Газета Завтра 387 (18 2001)
Шрифт:
Один молодой мужчина, помню, шел со свой овчаркой в открытую. Он со своим псом в Афгане побывал. Документы, статью из газеты показывал. Пес у него не простой, а миноискатель. Скольких людей спас. Сам контужен был, как и хозяин его. "Хоть стреляйте нас, ребята, хоть здесь навсегда оставляйте — только мы будем вместе!"
— Ну и как разрешилась эта ситуация?
— Нормально. Что ж мы, совсем без сердца? Не телевизор же, не стиральную машину человек с собой берет...
— А что самое трудное было?
— Да все... Выделить что-то трудно... И квартиры оставлять, и заставить себя считать,
— И сейчас на патрулирование в Припять летите?
— Нет. Припять теперь за колючей проволокой. Мертвый город...
Тяжело дались капитану слова " мертвый город", потемнел он лицом. Но в то же время чувствовалось, что ему надо было выговориться, излить свою беду.
Приземлился зеленый армейский вертолет. Мы взлетели. Заложив крен, вертолет стал огибать окраину Киева, пошел над Днепром, в затонах которого нелюдимо ютились сотни лодок и катеров. Остался позади мост Патона. Блестя в лучах вечернего солнца, нас как бы благословили золотые купола Киевско-Печерской лавры...
И вот внизу — безлюдные селенья и грустные, точно причесанные большой гребенкой поля... Вскоре начиналась тридцатикилометровая особая зона.
ЛИКВИДАТОРЫ
Как-то передали подполковнику Степанову, что в его полк химзащиты летит какой-то высокий чин — не ниже генерала.
— Александр Николаевич! Ты его сам встреть. Я тоже сейчас подъеду.
Обычный служебный разговор, обычная встреча начальства. Да не совсем!
Приземлился вертолет, вышли из него несколько военных, уважительно пропустили вперед себя человека в военной форме и без знаков различия, Степанов подошел к прибывшему, чтобы представиться. Вскинул пальцы к виску, но тут же опустил, заулыбался и крепко обнял приехавшего:
— Здравствуй, отец! Что же ты таким сюрпризом? Позвонил бы...
— Здравствуй. Вот решил посмотреть, как ты тут воюешь.
Несколько дней "гостил" генерал-майор Николай Тимофеевич Степанов в полку у сына. Увидел все. И людей, и технику, и как бьются с "ядером". Ему, генералу химических войск, много объяснять не надо было. Сын-то в особой зоне к тому времени уже вдвое положенного находился. Конечно, отец знал характер сына, но все же сказал с подходом: пора, мол, Александр, тебе заменяться, нельзя так жечь себя... Что ответил Александр Николаевич отцу — понятно, потому как заменяться не стал и пробыл в своем полку в Чернобыле четырнадцать месяцев! И что еще интересное, что раньше, до приезда отца к нему в полк, никто даже и не знал, что он — сын генерала. (Вот вам и блестящее исключение к когда-то бытовавшему мнению о "генеральских сынках"! Такие сыновья, воспитанные хорошими отцами-генералами, были во все трудные времена. Вспомним сына командующего ВДВ генерала армии Василия Филипповича Маргелова. В первых испытаниях сбрасываемой с военно-транспортного самолета БМД (боевой машине десанта) генерал армии находился на земле и смотрел в небо. А в экипаже десантируемой БМД находился его сын, офицер-десантник. А сын нынешнего командующего ВДВ генерал-полковника Шпака, лейтенант-десантник Шпак, погибший в Чечне?! Список сыновей генералов, достойных своих отцов, можно продолжать, пожалуй, столько, что никак не станет все это исключением из "правил"!)
Полк химической защиты, которым командовал подполковник Степанов,
Обычно солдат-запасников называют в армии "партизанами". За их невоенный вид, мешковатость, за их временное неопределенное положение. Видя солдат-питерцев в деле, я ни разу не вспомнил о "партизанстве". То были бойцы первой линии, ежедневно обстреливаемые радиацией, изматываемые колоссальной физической нагрузкой. Сегодня, когда Чернобыльская АЭС, к радости заокеанских политиков и менял, полностью закрыта, когда не возвращены к нормальной безопасной жизни ни города Чернобыль и Припять, ни сотни сел, — уже как-то не хочется называть астрономические цифры перелопаченного и вывезенного грунта, уложенных бетонных плит, километров асфальта, многократно "отмытых" домов-многоэтажек, и тысяч деревенских изб и дворов...
Сколько забот и дел навалилось на Степанова! Работы в Припяти и на третьем блоке станции. Под радиационным обстрелом. Его бойцы и командиры действовали по-боевому. От рубежа к рубежу. Перебежками. Укрываясь от прямого воздействия за блоками и техникой. Но "обстрел" велся отовсюду. Иной безобидный с виду осколок бетона под ногами таил в себе такое, что стрелка дозиметра зашкаливала... Работали на таких участках по секундам и минутам.
Бывало, чтобы подцепить тросом глыбу или сбросить вниз кучу радиоактивного мусора, приходилось выскакивать и укрываться по несколько раз... Было — закупленные за океаном японские роботы фирмы "Камацу", все такие механические и электронные, отлично работавшие в обычных условиях, у реактора работать отказались. Один стал, как вкопанный, на крыше реактора, другой — пощелкал клешнями, развернулся от станции и, не слушая никаких команд, направился к заводи с радиоактивной водой и утопился! Роботы не смогли, а люди сумели! Впрочем, будем точны — присланные позже роботы, сделанные инженерами-бауманцами, работали отлично. (Этих роботов-ликвидаторов шутливо называли "Федя" и "Захарка".)
Но главную гигантскую работу все же сделали люди. Того самого советского воспитания и менталитета. Случись подобное у тех же американцев — "кранты бы им были!" Так сказал мне Александр Федорович Стеняхин, у которого 26 выездов на станцию было, который как водитель вывозил радиоактивный мусор. Всякий раз делал по 3-4 ходки. Рядовой Геннадий Ильясов имел на тот день, когда мы с ним встречались, 23 выезда. Не меньше сержант Иван Хватов и командир отдельной роты старший лейтенант Александр Великин. (Ныне — председатель Северо-Западного отделения "Союза Чернобыль".)
И я снова — об Америке. Мы-то только последние годы, а они уже больше, чем два века назад, свихнулись на деньгах и бизнесе. Американец задаром и шагу не сделает. Наши люди, те, что были тогда в Чернобыле, они — совсем другие. Степанов утверждал, и не без основания, что моральные стимулы у нас преобладали над материальными.
Как-то одному бойцу вручили денежную премию, а благодарность (красочно оформленную на специальном бланке) отложили до другого раза... Пришел солдат к командиру полка. Не нужна, говорит мне, товарищ подполковник, денежная премия. Вы бы мне вместо нее грамоту дали. Ее я детям и внукам показывать буду. А деньги что — были и нет!