Газета Завтра 44 (1041 2013)

Завтра Газета Газета

По заключениям цензуры двадцатилетней давности многие произведения Успенского - это "в самой беззастенчивой форме проповедь социализма вообще, и в частности, пропаганда вражды между имущими и неимущими классами".

Власти

опасались, что мысли писателя и воспоминания о нем могут стать призывом к беспорядкам.

Бывает, что слова живут и взывают даже спустя десятилетия. Они опаснее патронов. Наверное, случается, когда тишина - опаснее слов.

Увы, еще чаще, когда слова бессмысленны и бесполезны. Из газет: "27 июня 1902 года в лабораторию клиники профессора Бехтерева доставлен для исследования мозг покойного Глеба Ивановича Успенского. Мозг поражает своей необыкновенной величиной".

Последняя стадия деградации слов - когда они поражают своей бессмысленностью и бесполезностью.

"С лихорадочной страстностью среди обломков старого он искал материалов для созидания новой совести, правил для новой жизни или хотя бы для новых исканий этой жизни."

В.Короленко об Успенском

Представьте, что вы - циркуль.

Прежде, чем вы упадете и вас не станет, попробуйте почувствовать невероятное условие равновесия, достигнутое Успенским: установить опорную ногу в зыбучий эпицентр болезней общества, а грифельную ногу закинуть так далеко в будущее,

чтобы очерчиваемая окружность вместила всех нас, и нынешних, и прежде живших.

И больше не сходить с места.

Когда многие язвы, о которых рассказал Г.И. Успенский, будут, наконец, исцелены, в том числе по его рецептам, он всё равно останется стоять на своём месте.

Накренившись. Предостережением - в отныне и навсегда выбранной опорной точке, где концентрируется, откуда растет человеческая боль, которая не должна укрываться в одном человеке, уничтожая его. Боль нужно делить на всех.

Увы, фигура Г.И. Успенского стала плохо различима на фоне других наших глыб.

Может быть, он закинул свою грифельную ногу слишком далеко, и в пространство очерченного им мира должно попасть больше горестей, чтобы, как и много лет назад, выбить искру и в свете разгорающегося пламени увидеть кровоточащие язвы.

"Надобно идти туда, где никто ничего так же, как и я, не знает, где кишит нужда в тысячах вещей, идти туда и делать то, что велит жизнь. Что именно должно найти - я не знал, но знал, что именно отсюда только и выйдет смысл моего существования, и смысл моего слова, и смысл, и серьезность жизни вообще.

И я ушел".