Газета Завтра 472 (50 2002)
Шрифт:
На этой неделе Временный Поверенный в делах посольства Венесуэлы в России Паулино Паредес представил московской общественности и журналистам свою книгу на русском языке под названием "Государственный терроризм".
Паулино Паредес известен в Венесуэле как ярый борец с коррупцией и наркоторговлей. Об этой борьбе и о нравах своей страны автор рассказывает в своей книге. В девяностые года Паулино Паредес серьезно пострадал от интриг высокопоставленных коррупционеров и был даже уволен из венесуэльского МИДа. Несколько лет пришлось заниматься рыбной ловлей и бизнесом. Но с приходом к власти президента Уго Чавеса он вернулся на дипломатическую работу и приехал представлять интересы своей Родины в России. В книге Паредес говорит и о ставших ему известными случаях терроризма, организованного самими государствами. Паредес служил советником посольства в Ливии, когда местные студенты сожгли здание посольства
ПОЛИТБОЙЦЫ И ПОЛИТПРЕДАТЕЛИ
10 декабря 2002 0
50(473)
Date: 10-12-2002
Author: Генерал Борис Тарасов
ПОЛИТБОЙЦЫ И ПОЛИТПРЕДАТЕЛИ
В "Независимом военном обозрении" недавно (№ 34, 2002 г.) опубликована большая статья М.Ходаренка "Разложение единоначалия". Под столь хлестким заголовком помещен еще более агрессивный подзаголовок: "Политические органы в Советской Армии объективно препятствовали консолидации военной элиты государства". Читателям газеты представлен насквозь тенденциозный, поверхностный, проникнутый яростным чувством враждебности по отношению к Советским Вооруженным Силам материал. Как генерал Советской Армии, отдавший службе в ее рядах более 40 лет, считаю своим долгом откликнуться на этот вызов.
Автор начинает с истории вопроса. Он верно указывает, что в годы гражданской войны был создан институт военных комиссаров. Однако за этим он видит массу негативных последствий, в том числе фактическое введение двоевластия и т.д. Ну и что? В сложнейших условиях гражданской войны введение института военных комиссаров себя блестяще оправдало. Кстати, это было сделано по примеру Великой Французской революции. Достижение полной победы Красной Армии во многом было обеспечено деятельностью военных комиссаров. Так что не надо бы манипулировать словами — единоначалие, двоевластие… Фактически была найдена оптимальная в тех условиях форма военной организации, которая впоследствии была трансформирована в традиционные рамки. Я не собираюсь полемизировать с М.Ходаренком по поводу введения института военных комиссаров в 1937 и в 1941 годах. В обоих случаях они были вызваны кризисной обстановкой, охватывали малый отрезок времени и не оставили заметного следа в жизни Вооруженных Сил. Однако в условиях фашистского нашествия, наших неудач в начальном периоде войны, введение в состав военных советов фронтов известных и уважаемых в народе людей укрепляло авторитет органов военного управления, позволяло максимально привлечь к делу вооруженной борьбы все людские и материальные ресурсы. И этих людей аттестует автор как "совершенно неграмотных в оперативном отношении политических надсмотрщиков".
А ведь многие из них погибли на фронте. Ни один командующий фронтами в годы Великой Отечественной войны в мемуарах, высказываниях не сказал ни единого плохого слова в адрес членов военных советов по поводу якобы их вмешательства в оперативные вопросы. Этого вообще не было.
Мой отец, кадровый офицер, в конце 1941 года с группой боевых товарищей, сохранив знамя дивизии, вырвался из фашистского окружения и некоторое время служил в Управлении Ленинградского фронта, имея возможность наблюдать жизнь руководящего состава. Впоследствии он вновь был на фронте на различных должностях. Уже много позднее я не раз просил отца рассказать о деятельности военного совета фронта в годы войны. Хорошо помню его рассказ о взаимоотношениях командующего фронтом Л.Говорова и члена военного совета, тогда члена Политбюро ЦК ВКП(б), А.Жданова. Жданов доверял Говорову, относился к нему с большим уважением, не брал на себя решения оперативных вопросов. Такое отношение было нормой, и о том, чтобы политработники в годы войны подменяли командиров, не шло и речи.
Автор с ходу отрицает саму правомерность существования военных советов, и это отрицание адресует уже в сегодняшний день, указывая: "Роковое заблуждение, что управление войсками можно осуществлять с помощью коллегиальных органов, до сих пор имеет самое широкое хождение среди руководящего состава армии и флота". Ну что на это сказать? Мы имеем дело с откровенным невежеством неофита, берущегося судить о том, с чем знаком едва ли не понаслышке. Мне довелось за время службы в Советской Армии быть на должностях члена военного совета — начальника политотдела
Во-первых, военный совет является коллективным органом обсуждения, выработки решений по принципиальным вопросам деятельности войск. Эта форма общецивилизационная. Начиная еще с древних Греции или Рима, история повествует о стремлении самых великих полководцев выслушать мнение наиболее авторитетных соратников, коллектива, и на этой основе выработать верное решение. Ничего удивительного, что Советская Армия взяла на вооружение этот опыт.
Во-вторых, идея военного совета вовсе не отрицает единоначалия. Командующий по Положению о военных советах являлся его председателем и за ним всегда было последнее слово. Все оперативные документы по управлению войсками оформлялись как решение командующего. А уже силы политических органов направлялись на выполнение войсками боевых приказов.
В-третьих, в условиях однопартийной системы надо было найти такую форму руководства, которая объединяла бы в себе функции государственного и политического органа. Такой формой и стали военные советы. То, что руководитель политоргана включался на правах члена в состав военного совета, только повышало авторитет и влияние командующего как единоначальника, олицетворяющего в своем лице военное и политическое руководство. Где же тут умаление единоначалия?
И, наконец, в-четвертых, в условиях жесткой армейской структуры форма военного совета давала возможность его членам отстаивать свое мнение, в случае несогласия с каким-то решением обращаться в вышестоящие инстанции.
Но все это, как говорится, цветочки. Далее "автор-разоблачитель" пишет уже в духе небезызвестного Резуна: “Несмотря на то, что РККА была насыщена политработниками сверху донизу… в первых же боях Великой Отечественной войны всего несколько дивизий оказались на высоте предъявленных требований. А скажем, в Белоруссии каждый третий плененный советский военнослужащий сложил оружие добровольно. В целом же количество пленных красноармейцев за первые полгода войны говорит о том, что во многих случаях дивизии и полки РККА, несмотря на значительное численное превосходство над вермахтом, не оказывали серьезного сопротивления захватчикам… в этой связи совершенно правомерно возникает вопрос: а эффективна ли партполитработа подобного рода в принципе?" В развитие этой мысли он утверждает, что в германских вооруженных силах не было партийно-политической работы, однако боеспособность оставалась высокой до последнего дня. Такое же положение было, по его мнению, в армиях стран антигитлеровской коалиции.
Разберемся и с этим. Прежде всего отметим, что старая российская армия в период Первой мировой войны не могла противостоять германским войскам, потерпела поражение и в конечном счете распалась. И это при том, что основные силы германцев были скованы на Западном фронте против англичан и французов.
Совершенно другая картина — в ходе Второй мировой войны. Германия владела ресурсами почти всей континентальной Европы. Советский Союз в результате несчастного начала войны потерял большую часть армии, экономических и людских ресурсов. Борьба фактически до лета 1944 года шла один на один. В этой борьбе мы, наш народ и армия, одержали победу над самой сильной военной машиной мира, пройдя через жесточайшие испытания, поражения, гибель многих миллионов людей, разрушение большей части народного достояния. Была достигнута высочайшая степень мобилизации всех моральных и физических сил народа. В ряду средств достижения этой цели видное место, безусловно, занимала политическая работа в войсках. Никакие издевки М.Ходаренка по поводу боевых листков, стенгазет, личного примера коммунистов в бою не смогут посеять сомнения в ценности накопленного в войсках опыта работы с людьми. Этот опыт служил нам многие десятилетия, и мы, послевоенное поколение политработников, учились у фронтовиков и нередко добивались зримых успехов.
Вспоминаю, за месяц до ввода войск Варшавского Договора в ЧССР нашу 11-ю гвардейскую армию подняли по тревоге и вывели в запасные районы. Ночью в полк поступило пополнение из военкоматов — более 800 воинов запаса. Конечно, публика эта была разношерстная, иные даже в подпитии. Мне, тогда молодому заместителю командира полка по политчасти, пришлось держать экзамен на зрелость. Мы работали с этими людьми — и через месяц личный состав полка был полностью готов к выполнению ответственной задачи. Уже после пришлось наблюдать в Северной Чехии, как ночью наши запасники, окруженные толпами чехов, отстаивали без помощи политруков "нашу правду". Сегодня кто-то скажет: "ну вот, оболванили людей и радуются". На это могу ответить: мы были убеждены в своей правоте и учили этому людей. Болванят же — это когда сознательно обманывают.