Газета Завтра 36 (1085 2014)
Шрифт:
Традиционные бревенчатые дома, простоявшие не один десяток лет, обиваются всевозможными сайдингами, у них появляются пристройки, надстройки, иногда их даже сносят, чтобы на освободившемся месте возвести что-то новое. Как проанализировать данную ситуацию? С одной стороны, происходящий процесс имеет ярко выраженные позитивные качества. Происходит закрепление людей на местах. Они строят индивидуальные дома, у них появляются дети, возможность остаться на обжитом месте и при этом проживать сравнительно комфортно.
Даже по количеству новых автомобилей стало заметно, что малые города ожили. Они не только перестали умирать, но и, по
С другой стороны, у этого строительного бума существуют и минусы. Он никак не регулируется с точки зрения архитектуры. Такие замечательные и самобытные города, как Суздаль или Шуя, раньше всегда имели собственный стиль и умудрялись поддерживать традиции даже при осуществлении частного малоэтажного строительства. Сейчас, проезжая, я видела не вписывающиеся в контекст городов дома, то похожие на раздутых жаб, то утыканные бесчисленными и бессвязными башенками и мансардами. Такие постройки никак не связаны с окружением, с первого взгляда понятно, что спроектированы они непрофессионально. Таким образом, в замечательных городах центральной России возникают архитектурные конфликты.
Исправлять ситуацию придётся. И перво-наперво должна высказаться профессиональная общественность. Когда-то схожий процесс происходил в Подмосковье. Конфликтная и дискомфортная среда, возникшая в результате спонтанного частного строительства, существует и по сей день. Идёшь иногда по посёлку, а там один коттедж в виде восточного замка, тем временем у соседа проект отдаёт французским модернизмом - ситуация в целом, знакомая многим. В конце концов, происходящее приняло весьма значительные масштабы и в профессиональных кругах поняли, что дальше загородное строительство таким путём развиваться не может. Были приняты меры. Сейчас проблема спонтанной застройки переместилась в маленькие города.
Я восторгаюсь городом Ейск, который почти полностью застроен малоэтажным казачьим жильём, сохранившимся до наших дней. Дома добротные, видно, что они принадлежали людям не бедным. Часто у них есть как деревянные, так и каменные части. От строений исходят дух и качества. Но все они примерно одной высоты. Ни один из домов не кричит: "я лучше, чем соседи!".
По всей видимости, казаки прекрасно понимали, что их сила в единстве. Это проявилось и в архитектуре. Никто не хотел хвастаться перед соседом своим достатком. Они старались создать общий порядок, общую среду. Но при этом каждый дом в Ейске индивидуален и богат.
Вероятно, необходимо проанализировать опыт возведения таких городов, как Ейск, Суздаль, Шуя и множества других. То ли сотни лет назад свою роль сыграла внутренняя культура застройщика, то ли облик строений определял набор доступных стройматериалов. Со всем этим предстоит разобраться.
Не стоит сбрасывать со счетов и типовое строительство, которое ведёт свою историю со времён Петра I. Как архитектор здесь я вижу возникающие перед моей профессией задачи и новые перспективы.
Если пустить процесс на самотёк, мы рискуем потерять самобытность множества исторически значимых городов
Световод русской истории
Михаил Кильдяшов
4 сентября 2014 2
Политика Общество
В чём заключено заветное ядро нашей имперской цивилизации?
Если Империя - это наиболее органичная форма жизни русской цивилизации, то какова константа ее бытия, позволяющая говорить о преемственности Киевско-Новгородской и Московской Руси, Романовской и Сталинской империй?
Имперское время различно. Мы отмеряли его от сотворения мира, отмеряем от Рождества Христова, а писатель Леонид Леонов предлагал отмерять от рождения Сталина. Начало нового года мы знаменовали и пробуждением природы, и первыми заморозками. Говоря о новом и старом стиле, мы живем в светском и церковном времени. А для того, чтобы охватить могучее тело империи, необходимо несколько часовых поясов.
Имперское пространство подвижно. В разные времена его границы смещались - и от державы, как части организма, отсекались территории, а потом она вновь прирастала землями и народами. Во время самых разных войн как за свои пяди земли единый имперский народ сражался и на Кавказе, и в Крыму, и в Белоруссии, и на Украине. В битве за урожай мы боролись за каждое зерно на Урале, в Сибири и Средней Азии.
Имперская материя неоднородна. Имперские насельники - это люди равнины и гор, моря и суши, поля и леса, степи и вечной мерзлоты. Вода, дерево, лед, камень сложились в многоликую мозаику русской имперской души - текучей и цветущей, жесткой и суровой.
Имперское время, пространство и материя могут складываться в совершенно разные летописи, способны порождать противоречивые варианты истории. Это история политических формаций и экономических учений, войн и правящих династий, история церкви и искусства. Для одних - это история побед, для других - история поражений.
Так в чем же заключено заветное ядро русской имперской цивилизации, в чем сокрыта универсалия нашего бытия, в которой соединились время, пространство и материя? Благодаря чему в пространстве живет динамика, время становится осязаемым, а материя, вопреки всем физическим законам, способна преобразовываться, рождая гениальные научные открытия и художественные прозрения?
Все это можно объяснить только таким явлением, как историческая "энергия". С древнегреческого это слово переводится как "действие", "сила", "мощь", "деятельность". И все здесь подходит, и все в случае с исторической энергией здесь верно. Имперская энергия - это мощь русского народа - физическая, интеллектуальная, творческая, духовная. Это созидательная деятельность - от ударного труда до "умного делания".