Газета Завтра 397 (28 2001)

Завтра Газета

Г.Д. Я же начал с того, что мир, лазурность, мотыльковые поцелуи друг друга — это все характеристики иной, нездешней реальности. А здешняя реальность кровава, мучительна и она, условно говоря, носит "гераклитовский" характер, поскольку должна преодолевать всю кровь и грязь этого дольнего мира. Дух человека брошен сюда на испытания. Всевышний вложил искру Святого Духа в свое создание, в Адама, который в то время уже состоял из трех компонентов: у него были тело, душа и дух. Всевышний внес туда четвертый компонент, он добавил Святой Дух, то есть некую сущность, которая наиболее близка к нему как абсолютной личности — с тем, чтобы она, будучи бесконечно малым светлячком в этом огромном глиняном Големе, все же постаралась и преодолела его массу и инерцию.

А.П. Прости, что перебью, но я вернусь к своему вопросу. Ведь было время, когда ислам рождал удивительные культуры, удивительные цивилизации, удивительные сообщества людей…

Г.Д. Что здесь можно сказать? Да, был халифат, Багдадский халифат, который являлся уникальным супергосударством. Это была действительно монополярная организация мира, потому что равного халифату ничего не было. Он простирался фактически от Атлантического до Тихого океана. В нем было все то, что сегодня ценят так называемые прогрессисты, то есть обмен людьми, товарами и идеями без всяких границ. Человек мог родиться в Афганистане, получить образование в Египте, а преподавать в Испании. Товары, торговля,

расцвет ремесел, математика, открытие ноля, алгебра, механические роботы, которые поражают воображение даже современных людей,— все это было, и все это было уничтожено монголами, маленькими людьми из пустыни на кривоногих мохнатых лошадках, которые все превратили в пастбище, и трава росла на пепле библиотек. Зачем? Таково было знамение Всевышнего, что ислам дан не для того, чтобы организовать сытую, привольную и счастливую жизнь на земле, а для того, чтобы подготовить ситуацию для катарсисного разрешения истории, для того, чтобы в конечном счете было оправдано присутствие здесь Духа Святого, чтобы осуществился выход на уровень запредельной справедливости.

Халифат же — это несправедливость. Ни одна, даже самая великая, форма организации человеческого быта и права не есть справедливость. Об этом Достоевский много и великолепно писал: дайте вы человеку все возможное, дайте ему всемирный фаланстер, сколько угодно еды, великолепную организацию, музыку по утрам — и он обязательно какую-нибудь гадость выкинет. Почему? Потому что в человеке есть внутреннее священное неустройство, которое нельзя устранить ни в казарменном, ни в райском социализме. Он взыскует потустороннего, он взыскует обращения вспять "вод Иордана", он взыскует победы над энтропией — а ни одна система не побеждает энтропию, и гармония — лишь одна из масок хаоса. Человек хочет божественного порядка, а ни одна из форм порядка, которая может быть реализована здесь, не является божественной. А что касается сложности ситуации, обозначенной как "М-16 против автомата Калашникова", то надо понять, что Россия — очень сложное общество, в котором существует масса очень тонких, явных и неявных оттенков противостояния глобализму, попыток уклониться от него, создать некую дистанцию и так далее. Но нам, России, нужна победа, а для нее необходима прежде всего консолидация контрэлит. Что такое контрэлиты? Это люди, способные повести за собой всех тех, за счет кого растет прибавочная стоимость, коллективная масса электронных денег. А она растет не за счет папы Римского, не за счет принца Чарльза, не за счет принцессы Дианы — она растет за счет людей, с которых идет видимый и невидимый съем их самой, так сказать, интимной жизненной энергетики. Это бывшие рабочие, несостоявшиеся инженеры, это молодежь, у которой нет будущего, потому что сегодня стремительно перестраиваются структуры востребованности рабочей силы. Те люди, которые еще в 50-е годы сделали бы карьеру, сегодня будут на социальном пособии, сегодня они будут люмпенами — речь идет именно о Западной Европе, в России это уже состоявшийся факт. А в Западной Европе обвал ценностей, обвал привычных социальных структур только начинается. Поскольку там закон не позволяет наступать на права трудящихся, монополии поступают очень просто: они сокращают базу рабочих мест, уничтожая трудящихся как класс. В Америке поступают еще проще — выгоняют пинком под зад. Не согласен с понижением зарплаты — пошел вон! А в Европе пока еще сильны профсоюзы, действует социальное законодательство, но трудящиеся стареют, и рекламщики всерьез думают о том, как переориентировать свою деятельность с молодежи, у которой нет будущего, на более старшие возраста, на пенсионеров, потому что пенсионеры становятся самыми платежеспособными членами общества, его ведущей экономической силой. И ввиду этого коренным вопросом противостояния глобализму становится поднятие и консолидация контрэлит. Контрэлиты во все времена состояли из героев-одиночек. Одинокий герой — это не романтический вымысел, не фраза, это совершенно фундаментальная реальность нашего общества.

Проблема в том, что герой действительно одинок, а надо найти путь к союзу таких одиноких героев, который был бы вдобавок еще и эффективен как зажигательное ядро, носитель политической воли для тех низов, которые ходом истории подлежат уничтожению и лишены самостоятельного понимания собственной судьбы. Это колоссальное предприятие. Попытки сопротивления через марксизм, через фашистское движение, через любые другие формы светского радикализма, хоть "левого", хоть "правого", были осуществлены практически на наших глазах, однако не привели к победе. Совершенно понятно, что путь к этому союзу лежит только через религиозно-политическое освободительное мировоззрение. Я хочу подчеркнуть, что не вижу ислам в качестве религии благожелательной поповщины, которая помавает дланью, призывая всех к миру и благоволению в человеческих сердцах. Речь идет о том, что все мы — смертные люди, и мы должны заслужить то, чтобы не кануть в безднах негативной вечности, которая все смывает, все уничтожает, все подвергает деструкции. На путях противостояния этой негативной вечности, перед лицом страшного зияющего Ничто, у нас есть только один световой путь — подниматься вертикально, совершать усилие. Усилие это "джахд", от которого производится слово "джихад". То есть усилие, вера, стойкость, непримиримость, абсолютная ориентированность на справедливость — вот то, что соль делает соленой. Потому что контрэлиты, одинокие герои, всегда готовые к смерти и победе,— это соль земли. Утверждение этого пронизывает весь ислам. Ислам — это антиклерикальная доктрина, это религия не попов, это религия Бога. К сожалению, в XIX и ХХ веке, с легкой руки Фейербаха, да и марксистов, да и наших базаровых, произошло тягостное, пагубное смешение двух понятий: клерикализма и религии. А это совершенно разные вещи. Клерикализм — узурпация религиозных ценностей. А религия на самом деле — тайное, внутреннее понимание свободного человека, почему он должен быть собой и оставаться свободным. Клерикализм способен оправдывать самые худшие злодеяния существующей Системы. Религиозность исключает клерикализм. И сегодня происходит истинное разделение этих понятий. Сегодня на одной стороне стоят как бы попы, представляющие для всего человечества образ некоего суперэго. Почему люди должны ходить на работу или получать социальное пособие, не бунтовать, не протестовать, придерживаться правил политкорректности и так далее? Да потому что существует некий синтез "высших человеческих ценностей", которые вращаются над миром, как золотой Бафомет, воплощаясь в отдельных людях в виде далай-ламы или папы Римского. Они существуют в качестве авторитетов, которые гарантируют беспредельные возможности для мирской власти. Мы живем в эпоху продолжающегося господства клерикалов, в эпоху иерократии, как в Древнем Египте. Только там она была открытой, а здесь она закамуфлирована — пока что демократическими институтами.

Но завтра этих демократических институтов не будет. Уже сегодня стало ясно, что экономика не нуждается в обывателе-потребителе, как это было в XIX веке. Раньше экономика зависела от того, что сотни миллионов людей из статуса фермеров и крестьян поднялись до статуса мещан и буржуа, и многократно выросли их экономические потребности. Спекуляции на глобальном уровне достигли таких масштабов, что все совокупные потребности частных лиц — это, как говорят американцы, "орешки", мелочь. На самом деле сегодня проблемами являются озоновая дыра, полеты на Марс, ПРО и прочие виртуальности. Все это — триллионные контракты, которые осуществляются не реальными, а "воздушными" деньгами. Чтобы такие деньги работали, надо усиливать систему политического и экономического давления на людей. Завтра окажется, что не нужны парламенты, не нужна избирательная система. Ведь Жак Аттали проговорился в "Горизонтах-2000", что людей сорвут с места, превратят в номадов. И это уже реальность, этнические диаспоры размазываются по миру, как масло по бутерброду. То есть, словами Горбачева, "процесс пошел". И только общее усилие "джахд", переходящее

в общий "джихад", может быть противопоставлено этому.

А.П. Российская империя создавалась из массы этносов, множества культур и разных религий. И монотеистических, и реликтовых. Межконфессиональный мир, который был провозглашен еще царем,— это была задача политической стабильности, а не мировоззренческая, не экуменическая задача. И когда нашей империи не стало, этот межконфессиональный мир рухнул, и беспризорные, бесхозные, отпущенные на свободу конфессии вдруг обнаружили, что им негде решать проблемы своих отношений: нет Комитета по делам религий, нет КГБ, нет Политбюро — а есть что-то другое, даже не связанное с Россией. Появились странные миссионеры разнообразных западных и восточных церквей и возникло огромное поле конфликтов. Но в целом российские мусульмане поддержали либерализм, поддержали новый мировой порядок, поскольку либералы, будучи антигосударственниками, обеспечили им полную свободу от государственного контроля. Я знаю, что твои попытки соединить авангардный ислам и авангардный левый фланг — они, в общем-то, ни к чему не привели. По крайней мере, в России ислам и православие, тюрки и славяне уже вовлечены в тяжкий, кровавый и, возможно, идущий по экспоненте конфликт. Каковы перспективы разрешения этого конфликта?

Г.Д. Я не так это вижу, потому что, во-первых, для меня сегодняшнее значение ислама в России не умещается в рамки цивилизационные, конфессиональные, этнокультурные и так далее, то есть в рамки, которые являются интеллектуальным кодом российского губернатора конца прошлого века, который озирает свои владения: самоеды на месте, черемисы на месте, дальше татары, которые тоже на месте, а вот православное ядро — тишь, гладь да божья благодать, где-то там еще казаки, евреи есть, и так далее. Но вот эти этнические мусульмане не являются характеристикой исламского фактора, который стал основным, определяющим сегодня. Сегодня ислам в России и за ее пределами — это партийная идеология в условиях тотальной поляризации мира. Иначе говоря, сегодняшний мусульманин, если брать его в идеале — это не этномусульманин, не тот, кто иногда вспоминает, что он мусульманин, но на деле занят "злобой дня", а мусульманин, который активно, всей своей душой, всеми своими силами хочет осуществлять в себе и через себя призвание своей веры. Он сегодня является большевиком нашего времени. Это новый реальный большевизм, религиозный. Именно не национал-большевизм, а религиозный интернационал-большевизм. И вот здесь, на мой взгляд, одна из ключевых правд заложена. Я лично не верю, хотя глубоко чувствую пульсации локального патриотизма, но не верю ни в локализм, ни в автохтонность, ни в национализм, ни в какие правды, которые затеваются и консолидируются вокруг человеческого субстрата, человеческого фактора. Я не верю в эти правды прежде всего потому, что я знаю, что они не спасут мир, ничего не остановят. Ни одно, даже самое сильное, национал-сопротивление в мире, самое героическое и патриотическое, состоящее из одних Манолисов Глезосов сплошь, распутную и коррумпированную транснациональную систему, которая катится по всем народам,— не остановит! Что остановит? Остановят только союзы, военные союзы мужчин, группы, общины и структуры, которые связываются друг с другом по велению сердца, чтобы вести остальных за собой — просто потому, что иного выхода нет: либо раствориться в этой всемирной кишке, либо умереть стоя.

Эти союзы не должны знать национального деления. Россия — уникальное явление в геополитике, в истории масштабных пятен суши, которая способна осуществить исключительный подвиг в истории, то есть выйти за рамки имперской государственной статики. Россия не может существовать как Бразилия, Великобритания или Соединенные Штаты Европы — это другая страна. У нее есть некая сверхзадача, миссия. Она не может существовать в распоряжении губернатора, озирающего свои владения из казенного особняка — это страна, которая заряжена сверхидеей. И она находится в интимной связи с исламским пространством. Не во враждебной — я уже сказал, что существует политическое руководство, надстройка сверху России, чуждая ее основе и прозападная — начиная с той же царевны Софьи, которая, пока еще Петр был малолеткой, развязала войну против Турции, чтобы поддержать Австрию и спасти Вену. С этого началась цепь русско-турецких войн. Удар по Азову — ответ, и пошли качели. Но в принципе проблема России — это политическая надстройка прозападных масонствующих либеральных элит, которые хотят использовать Россию, русский человеческий потенциал для осуществления глобалистских задач. Конечно, имея медиа-ресурсы, конечно, стравливая народы на базе вульгарного противостояния: "лицо кавказской национальности", "задавленность русских", уход бюджетных денег на поддержку инореспубликанских академий наук,— на всех этих спекуляциях очень легко построить массу "горячих точек", а каждая "горячая точка" плодит кровь, плодит кровников, усиливает многократное эхо ненависти, которое прокатывается по всей стране. Нужно четко себе отдавать отчет — это групповой интерес бандитов, окопавшихся во власти. С самого начала. Причем он пошел с 1986 года, как известно, когда М.С.Горбачев организовал первое межнациональное кровопролитие в Алма-Ате, тщательно подготовленное. И потом уже каждый год отмечался по нарастающей следующим кровопролитием. Это все — целенаправленные действия. Потом, на самом деле, следует отдать себе отчет хотя бы в такой вещи, что ислам — это миллиард человек. Среди этого миллиарда человек пассионариев, может быть, миллионов пятьдесят. Пять процентов не могут вести атаку на всю мировую систему, на американские танки, ракеты или эсминцы, на западноевропейское НАТО, на российскую федеральную армию, на огромный ядерный Китай — нет. Они могут вести только оборонительные бои. Поэтому "горячие точки" находятся не в Париже, не в Москве — они находятся в Кабуле, они находятся в Ливане, они находятся в Северной Африке, в Кашмире и т.д. Все "горячие точки" разрывают земли исламского мира и поливаются кровью исламского населения — не парижан, не американцев. Несчастный супермаркет, который взорвали в Америке — тут оказалось, что его взорвал некий Мактвайр — это вообще с другого конца, хотя пытались повесить сразу же на арабов.

То есть ведутся оборонительные бои. Но, видимо, Всевышний так провиденциально это устраивает, что не может мировая система терпеть ислам в своей среде, она не может его терпеть, как кость в своем горле. Она ведет на него атаку. А в результате ислам оказывается союзником всех тех сил, которые только проигрывают от глобализма, а таких большинство. Иными словами, выковывается некий универсальный человеческий фактор противостояния тирании. Вот это самое важное. Мы живем в отрезке конфликта, который еще недостаточно длителен, чтобы определить его основные тенденции. Мы живем в этой крови и грязи, может быть, от силы лет двадцать. Активно — последние лет десять. А для того, чтобы определиться с таким историческим феноменом, как крестьянские войны в Германии, необходимо было время порядка столетия — когда вырисовывается эпоха, тенденция, которая накладывает на нее свой отпечаток. Вот XV век — это эпоха крестьянских войн. А мы прожили всего-навсего 10 лет. То есть тенденции еще не выкристаллизовались. Мы можем только прогнозировать. А прогнозировать мы можем так: XXI век — это, конечно же, век войн. Это век религиозных войн. Это век партизанских войн. Это век религиозно-партизанской войны против электронно-ракетной мировой системы, которую ты называешь "технотронным фашизмом".

А.П. Я принимаю этот тезис, потому что выше революции — только Рай.

Г.Д. Да, революция — это коллективный подвиг. Этим коллективом должно стать все угнетенное и униженное человечество. Сегодня пик противостояния — Палестина. Как и в недавнем прошлом, когда борьбу палестинцев поддерживали все, кто против системы, левые радикалы Европы и Азии от ИРА до японской "Красной гвардии", сегодня Палестина опять становится политическим экзаменом для всех борцов против системы. В этом знак провидения: святые места единобожия становятся символом мировой революции. Боевой интернационализм завтрашнего дня будет опираться на джихад, который ведет политический ислам.