Газета Троицкий Вариант 44 (22_12_2009)

Троицкий Вариант Газета

У нас не получится обыкновенно: это будет великая Олимпиада.

О, это да. Особенная стать, аршином общим не измерить. Третий путь. В общем, мы опять настаиваем, что мы не как все. И захотели бы, так обыкновенно не получится.

И снова — Мы люди крайностей.

Да, да, знаем. Далее эти крайности иллюстрируются довольно случайным набором формулировок:

Даже в космосе мы можем быть первыми на земле.

У нас даже слабость может быть силой.

У нас даже в жару бывает

мороз по коже.

Надо сказать, что вообще во втором ролике экзистенциальный накал ослабевает. Матрица остается той же, но материал уже наскребается с трудом.

Мы проигрываем так же красиво, как и выигрываем.

Это, конечно, немного не из той оперы. Авторы решили напомнить, кто тут именинник, поэтому возникла тема спорта.

Мы любим таким, какой есть.

Это я не знаю к чему. В смысле что по милу хорош? Или что полюбишь и козла?

Мы встречаем так, что с нами уже не расстаться.

О, вот, вспомнили еще важную вещь — гостеприимство, хлебосольство. Причем настойчивое — как в глаголе потчевать (Демьянова уха). Эдакая агрессивная задушевность. Не расстанемся с тобой ни за что на свете.

Мы проводим зимнюю олимпиаду там, где вся страна отдыхает летом.

И опять иррациональность (Ну не понять Россию умом!) — хотя и чисто внешняя. Что такого сверхъестественного в том, что летом в Сочи, как и в Италии или Болгарии, можно купаться в море, а зимой кататься на горных лыжах?

Вообще-то тут не требуется никакой особой деконструкции: все это считывается элементарно. Авторы и сами говорили что-то насчет специфики русского национального характера. Интересно другое.

Предположим, это было бы озвучено голосом, скажем, Надежды Бабкиной. Выглядело бы как вполне естественный антураж для олимпиады в России. Местный колорит: гжель-хохлома, рушники-кокошники, караваи и матрешки, русские недели в Макдоналдсе, удаль, размах, широкая русская душа, эхма — была не была. Или, например, фирменным фальцетом Никиты Михалкова. Тоже ничего — была бы такая мелодекламация на темы русской национальной мифологии: А цыганская дочь за любимым в ночь по родству бродяжьей души. Он русский, это многое объясняет.

Но нет. Авторы поступили нетривиально. В.В. Познер — ведущий аналитических программ. Аналитик и мыслитель. Говорит вдумчиво и взвешенно. И произнесенные его вкрадчивым голосом, с интеллигентными интонациями и легким иностранным акцентом, слова обретают совсем иной статус. Как будто это все говорится всерьез, без тени улыбки.

И тем самым двухсотлетней давности придумка, давно превратившаяся лубок и китч, выдается за национальную идею. Долго думали, напряженно искали — и что же? Крайности и иррационализм, напористая душевность, особый путь, и обязательно чтобы куда-то нестись по ухабам. Куда? Не дает ответа. А другие государства и народы все постораниваются и постораниваются. Таков он, русский пиар, бессмысленный и беспощадный.

Зрение обманывает иллюзию

Наше зрение позволяет по-разному видеть мир, в зависимости от того, какая задача перед нами стоит

М ы смотрим на мир двумя глазами. Это означает,

что мозг получает одновременно два изображения, несколько отличных друг от друга. Тем не менее, в процессе восприятия они сливаются в одну визуальную картину — мы не видим их по отдельности. Точно так же мы не замечаем, что на самом деле у нас работают две системы зрения. Задействуя каждую из них, мозг видит одну и ту же сцену по-разному. Чтобы осмысленно и эффективно ориентироваться в окружающем мире, нам необходимы оба отображения. И хотя на практике отделить их друг от друга не так легко, обнаружить разницу помогают зрительные иллюзии.

Как правило, мы используем зрение для решения двух основных задач. С одной стороны, оно дает нам представление об объектах окружающего мира. С другой — играет ключевую роль в управлении действиями, которые мы предпринимаем в отношении этих объектов. Более 15 лет назад специалисты по визуальному восприятию Goodale M.A. и Milner A.D. предположили, что в мозге возникло разделение труда, связанное с каждой из этих функций. Сигналы, приходящие от глаз в зрительную кору, разделяются затем на два разнонаправленных потока нервных импульсов. Так называемый вентральный поток передает информацию в нижнюю часть мозга, инферотемпоральную зону, где формируется детальная репрезентация окружающего мира. Второй, дорзальный поток устремлен в область задне-теменной коры и используется для гибкого, осуществляемого в режиме реального времени, контроля манипуляций с непосредственно видимыми объектами. Например, когда нужно схватить или поймать предмет.

По утверждению авторов гипотезы, разделение визуальной информации на два отдельных потока возникло в ходе эволюции, так как восприятие и действие требуют различных способов преобразования одних и тех же зрительных сигналов. Чтобы успешно схватить объект, для мозга крайне важно вычислить фактический размер объекта и установить его точное положение по отношению к наблюдателю (т.е. выразить его в эгоцентрических координатах). Более того, время, затрачиваемое на эти расчеты, критично. Наблюдатель и цель редко пребывают в статичном положении относительно друг друга, и, как следствие, эгоцентрические координаты могут резко меняться от момента к моменту. Чрезвычайно важно, чтобы эти параметры были просчитаны непосредственно перед самым началом движения. По этой причине непродуктивно хранить их в памяти. Иначе говоря, «зрение-для-действия» работает во многом в «онлайн» режиме.

Требования, предъявляемые к восприятию, заметно отличаются. «Зрение-для-восприятия» не полагается на вычисления абсолютных размеров предметов и их эгоцентрических координат. Вместо этого оно оценивает размер, форму и ориентацию объекта в первую очередь по отношению к другим объектам. Видимая сцена служит внешней системой отсчета. Это позволяет получить устойчивую репрезентацию объекта и его окружения, не требуя точной информации о его абсолютных размерах или его положения относительно наблюдателя. В действительности расчет реальных размеров и расстояний до всех предметов в поле зрения привел бы к астрономической нагрузке на зрительную систему.

Продукты восприятия также должны быть доступны гораздо дольше. Они записываются в память. Нам может понадобиться узнать объекты, которые мы видели минуты, часы, дни и даже годы до того. Помимо прочего кодирование такой информации должно быть до некоторой степени абстрактным, очищенным от конкретной позиции наблюдателя и условий просмотра. Благодаря этому вы удерживаете в своем восприятии постоянство формы и цвета чашки, несмотря на угол, с которого смотрите на нее (хотя реально видимые характеристики предмета существенно изменяются). Можно сказать, что для «зрения-для-восприятия» характерен «оффлайн» режим.