Газета Завтра 398 (29 2001)

Завтра Газета

Во-вторых, рост потребления углеводородного сырья будет происходить в кризисной ситуации истощения наиболее крупных эксплуатируемых ныне месторождений нефти в период с 2005-го по 2010 год. Прежде всего, речь идет о спаде добычи на месторождениях стран Персидского залива, что обозначит конец периода дешевой (в плане себестоимости добычи) нефти.

Соответственно, на фоне этих двух факторов усилится конкуренция за доступ к наиболее приемлемым условиям получения углеводородного сырья. Конкуренция, которая существенно повлияет на выживаемость политических и экономических моделей.

Нынешнее технологическое развитие без завтрашней нефти оказывается довольно эфемернымю Поэтому страны Западной Европы

и Япония ( демонстрируя понимание этой проблемы) далеко не всегда в своей внешней политике следуют за официальной позицией Соединенных Штатов по вопросам отношений со странами-экспортерами нефти. Особенно остро эти противоречия между США и их союзниками ощущаются в контексте отношений с Ираном и Ливией. Так, Япония (на 98% зависящая от импорта нефти Персидского залива) и ФРГ продолжали укреплять свои стратегические отношения с Ираном и после революции 79-го года. В частности, компании этих стран расширили свою деятельность на иранском рынке, заняв место своих конкурентов из США, Англии, Франции.

В свою очередь, Соединенные Штаты усилили свое внимание к Латинской Америке. Так, по мнению Вильсона Кадавита, "План Колумбия", в рамках которого правительство Боготы получает американскую помощь для наведения в стране "порядка", появился в ситуации, когда в Мелгаре (департамент Толима) было открыто нефтяное месторождение, запасы которого оцениваются как крупнейшие в Латинской Америке.

Несмотря на оптимистичные прогнозы-надежды американских аналитиков, касающиеся увеличения производства нефти, возможности для этого достаточно ограничены. Ситуация на нефтяном рынке 90-х показала, что единственной страной, способной существенно увеличить свои ежедневные нормы выработки в сжатые сроки, является Саудовская Аравия. (Транспортная сеть в Королевстве позволяет обеспечивать экспорт до 14 миллионов барр/день углеводородного сырья, а резервные мощности дают возможность поднять производство до 12 миллионов барр/день в течение полугода.) Большинство же стран-экспортеров и так работает на пределе своих возможностей.

Это четко проявилось во время и после войны в Заливе, когда вследствие выбытия Кувейта (до 1991 года) и Ирака (их общее производство составляло до 15% совокупного производства стран-членов ОПЕК) из колоды нефтедобывающих стран возникла реальная опасность нового финансово-экономического кризиса в мире. Цены на нефть после 2 августа 1990 года резко пошли вверх и выросли в третьем квартале 1990 года с 14 до 32 долларов за баррель. И если военную победу над Ираком одержала "американская электроника", то в гораздо большей степени поражение Багдада связано с наличием стратегического запаса мощностей у саудовской нефтедобывающей промышленности. Причем, "воссоединение Ирака с 19-й провинцией" могло бы состояться, если бы не усилия Саудовской Аравии, которая в кратчайшие сроки съела иракскую квоту в 3,2 млн. барр/день, погасив тем самым первые симптомы нефтяного "голода" в промышленно развитых странах. Поэтому стратегически Багдад опоздал с бомбежками Саудовской Аравии.

КАДР 2: ЭКСТРЕМАЛЬНЫЙ ТУРИЗМ

Глядящие вперед загодя начинают готовиться к "с каждым годом все более неминуемому и все более близкому" часу "Х". Часу "Х", когда потребление нефти уже невозможно будет погасить за счет увеличения добычи. Когда на всех этой добычи просто не хватит.

Даже предстоящее снятие санкций с Ирака и воплощение в жизнь наиболее оптимистичных прогнозов в отношении нефти Каспийского и Северного морей позволят лишь на время оттянуть начало кризиса, но не предотвратить его.

И вот в этих условиях грядущего кризиса будет проверяться наличие мускул: экономических, политических, концептуальных, военных.

Кто сможет контролировать сырьевые, прежде всего нефтяные, потоки, тот сможет контролировать экономическое и политическое развитие в отдельных странах и целых регионах.

Так, с точки зрения некоторых лидеров европейских левых,

одно лишь двукратное повышение стоимости нефти на внутреннем рынке западноевропейских государств уже способно вызвать в них революционное противостояние. Эти заявления не выглядят столь уж сюрреалистично, если проанализировать политические последствия нефтяных кризисов 70-х годов (прежде всего 73-го года) и последствия повышения мировых цен на нефть в 2000 году. В последнем случае понесшие наибольшие убытки социальные группы целенаправленно и солидарно дестабилизировали ситуацию с целью добиться от правящего истеблишмента выполнения своих требований. "Манифестации траулеров", парализовавшие движение на европейских автобанах, с требованиями компенсации водителям-дальнобойщикам. Аналогичные лозунги митингующих перед правительственными учреждениями крестьян, сопровождаемых их крупным и мелким скотом. Перекрытые подступы к нефтехранилищам…

Стабильность государства будет определяться способностью в новых условиях обеспечить удовлетворение своих потребностей в углеводородном сырье. Причем способностью далеко не только экономического характера.

Поэтому 90-е годы и не стали эпохой "конца истории" — эпохой "тотального разоружения". Наоборот, такие государства, как Китай, Индия, в этот период даже увеличили свои военные расходы. А возврат Соединенных Штатов к программе НПРО в этом контексте рассматривается не как ошибочный, а как запаздывающий по отношению к развитию ситуации шаг. Уже в первом десятилетии нового столетия ожидаются первые волны нефтяного кризиса, в то время как создание новой американской ПРО оперирует сроками в четверть века. Соответственно, то, что Соединенные Штаты не приступили к реализации этой программы сразу же после развала Советского Союза, фактически означает потерю 10 лет. Эту проблему подчеркнул и новый министр обороны США Дональд Рамсфелд, отметивший, что "Соединенные Штаты плохо оснащены для противостояния новым угрозам постхолодной войны", и необходимы "нетривиальные финансовые вливания" для модернизации вооруженных сил.

Даже Соединенные Штаты в контексте готовности ответить на вызовы будущего значительно отстают от наступления этого будущего. Так что будущее становится более непредсказуемым и более зрелищным.

Разумеется, за этой "зрелищностью" лучше всего наблюдать со своего маленького затерянного в океанах острова.

МЕСТО БИТВЫ - NASDAQ

В рамках этого нового периода разворачивается конфликт между "виртуальным" и "реальным" сектором экономики, между высокими технологиями, с одной стороны, и производством "продукции, которую можно пощупать", с другой. Конфликт, который в терминах западной социологии можно обозначить как конфликт между "индустриальным" и "постиндустриальным" обществом.

Характерно в этой связи последнее падение биржевых котировок на акции компаний высокотехнологического сектора, которое было зафиксировано в США, Японии, Западной Европе. Так, за первый квартал 2001 года индекс NASDAQ (индекс высокотехнологических американских компаний) снизился практически на 30%. И это притом, что падение было не обвально-краткосрочным, как возможный результат спекулятивной игры, а последовательно-высоким. Так, на протяжении первой половины марта индекс демонстрировал стабильное снижение в пределах 3-5% за сессию.

Биржевые эксперты и финансовые обозреватели связывали это падение с целым рядом условий "переходного периода". Первое — кризисный характер американских выборов в сочетании с ухудшением экономической конъюнктуры. В частности, в последнем квартале 2000 года темпы роста экономики Соединенных Штатов были самыми низкими за пять последних лет — всего 1%. Второе — неблагополучные квартальные итоги деятельности высокотехнологических компаний. Так, впервые за свою историю убытки понес коммуникационный гигант Motorola. Третье — смена власти. Президент, на период правления которого пришелся стремительный рост (в том числе и биржевой) hi-tech, ушел, не сумев обеспечить "преемственности власти".