Газета Завтра 444 (22 2002)
Шрифт:
— На, почитай. Мать Коленкина пишет, — сказал он мне.
В письме мать солдата обращалась к нам, его командирам, с единственной просьбой: отправить ее сына в другое подразделение, на мирную землю. Она писала, что никого из родственников у нее, кроме сына, нет, родила его одна. Растила без отца и поднимала на ноги тоже без чьей-либо помощи. Живет она в каком-то ставропольском селе и очень боится, что с сыном может что-либо случиться…
Письмо я не стал читать до конца — и так уж все было ясно. Кое-где буквы расползались маленькими подчищенными пятнами. Видно, переписывать уже не было сил.
— Ну, что будем делать. Солдат твой — тебе и решать, — сказал ротный,
— Отправлять, конечно, жалко, он ведь один такой надежный на всю молодежь, но и у матери он тоже один, — ответил я.
— Вот и хорошо. Пиши рапорт на его отправку и сообщи Коленкину, а я пойду готовить на него документы, — повеселевшим голосом распорядился ротный.
Минут через десять я вызвал солдата в канцелярию и приказал ему сдавать оружие и имущество. Ничего не подозревавший боец сначала растерялся и даже обиделся: молодые идут на задание, а его оставляют. Но, когда я ему объяснил ситуацию и сказал, что решение окончательное, боец слегка замешкался, не подавая никаких признаков радости, но глаза его чуть повлажнели. Через день он улетел дослуживать оставшиеся ему полгода в бригаду, в Ростов.
И вот не прошло и месяца, как я его встретил в составе другой группы, с другим командиром при выполнении реального боевого задания. Но оставалось только надеяться на лучшее.
Окончание следует
В КЛЕТКЕ
Лариса Романова
28 мая 2002 0
22(445)
Date: 29-05-2002
В КЛЕТКЕ
Веной рваной по губам
Правдой-маткой по лицу.
Не вернусь я прежней к вам,
Мир во мне спешит к концу.
Простынею на ветру
Хлопнет он, и я лечу.
Если вдруг глаза протру,
То от боли закричу.
В клетке дня наградой ночь,
Что не слышно тормозов.
Тут есть дочь, там тоже дочь,
Где руины глупых слов.
Пусть клюют меня враги
И скорбит по мне родня.
Здесь, за каменной стеной,
Верю в нас, мои друзья.
Лариса РОМАНОВА
Ноябрь 2000 г.
УМЕРЕТЬ ЗА ИДЕЮ
Денис Тукмаков
28 мая 2002 0
22(445)
Date: 29-05-2002
УМЕРЕТЬ ЗА ИДЕЮ
Зайти — только не на рынок, разгромленный вчера скинхедами под одобрительный рокот толпы, а — в "Макдональдс", в "Икеа", в тренажерный зал, на аттракцион "Бэтмэн", в пивной бар средней руки или в супермаркет на Новом Арбате. Столкнуться с прилично одетыми русскими людьми среднего возраста, что придирчиво осматривают выданный гамбургер, подбирают цвет диванных подушек, сгоняют лишний животик, прицениваются к баварскому, катают своих ухоженных детишек на магазинных тележках, забитых доверху вкусными излишествами. Услышать их неторопливо-суматошную речь — речь людей, у которых есть масса времени обстоятельно поболтать о милых пустяках. Подойти поближе, вдохнуть источаемый ими аромат, в котором смешаны ментол хорошей сигареты, приличная туалетная вода и чувство расслабленного земного довольства и успокоенности. Схватить за грудки каждого из этого многомиллионного общества новоявленных русских
Он не обидится, не полезет драться ("кто я — кто он!"). Оправится, окинет взглядом — скорее презрительным, ибо нарушили его неприкосновенность. Нет, он не верит. Он не из тех, кому можно "втюрить всякую лабуду". За его плечами — жизненный опыт self-made человека, в котором он "такого почему-то не встречал".
Да ладно, он ведь и сам романтик: до сих пор вспоминает детские костры у бабушки в деревне и сплав на байдарках на третьем курсе. Он и сейчас нередко выезжает на пикники, благо мобильник в лесу ловит, и "молодцы те ребята, что придумали продавать в магазинах готовые дрова". Еще он может сходить с сыном на футбол — чтобы было также красиво, как в рекламе "Мастеркард", — но вид беснующейся толпы болельщиков ему противен: он будет кричать, когда сочтет нужным.
А в целом он "не позволяет себе срывов". Он не играет на автоматах, опасаясь, что, незаслуженно выиграв, он потом также незаслуженно проиграет в чем-то другом. Он не пропускает "Кто хочет стать миллионером" и даже пару раз, кусая локти, доходил до 250 тысяч, но посылать в передачу собственную кандидатуру он никогда не будет: ему важно "не облажаться на виду у всех, вроде этих кретинов". Он не пользуется услугами химкинских шлюх — не из-за морали или дороговизны, а из страха заразиться. Впрочем, "у кого не бывает маленькой интрижки?"
Он не верит в благотворительность, считая это "оригинальным способом ухода от налогов". Он убежден, что каждый нищий на улице — "хитрый бродяга, который зарабатывает больше нас с вами". А если гаишник не берет у него взятку, значит, "он уже достаточно набрал за сегодня". Его любимые поговорки: "Бесплатный сыр бывает только в мышеловке", "Если ты такой умный, то почему такой бедный?" и "Я не настолько богат, чтобы позволять себе дешевые вещи". Его любимый тост — "за лося": "чтобы елось и пилося, чтоб хотелось и моглося" и еще — "за здоровье, все остальное купим!".
Правда, он так никогда и не купит себе завод, имение, гольф-клуб или яхту, но он свято верит, что "собственность — священна" и что "если каждый будет трудиться на своем месте, то все у нас будет хорошо". Он не ходит на выборы, потому что "грязное это дело", а из политиков любит, когда показывают Жириновского ("потому что смешно") или Хакамаду ("потому что умная"). И вообще он — за демократию, "про нее еще Черчилль красиво высказался".
В кинотеатрах, где наконец-то ввели поп-корн и качающиеся кресла, он умеет "абстрагироваться", и когда на экране бравый американский рейнджер вгоняет пулю в лоб неуклюжему солдату Ивану с большими красными звездами на погонах, ему важнее "олицетворение побеждающего добра" и что можно "просто на пару часиков расслабиться". В "Макдональдс" он, ходит по той же причине, по какой покупает сыну игрушечный танк "Абрамс", а дочери — куклу "Синди": "наши лопухи не способны придумать такое же". А вообще-то Штаты ему не нравятся: "слишком задирают нос" (ему больше по душе маленькие страны, вроде Голландии или Швейцарии — "вот где рай-то!"). Впрочем, он тоже патриот, не хуже некоторых, и тоже любит Россию — как любил Францию галантерейщик Буанасье.