Газета Завтра 332 (15 2000)

Завтра Газета

В этих псевдомессиях есть нечто явно глупое. Они шокируют, иногда своим напыщенным искусственным величием, иногда своей неожиданной низостью. Саббатаи Цеви, собиравший евреев для возврата в Израиль (он был первым историческим сионистом, проповедавшим "алию") и готовый оседлать льва семиглавым змеем, вдруг пугается наказаний и, посаженный турецким пашой в тюрьму, переходит в ислам. Для иудеев это — шок. Лишь малая горстка последователей (известных как денме, "оборотни") остается верна Саббатаи и называет его поступок "священным верооступничеством". Еврейский рационализм здесь отчаянно пытается освоить и оправдать логически самые нелепые вещи, от страха потерять пульсирующий

ток сияющей трансцендентной глупости, которой так не достает их холодным душам.

Первые хасидские цадики принадлежат к сходной категории, их авторитет был принципиально не законническим, не начетническим, не формалистичным. Источник их сил и способностей основывался на прямом опыте контакта с иным миром, в котором они были как у себя дома. Если раввинистические формалисты подробно описывали маршрут, хасиды шли, куда глаза глядят, и тупики и омуты оказывались для их мутных от скорби глаз мостами в неведомый рай.

Первые цадики очень похожи на русских юродивых. Чем им хуже, тем им лучше. Чем больше пинают их казаки-антисемиты, чем больше ругают ученые "митнагеды" из своих, тем спокойнее на их воспаленной, утопленной в мирах небесной колесницы душе.

6. Параллельная иерархия

Эти примеры свидетельствуют: есть не одна духовная иерархия, а две . Если первая утверждает духовную традицию, четко очерчивает границы добродетели и греха, самосовершенствования и упадка личности, показывает путь образования и созидания, то вторая, тяготясь этими границами, как бременем, наложенным на свободное всевластие Божества, силится их превозмочь, — ценой отказа от индивидуальности и рассудка . Не считая свою истину лучшей, не пытаясь навязать ее остальным, как норму (ведь любая норма быстро остывает и дает место фарисейству, отчуждению), люди второй духовной иерархии смиренно избирают своим уделом безумие, невежество, скромное игнорирование высот и низин нашего мира. "Дуракам закон не писан", им писана трагическая, надрывная, болезненная, иссушающая душу благодать.

Человек — это звучит глупо , утверждают люди параллельной иерархии, носители нищей духовности. Утверждают и показывают на самих себя.

Люди первой иерархии, если они внимательны, не спешат отрицать дурацкую тайну, вызов блаженных идиотов. Не будучи способными броситься в сладкий черный омут, они пристально вглядываются в него, и если упорствуют в своем, то мало-помалу распознают его послание, учатся (они все время учатся, в отличие от дураков-неучей) уважать таинство нищеты ума. В определенных случаях — когда неземная логика в юродивых становится совсем очевидной — их канонизируют наряду со святыми.

Но самые последовательные дураки стремятся избежать и такого положительного внимания со стороны первой иерархии. Тайна и нетранслируемость, заведомая нерасшифровываемость их послания гонит их в запретные норы. Тайные святые… Тайные праведники… Тайные безумцы… На них держится мир, и он будет стоять только до тех пор, пока вторая иерархия будет сохраняться в тайне.

Тай-река…

7. Пророк, народ, дурак …

Любимый сказочный персонаж нашего народа — дурак и простец. Его прямолинейная дурь побеждает изощренные каверзы

умных врагов. Простодушная чернь его природы спасает возвышенных царей.

Иван-дурак носитель таких добродетелей, которые в обычном обществе считаются пороками. Он ленив, бестолков, стремится избежать ответственности, полагается "на авось", взбалмошен, не способен к расчетливости, необразован, не работает над собой, ничему не учится и не хочет. Он действует, играя и уклоняясь от внешнего давления. Он исповедует пассивный антиномизм, безразличие к нормам и законам, к добродетелям и порокам. В нецензурированных версиях русских сказок Иван-дурак переходит все возможные нормы приличий. Что он только там не проделывает с яблонькой, черепами, горами, чертями, лаптями, Бабой-Ягой и ее дочерьми — стыдно повторить.

Он не знает никаких запретов, если его оставляют в покое, он все время дремлет на печке, если его насильственно будят и куда-то отсылают, он начинает забавляться и "валять дурака". Все, что у него получается, получается ненароком. Личный момент в его этосе полностью отсутствует. Он добивается всего тем, что позволяет событиям развиваться по их внутренней логике.

В Иване-дураке индивидуальное начало минимализировано. Он скрывается от самого себя, и позволяет действовать через себя Иному, освобождая свое существо для чего-то более ценного, нежели он сам.

Иван-дурак — глава второй тайной иерархии, полюс параллельной духовности.

Историки народных преданий единодушны в выводе: в этом персонаже искусно зашифрована информация о древней жреческой касте , вытесненной из официального социально-политического контекста в область волшебных сказаний. Но сказки — первая и базовая форма духовного воспитания человеческого существа. Каковы сказки, таков и народ. Когда человек становится старше, у него возникает недоверие к учителям, усиливается защитный механизм. Но первые в жизни слова, услышанные детской душой, сохраняются навсегда.

С самых ранних дней своих русский человек узнает о параллельной иерархии, о том, что "блаженны нищие духом". Так формируется наше мировоззрение, наша коллективная психология. И этого из нас не вытравить.

Когда мы слышим это на литургии, мы уже готовы внутри. Это повторение.

Да, блаженны… Естественно, блаженны… И именно нищие духом…

Конечно, мы чтим обычную иерархию. Но, на самом деле, не очень. Больше делаем вид. Еще точнее, чтим скорее от безразличия к ней. Она не затрагивает нас, наша душа смотрит в иную сторону.

Реально мы любим только безумие, то страстное восторженное состояние, когда солидный исправно одетый человек растворяется и из-под кожи его начинают бить фонтаны разноцветной жизни.

Мы хотим, чтобы все это поскорее кончилось, чтобы это никогда не кончалось.

Мы не любим учиться и не стремимся учить. Все и так ясно: чем глупее, тем истинней.

Народ-дурак, народ-пророк, народ-сам себе лесной царь.

То, что говорят о нас наши злейшие враги, больше похоже на правду, чем формальные ответные самовосхваления, составленные по шаблону. Мы, действительно, выродки. Мы не такие, как все. У нас по дорогам проехать невозможно, зато по болотам идти одно удовольствие, они вымощены гранитом нашей странной веры.