Газета Завтра 393 (24 2001)
Шрифт:
"; y+=" 16 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
Напишите нам 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
В Сокольниках у фонтана играл духовой оркестр. Классику Скрябина, Чайковского, Бетховена исполняли курсанты военной консерватории. Шум воды в фонтане, ветер в молодой листве, живая музыка — приметы полноценной жизни. После того, как ВДНХ стала мегамаркетом и ее фонтаны загородили киоски и палатки, а по радио стали гонять исключительно дешевую попсу, Сокольники как бы взяли на себя роль, отводимую в прежние годы ВДНХ. И Сокольнический выставочный комплекс, полтора десятка непомпезных, функциональных павильонов, стали, по сути, выставочными. Теперь именно там, в Сокольниках, можно посмотреть достижения народного хозяйства — российского, в само существование которого еще трудно верить на слово. Надо сходить, посмотреть, потрогать.
В Сокольниках только что отшумела выставка мебели.
450 (четыреста пятьдесят) фабрик, комбинатов, фирм, мастерских со всей России привезли в Сокольники свои шкафы, диваны, столы, стулья и прочие тумбочки. В сравнении с проблемами глобалистики — событие ничтожное. Но для четырехсот пятидесяти российских городов и поселков, для сотен рабочих-мебельщиков и их семей — жизненно важное.
Этим четыремстам пятидесяти предприятиям хватило сил, денег, азарта не только на то, чтобы собрать новую, невиданную мебель — и дешевую, и дорогую, но и на то, чтобы отрядить в Москву фургон с выставочными экземплярами, одеть в "фирму" молодых, непьющих столяров-сборщиков, наделить их командировочными, заплатить за аренду места в павильоне. В общем, выйти в люди.
Об этой выставке мне сообщили знакомые мужики с Владимирской фабрики. Я о них писал в феврале. Называлось "Владимирские стенки". Виктор Гурьев и Валентин Нечаев.
Три года назад в заброшенном цехе они собрали первую стенку. Сами "мониторили" — стояли у входа на ВДНХ с цветными фотографиями своего изделия и, найдя покупателя, сами ему и привезли, и собрали. Тогда они как бы только из комы вышли. И вот теперь, летом 2000 года, уже выставили свои гарнитуры в Сокольниках, конкурируя с "приглашенными" финнами и эстонцами.
В глубине парка, в выставочном городке, павильоны ломились от публики, хотя только за вход брали пятьдесят рублей. Толкотня, жара. Оптовики, менеджеры, перекупщики и просто московский люд среднего достатка. Были стенки и попроще, попримитивнее "моих", владимирских. Но в то же время нельзя было не заметить, что владимирские значительно уступали модулям "Громады", "Марты", "Шатуры", с которыми они были "в одной весовой категории".
Ошеломлял на выставке "новый модерн" из тонированных зеркальных панелей, металла и искусственного гранита.
Но если дизайном можно полюбоваться и в мебельных магазинах, то здесь, на выставке, нельзя было не почувствовать некое новое качество нашей новой экономики, которая, оказывается,
В околовыставочной тусовке не наблюдалось скуки обязаловки. Нервозность чувствовалась на "круглом столе". Где искали ответ на вопрос: "Как сохранить и укрепить свои позиции на рынке кухонной мебели в условиях нарастающего изобилия предложений, быстрого падения эффективности рекламы и нашествия западных мебельных гигантов". Этот вопрос действительно всех задевал, судя по напряженным лицам, по вниманию слушателей и горячности выступающих.
"Сохранить и укрепить!"
Я видел лица новых русских инженеров — молодые, полные сознания собственного достоинства. Видел новых русских рабочих — современный аналог ударников коммунистического труда. И по репликам, по взглядам и повадкам понимал, что они как раз из тех русских людей, кто уже не ходит на демонстрации и шествия, уже не думает о свержении преступного режима. А думает о "маркетинговой революции". О "брендинге". Об "уровне элитарности товарной продукции". О политике правительства по пошлинам на ввоз импортной, конкурирующей мебели. И эти мысли бродят не у каких-то там яйцеголовых, а у сорокалетних владимирских мужиков, зарабатывающих на жизнь изготовлением всяческих ящиков для наших жилищ.
Мы с Виктором и Валентином сидим в овеваниях водяной пыли от фонтана.
Мои намерения получить у них из первых рук экзотику о жизни в глубинке разбиваются об их неудержимое стремление говорить про большую мебельную политику. Они возбуждены четырехдневной жизнью на выставке (спят в кабине грузовика), напичканы диковинной информацией, мнят себя стратегами большого бизнеса в противостоянии "стенка" на "стенку" — российской и экспортной.
— Они же прут с каждым годом все сильнее, — говорит Гуреев. — (они — импортеры.) Если бы мы три года назад не очухались — теперь бы уже нам кранты были. Но мы подпор ей сделали, ИКЕА этой, шведам. И они взвыли сейчас натурально. На десять процентов импорт упал. Главное теперь, чтобы им пошлины не скинули.
— Можно и не повышать, — подхватывает Нечаев, — но только чтобы не снижали.
— У нас сейчас в раскрутке программа "Покупай наше". То есть отечественную мебель. Директор говорил, что мы даже в "Гранд" пробились. ("Гранд" — крупный мебельный центр в Москве.) Мы кинули им крупную сумму на рекламу. И что интересно — в центре, в Москве, реклама не сработала. Продажи не увеличились. А у нас на фабрике заказов значительно прибавилось.
— Самим, в одиночку, такую рекламу нам не раскрутить, — продолжает Нечаев, — а через "Гранд" получилось.