Газета Завтра 470 (48 2002)
Шрифт:
Звонят в службу, говорят о самоубийстве чаще всего те, кто хотят жить. Сам звонок для них — тонкая ниточка надежды, последняя попытка спасти свою отчаявшуюся душу. И работа психиатра заключается в том, чтоб эту ниточку не порвать. Нужна громадная концентрация воли и любви к людям, чтоб суметь сказать абоненту что-то такое, от чего клиент развяжет петлю, разобьет о стену шприц с ядом. Отдельная проблема — люди, прибегающие к демонстративному суициду. По статистике, почти каждая третья демонстрация самоубийства заканчивается реальным суицидом. Хотел человек что-то доказать своим родным или любимым, все обществу сразу, но слишком крепко вбил крюк, перебрал с таблетками. Летальный исход, а всего-то и хотел москвич привлечь внимание к своей страдающей душе… Хотел, чтоб его искренне пожалели. Врач, пожалевший, выслушавший, давший выплакаться или выругаться,— спаситель.
Жизнь в современной Москве постоянно
Утро вечера мудренее. Самое горячее время в службе доверия — с шести вечера до двух ночи. В эти часы телефоны раскалываются, на врачей накатывается целый вал проблем. После двух телефоны смолкают. Народ засыпает, а сон — очень серьезный целитель. С утра проблемы, казавшиеся неразрешимыми, становятся простыми, иногда смешными. Утро — самое спокойное время, почти нет звонков.
В среднем в службе раздается триста пятьдесят-четыреста звонков в день. Больше всего звонят по рабочим дням, меньше по праздникам и выходным. Пик активности —осень и весна, потом идет зима. Лето в Москве — самый психологически благоприятный период. Летом вешаться почти никто не хочет. Может, на самом деле, суицидальные попытки как-то связаны с недостатком не только душевного, но и физического тепла, мало солнца? Ведь вряд ли летом люди становятся намного доброжелательнее в отношении друг друга.
За двадцать лет работы службы структура обращений почти не изменилась, изменились только масштабы. Нарастание вала обращений связано не только с усложнением психологической атмосферы в столице, но и с новым законом о психиатрии от 1993 года. Новый закон всеми признается, как очень гуманный, по нему никто не имеет права посадить в "психушку" человека иначе как по решению суда. Система оценки людей "нормальный — ненормальный" сменилась на "здоровый — нездоровый". Теперь считается, что странностями и собственными "заскоками" могут обладать все. Всё зависит от адаптированности этих "заскоков" к обществу. Те, у которых странности не адаптированы,— нездоровы. С остальными странностями люди обращаются на телефон доверия. Поэтому сюда поступает много звонков от людей, которые в советские времена лежали в больнице и лечились бы препаратами. Сейчас врачам приходится общаться с ними по телефону — а это не всегда эффективно.
Как ни удивительно, для громадного мегаполиса Москвы психические проблемы, связанные с бизнесом и карьерой, совершенно нетипичны. Для российской столицы, как и во времена Тургенева, всё так же актуальны семейные противоречия. Отцы и дети. Сволочь-теща, свекровь-кровопийца… Неблагодарные дети, родители-жлобы. Семейные проблемы —каждый третий звонок. Большая проблема — одиночество. Переполненный людьми город, тем не менее провоцирует самое настоящее одиночество, и оно намного более болезненно в окружении тысяч людей, чем, скажем, для Робинзона на необитаемом острове.
Деловые люди, если и обращаются, то волнами, связанными с каким-нибудь дефолтом или кризисом. Звонят довольно высокопоставленные бизнесмены или чиновники, часто в состоянии аффекта и фрустрации —"ПРОПАЛО ВСЁ!". Тогда врачу приходится вникать в проблемы макроэкономики или курса на фьючерсы хлеба на следующую весну… Иногда специалистам службы приходится хорошенько разбираться в самых неожиданных сферах. Обращаются на телефон доверия крутые бандиты, "большие" чиновники, серьезные финансисты. У них так вышло, что во всем их окружении нет никого, кто бы вызывал у них доверие. Друзья связаны с конкурентами, бабы продают… Тогда человек в два часа ночи озадачивает врача в службе трудным вопросом: стоит ли "покупать акции воронежских или обождать"? Человек уже давно всё для себя рассчитал и решение принял, но по-язычески хочет услышать от незнакомого голоса на том конце провода одобрение. Доверяет телефону доверия свои личные и деловые тайны, как идолу. Но такие вопросы — чаще всего экзотика, а волны звонков, связанных
Часто обращаются подростки, полные отчаяния. Родители не дают достаточных денег для жизни и развлечений. Мальчишки, а чаще девчонки, вообще без образования или каких-нибудь полезных в труде навыков, обладают такими амбициями, что им необходимо никак не меньше тысячи долларов в месяц, чтоб не чувствовать себя самым несчастным на свете человеком. Тогда врач, который часто имеет два высших образования, а живет на двести долларов в месяц, вынужден слушать и соглашаться с бредом готового повеситься недоросля. Вообще, несоразмерность личного благосостояния специалиста тем проблемам, которые им иногда приходится решать, в работе почти не мешает. Большие деньги — большие проблемы. Врач с окладом в три раза меньше, чем в среднем по Москве, утешает себя тем, что не боится выйти на улицу, не беспокоится за безопасность родни, никому ничем не обязан и не должен. Причем, по уверению врачей, богатые действительно плачутся им в трубку так же часто, как и нищие. К примеру, последнее веяние — обращаются жены богатых бандитов, жалуются, что муж не дает социализироваться. Муж требует, чтоб сидела дома с детьми под охраной, как в золотой клетке. Тогда бы и женился на какой-нибудь азиатке, она посчитала бы такую жизнь за счастье. Нет же, женится на женщине с высшим образованием из "продвинутой" семьи. Она и бесится потом от скуки.
Средний разговор продолжается порядка сорока минут. За это время абонент успевает выговориться, удостовериться, что его понимают, жалеют и морально поддерживают. Иногда для разговора достаточно и трех минут. На некоторых людей надо просто рявкнуть, и они сразу же мобилизуются для отпора. Есть и свои рекордсмены. Бывают случаи, когда разговор продолжается шесть-семь часов. Считай, что весь рабочий день уходит на одного клиента. Тогда общение переходит даже в неформальную плоскость. Врач может нормальным тоном попросить абонента посидеть на телефоне минут пятнадцать, пока он сходит в туалет, перекусит, или просто перекурит. Почему-то абоненты предпочитают ждать у телефона, а не перезванивать потом. Такие разговоры случаются редко, абонент просто выливает на специалиста всё, что копилось у него на душе многие годы. Бывает обратная крайность. Клиент звонит каждый день, обсуждает самые разные проблемы, отнимая не больше пяти минут. Им просто не с кем поговорить, обсудить новую серию латиноамериканского кино, свежий выпуск новостей. Их распределяют по специалистам, у каждого врача службы есть по нескольку своих персональных клиентов, которые звонят каждый в свое время.
Вообще, структура обращений определяет и структуру службы. На телефон доверия поступают на семьдесят процентов звонки от женщин, и только тридцать — от мужчин. В основном обращаются люди до семнадцати лет и после тридцати. В двадцать-двадцать пять лет в службу не обращаются почти никогда. Основной возраст — после сорока пяти, пятидесяти. Служба укомплектована специалистами, по своим общим характеристикам идентичными основной массе клиентов. Здесь более чем две трети сотрудников — женщины. На работу сюда берут только людей с высшим образованием и пятью-шестью годами стажа работы в психиатрических учреждениях. Жизненный опыт часто больше, чем образование, помогает в работе с абонентом. Работают посменно. Смена — двенадцать часов, с девяти до девяти. Одна смена днем, потом смена ночью, потом три дня выходных. Всего занято два с половиной десятка специалистов. Таких или аналогичных служб в столице около десяти. Но только эта работает постоянно, круглосуточно, а именно это немаловажно. Многие службы доверия работают пару часов в день или носят специализированный характер. В любое время на любой вопрос ответят только здесь. Именно здесь работают настоящие врачи-специалисты. В других конторах за телефон могут посадить девочку-студентку психфака после небольшого инструктажа. Профессионализм такого психолога и его глубокий жизненный опыт вызывают сомнения.
Иногда работа службы становится похожа на роль священника, ведущего исповедь: долго и с участием выслушивать человека, облегчать ему душу. Та же анонимность, тесная кабинка исповедника. Служба становится похожа на цифровой вариант храма в ХХI веке. Достижения телефонной связи позволяют общаться с новоявленным священником, не выходя из дома, не вставая с дивана. Сами сотрудники службы такой аналогии не признают. От сравнения со священниками отказываются. Руководитель службы Сергей Трофимов заявляет, что душевные проблемы и духовные — совершенно разные вещи. Психиатры лечат душевные болезни, снимают психологические кризисы. Все это никак не подменяет духовной жизни, а духовные проблемы решает только церковь. Почти половина сотрудников службы — верующие, поддерживают отличные отношения с православными священниками.