, что — хотим мы или не хотим — составляет нравственную основу России — к ее православию:

…Спасибо вам, святители,

что плюнули да дунули,

что вдруг меня родители

зачать меня задумали…

Или:

…На бога уповали бедные

потом узнали — нет его…

Эти выписки можно продолжать долго, да только надо ли? Они общеизвестны.

Н.Переяслов, затрагивая последний период творчества В.Высоцкого, видел надежду на его (хотя бы частичное) духовное перерождение, но, к сожалению, оно не успело осуществиться…

III

Глава "Не убоявшийся тайны времени" — о Владимире Солоухине. Интересный и глубокий анализ его творчества на фоне современной ему литературы.

Но я выделю только одну черту разбора как особо насущную — "о русскости" его прозы. Н.Переяслов замечает: "На книгах В.Солоухина можно править чувство русскости". Как это перекликается с заповедными мыслями владыки Иоанна "о всечеловечности русского характера"! И владыка Иоанн добавляет: "Такой русскости почти не осталось". Страшные слова! И, как ни странно, а «русскость» — очень редкое слово, вы его не найдете ни в одно солидном словаре русского языка. Что же оно означает? И несомненная заслуга Н.Переяслова в том, что он, по-моему, первым сформулировал суть этого понятия — «русскость»:

"…Отстаивание русскости — это никакой не шовинизм, и порождена эта борьба не стремлением подмять под себя другие нации и культуры, а наоборот — осознанием той опасности (разрядка моя — О.Ш.), которая исходит именно для русской нации и русской культуры со стороны других, более агрессивных в ментальном плане этносов".

Итак, новое слово, рожденное жизнью и не занесенное ни в какие словари, — это знак опасности, чувствование ее, это набатный колокол, который еще не гремел так громко, как сейчас, единя честных русских людей для защиты (пока мирной) своей Родины.

Пусть вскинут руки и грозно замашут ими на меня наши либеральные деятели вроде господ Швыдкого, Лошака, Березовского, Абрамовича, Гайдара и иже с ними, но разве сейчас не начинает оглушать их нарастающий гром русскости, того набата, о котором они еще не ведали в начале перестройки и своей финансово-общественной деятельности?..

Никого не пугаю, но призываю опомниться и понять, что если русские деятели патриотического направления, отброшенные от СМИ, от экрана телевидения, т. е. от возможности говорить свою правду о народе и для народа, уже возводят свое положение до защиты русскости, то припомним, что не столь голод, сколь унижения доводили рабов до восстания.