Газета Завтра 302 (37 1999)
Шрифт:
А он сидел на месте водителя пятидесятиместного "мерса", будто в кабине тренажера, привыкал к новой компоновке приборов, проигрывал пальцами последовательность включения. Хотелось бы ему прокатиться и на этом "корабле шоссейных дорог".
– Саш, и Звезду нацепи!..
Автобус агитпробега " За сохранение космической станции "Мир" стоял на обочине посреди жаркой оренбургской степи. Публика фотографировалась на фоне бескрайнего хлебного поля. Его, космонавта Викторенко, установили в почетный центр, вокруг него выстраивали кадр.
Потом опять он снимал погоны и Звезду, совал их в карман, и в легком кремовом форменном костюме становился похож на обыкновенного курортного человека.
Едем в Оренбург. Викторенко смотрит в окно. Это же самое шоссе он тридцать лет назад видел с высоты
– ...Жизнь моя, иль ты приснилась мне? Будто я весенней звонкой ранью пролетел на розовом коне!
Не хочется поправлять в его исполнении "пролетел" на "проскакал".
Училище военных летчиков, где вставал на крыло Викторенко, располагается на крутом берегу Урал-реки. На другом берегу — пределы казахов, если пока еще и не вражеские, то — чужие. В быстрой реке по утрам купался Викторенко. Потом по широкой лестнице взбегал курсант в аудиторию с сотнями других молодых, чистых душой и телом, отборных советских ребят, как бы сейчас сказали — молодежной элиты. Тут дневальный стоял. Там — полковое знамя.
Видно, как сжимается сердце Викторенко от воспоминаний, он как бы на миг слегка теряет ориентацию в пространстве. То, что для нас — объект посещения, для него — возвращение в юность.
– Жара. По плацу маршируешь три часа подряд, — вспоминает он. Воротничок жмет. В сапогах хлюпает от пота. Зачем, думаю, мне это надо? Не лучше ли домой рвануть? И тут как раз Гагарин приезжает. Поглядел я на него, послушал. Думаю, нет, я так же смогу!Закончил с красным дипломом...
Теперь здание училища пустует. Пыль везде. Мертвая тишина. Идем, как по раскопкам. Плакаты, схемы в аудиториях висят вкривь и вкось. В большом зале стоит Як-18, старый, с перкалевой обшивкой, взрезанный для наглядности по фюзеляжу и крылу. Боже мой, деревянные нервюры видны! И напоминают они о первых, штучных самолетах молодых Антонова, Туполева, Илюшина, — двадцатые годы века. Планерные слеты в Коктебеле. Резиновые жгуты катапульт. Сатиновые трусы пилотов. Всеобщую для тех времен гелиоманию. Поломки на взлете. Ремонт по ночам при свете костра. Кислый крымский виноград...
И все это закончится теперь на наших глазах падением "Мира" в океан.
Нет. Начнется другой период. К чему теперь приложит свои силы, ум, мечту русский человек, глядящий в небо? Четыре раза побывавший в космосе Викторенко кем продолжится в XXI? А ведь потребуются еще и посильнее люди. Просто лично, индивидуально покрепче. Хотя, кажется, дальше уж некуда: не только выжил Викторенко после удара током, не только выкарабкался с того света, но и восстановился настолько, что снова пустили на старт в Байконуре.
А вышло так, что на очередном снятии кардиограммы на электроды, прикрепленные к телу космонавта, подали двести двадцать вольт. Не сеанс кардиоскопии получился, а какой-то американский электрический стул. Казнь.
Он умер.
Если бы сие невольное злодеяние совершилось не в кабинете кардиолога, то на том бы и закончился земной путь Викторенко "весенний, звонкий, ранний". Но его вытащили на свет божий. Долго лечили. Он окреп. Другая опасность приближалась- списание с летной работы, из отряда космонавтов. Не потому, что сердце забарахлило ( ни одна комиссия не зафиксировала никаких отклонений), а потому, что, побывав на том свете, он стал как бы меченым.
Но он все-таки добился необходимой медицинской визы и снова полетел.
Вот и Россия так же восстает теперь к новой жизни.
Александр ЛЫСКОВ
Материалы, опубликованные в предыдущей, второй части, подбирались корреспондентом "Завтра" без согласования с руководителем агитпробега Н.П.Сорокиным
Юрий Семенов ПРИЗЕМЛЕНИЕ
ОСУЩЕСТВЛЯЕМЫЙ С 1986 ГОДА полет пилотируемой орбитальной станции "Мир" — сегодня не только подтверждение мировых приоритетов нашей космонавтики, но и символ жизнеспособности и авторитета России. Станция "Мир" олицетворяет высочайший уровень научно-технического потенциала, созданного в области космонавтики, и прокладывает путь к его дальнейшему наращиванию на рубеже нового тысячелетия.
Весьма символично, что такое положение в космонавтике сложилось впервые, на пороге XXI века. Это не случайность, а результат направленной 40-летней
Еще на стадии проектирования орбитальной станции "Мир" был заложен комплексный подход к ее построению с использованием ряда основополагающих принципов, эффективность которых подтверждена многолетней эксплуатацией. Эти принципы стали своеобразным классическим подходом к созданию перспективных орбитальных пилотируемых комплексов. Концепция модульного построения станции и ее систем обеспечила поэтапное развитие орбитального комплекса, исключающее катастрофические последствия при возникновении опасной нештатной ситауции. Возможность выполнения оперативных ремонтно-профилактических мероприятий позволяет устранять в ходе полета самые сложные, в том числе непредвиденные, отказы и ликвидировать аварии. Предусмотренная система регулярного транспортно-технического снабжения станции на базе автоматических грузовых кораблей типа "Прогресс" показала свою адаптивность к возможным изменениям программы работ на станции и высокую эффективность. Формирование программы полета станции путем сочетания основных экспедиций, обеспечивающих постоянное присутствие экипажа на борту с более короткими экспедициями посещения, позволяет оперативно планировать программы исследований в зависимости от уточняемых приоритетов решаемых задач и готовности аппаратуры. Именно благодаря этому удалось по требованию заказчиков и ученых менять направления исследований и уже в ходе полета станции расширять их, учитывая интересы других организаций и государств. Это особенно ярко продемонстрировала программа "Мир-НАСА", в рамках которой за четыре года осуществлено семь длительных экспедиций американских астронавтов и девять стыковок кораблей "Шаттл".
Основополагающие принципы предъявили соответствующие требования и к созданию бортовых систем станции "Мир", где использованы новые научно-технические решения, перспективные для дальнейшего развития космической техники. Многие из них поначалу вводились на станции как экспериментальные, проходящие летные испытания. Но в результате, как правило, они принимались в эксплуатацию. Именно такие системы затем обретали статус штатных, позволяя совершенствовать и модернизировать станцию в процессе полета. Это прежде всего система управления станцией, использование в которой новых подходов к разработке, а также возможностей вычислительной техники позволило модернизировать и заменять при необходимости программное обеспечение по радиолинии, осуществить комплексирование вычислительных средств отдельных модулей и решать задачи управления ориентацией станцией с помощью электромеханических маховиков-гиродинов, что сократило потребности в расходовании доставляемого с Земли топлива. Это и бортовой универсальный информационно-вычислительный комплекс, ставший комфортным средством управления бортовой автоматикой. Это и баллистические капсулы "Радуга", которые обеспечили срочное возвращение грузов увеличенной общей массы и объема. Это и стыковочные агрегаты нескольких типов и модификаций. Это и автоматическая система перестыковки крупных модулей на боковые стыковочные порты. Это и устройства многократного развертывания и свертывания солнечных батарей. Это и частично замкнутые системы и средства жизнеобеспечения "Воздух" и "Электрон", существенно сократившие грузопоток с Земли расходуемых материалов. Это фермы "Софора" и "Рапана", имеющие элементы конструкции с памятью формы и используемые для размещения экспериментальных приборов (датчиков, кассет с материалами) и служебного оборудования, в том числе созданной в ходе полета выносной двигательной установки, позволившей радикальным образом решить проблемы управления по крену. Это защищенные от электромагнитного взаимовлияния новые антенно-фидерные устройства. Это и система спутниковой радиосвязи, которая не только расширила возможности взаимодействия с экипажем на орбите, но и обеспечила почти непрерывную передачу информационных широкополосных потоков, содержащих сведения о состоянии бортовых систем и результаты проведенных исследований и экспериментов, что принципиально изменило концепцию управления полетом. Это индивидуальное средство передвижения космонавта, телескопическая пятнадцатиметровая грузовая стрела, средства фиксации в открытом космосе, соответствующий инструментарий и многое другое.