Газета Завтра 425 (2 2002)
Шрифт:
Все попытки заигрывать с янки, все "среднеазиатские" уступки, предательство Китая и подыгрыш НАТО оказались бессмысленными. Владимир Путин остался ни с чем. Точнее — с изрядно подорванным внешнеполитическим и внутриполитическим имиджем, запущенными в Среднюю Азию американцами, НАТО в Афганистане и перспективой втягивания в очередную гонку вооружений.
Но можно ли назвать односторонний выход американцев из ПРО их достижением и полным отрывом вперед? Вопрос очень неоднозначный. США ведут себя сегодня так, словно больше никто и никогда уже не сможет претендовать на самостоятельное положение в мире, а сами они экономически и политически абсолютно неуязвимы.
Ни Китай, ни целый ряд "пороговых" стран "ядерного клуба" — КНДР, Иран, Индия — не станут благодушно наблюдать за строительством янки противоракетного зонта. Действие всегда рождает противодействие. И с появлением систем ПРО тут же возникнет огромный спрос на перспективные системы их прорыва и преодоления. При огромной громоздкости и сложности ПРО далеко не панацея от ядерного поражения. Более того, век стратегических ракет постепенно отходит в прошлое. И на смену ему идет век управляемого оружия. Современные крылатые ракеты, которые по своим характеристикам все больше приближаются к боевым управляемым роботам, не перехватываются ПРО, но способны нести все то же ядерное оружие. Активно совершенствуются противоспутниковые системы, технологии "невидимости".
Как ни странно, но Россия сегодня — единственная страна, от которой вообще зависит: быть американской ПРО эффективной или не быть. Ведь именно в России сегодня сосредоточен научный и производственный потенциал, способный блокировать и нейтрализовать ее. И именно от способности американцев контролировать его, держать "под колпаком" зависит жизнеспособность будущей национальной ПРО. Иными словами говоря, только до тех пор пока США смогут удерживать в России у власти проамериканское правительство, их ПРО сможет быть более-менее жизнеспособной.
Ведь Россия способна в кратчайшие сроки не только развернуть на своей территории эффективные противоспутниковые системы, новейшие ракеты и комплексы, но и выставить их на продажу. И можно не сомневаться, что спрос на эти системы превысит все предложения. В этих условиях ни одна страна, считающая себя независимой, не упустит возможности обзавестись системой, с которой будут вынуждены считаться американцы.
Мир стоит на пороге новой, невиданной раньше гонки высокотехнологичных вооружений. Своим выходом из ПРО американцы выпустили джинна из бутылки. Сегодня им кажется, что они надежно держат его за бороду. Время покажет, насколько они правы.
Владислав ШУРЫГИН
[guestbook _new_gstb] На главную 1
3 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random; z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 12 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Пострадать у нас могут. За веру, за ближнего, за правду… А еще — просто так. Как говорят в народе, совершенно ни за что. Таков он, наш "русский менталитет". Вот уже более двадцати лет мы, военные, преодолеваем всяческие испытания: то в горах и пустынях Афганистана, то в различных "горячих" точках, то в Чечне, то на национальных окраинах бывшего СССР… Конечно, армия должна воевать. На то она и армия. Воевать за веру, за своих ближних, воевать за правое дело. И страдать. Потому что война — это грязь, это кровь, это, в общем,— неимоверные и нечеловеческие страдания.
Для многих стало уже привычным и даже как-то незаметным, что наша армия уже более двух десятилетий является воюющей армией. А мы, военные, идем туда, куда нас посылают, делаем то, что нам приказывают. И при этом не жалуемся на свою судьбу. Здесь нам все предельно ясно. Как раньше модно было говорить: есть такое слово "надо". Но надо ли было долгие годы морально уничтожать нашу армию в различных средствах массовой информации? Надо ли было вынуждать военных прекращать заниматься их кровным делом — боевой подготовкой, и бороться всеми силами и способами за выживание, а потом необстрелянных ребят в новогоднюю ночь бросать на штурм Грозного? Надо ли было принимать законы, ущемляющие наши права?
Насчет законов не мешало бы поговорить особо. В народе не зря бытует мнение, будто закон что дышло… Помню, когда учился в академии, преподаватель по военному праву полковник В.Панов, входя в аудиторию, на ходу бросал:
— Мы живем в мире беззакония!.. Да-да, товарищи офицеры, мы живем в мире беззакония… Это я цитирую слова Владимира Ильича Ленина, сказанные им в 1918 году…
С широко раскрывшимися от удивления глазами мы смотрели на нашего преподавателя, поначалу не понимая, как можно так открыто ругать советскую действительность. Потом, конечно, изумление сменялось добродушными улыбками от сознания того, что полковник сумел нас ловко разыграть.
Прошли годы. Сменился наш общественно-политический строй, а цитаты моего преподавателя по-прежнему не утратили своей актуальности. Более того: именно сейчас они наиболее точно отражают реальное положение дел с законотворчеством и с соблюдением законности.
Приведу такой пример. В 1992 году, не приняв украинскую присягу, я перевожусь к новому месту службы в Россию. Естественно, нами, офицерами, решившими вернуться на Родину, никто не занимался. Видя, что у меня фамилия оканчивается на "о", представители комиссии только что сформированного министерства обороны Украины, которую возглавлял щирый генерал-майор Ю.Прокофьев, предложили продолжить службу в их вооруженных силах. Я категорически отказался, хотя у меня уже была во Львове трехкомнатная квартира и терять ее не хотелось. Многие именно из-за жилья и остались, не надеясь в те годы всеобщего развала получить его на новом месте службы. Свой отказ я мотивировал тем, что являюсь по национальности русским и моя "малая" родина — Курская область. Однако причины были другие. И довольно-таки веские. Во-первых, понятие о чести офицера, усвоенное еще в стенах Московского суворовского военного училища. А во-вторых, я был давно уже на примете у националистов.