Газета Завтра 474 (52 2002)

Завтра Газета Газета

— Первый раз в Чистилище? — поинтересовался главарь.

— Бывал раньше. С год назад.

— Ну да? — не поверил тот. — Ты же просветленный.

— Длинная история, — пацаненок путался у Мити под ногами, хватал за руку. Митя сам не понимал, зачем тащит его с собой. Главарь, безусловно, прав: дети Москвы опаснее ядовитых тараканов — ужалят и не уследишь, но Митя теперь часто поступал неадекватно. В свою очередь он спросил:

— Твои люди. На каком коде?

— Ни на каком. На них не дейс

твует глубинная стерилизация. Почти животные.

— И как объясняет это наука?

— Науке пока не до нас, —

усмехнулся главарь. — Мы для нее отработанный материал. Вторичная переплавка...

Когда сквозь курчавые дымки горящих свалок проступили черные шпили Самотеки, главарь остановился. Удержал Митю за плечо. Остальные отщепенцы сбились в кучу в отдалении.

— Все, дальше нам ходу нет, — он теперь чем-то неуловимо напоминал Мите учителя Истопника. Неторопливость речи, внимательный взгляд, внушительность жеста.

— Скажи, ты правда от Марфы? Это не блеф?

— Не сомневайся, от нее.

— Разговаривал с ней?

— Как с тобой, — блаженно улыбнулся Митя.

— И какая она?

— Спроси что-нибудь полегче, — предводитель нахмурился, погрустнел, и Митя, понимая его состояние, добавил:

— В конце концов, командир, разве так важно, какая она. Важнее, что существует.

Предводитель тяжко вздохнул, как проснулся.

— Конечно, я тебе не верю, гонец, но слушать приятно... Да, чуть не забыл. У Деверя есть двойники, не попадись на эту удочку.

— Лабораторные?

— Какие же еще. Говорят, по виду не отличишь.

— Отличу, не волнуйся, — по

вернулся и пошел. Ваня Крюк за ним. Едва отошли на безопасное расстояние, облегченно забулькал.

— У-уф, страшно было, а тебе, босс?

— Не очень... Чего боялся?

— Да ты что? Они все отвязанные, человечину жрут. Я на плакате видел. Отрежут ногу или руку — и хрум, хрум. Даже не варят, сырятиной едят... Как думаешь, почему они башли не взяли?

— Где их тратить?

На Самотеку прошли длинным, закопченным проходным двором, как из тени в свет, и сразу окунулись в буйство праздничного дня. Мите повезло: они оказались на площади, окольцованной громадными рекламными плакатами, где предлагали себя на продажу в суточное рабство гулящие девки, то есть те из горожанок, которые еще надеялись зашибить копейку старинным женским ремеслом. Одна за другой под ритмичную музыку выскакивали на дощатый помост и демонстрировали свои прелести, кто как умел. Некоторые, помоложе, успевали исполнить стриптизик, более зрелые матроны, не полагаясь на свою сноровку, выбегали уже полуголые — каждой отводилось на показ три минуты, что было вполне оправданно: иначе не успели бы попытать счастья все желающие. Покрутившись на помосте, очередная стриптизерша выкрикивала свою цену, и толпа зевак, сгрудившаяся на площади, отвечала доброжелательным ревом и свистом. И хотя цены были бросовые, торговля шла худо, можно сказать, вообще не двигалась. На площади в основном скопилась раздухарившаяся чернь, у которой не было денег на лишнюю дозу дури, не то что на рабыню. Однако это обстоятельство ничуть не снижало накал невольничьих торгов.

Митин план розысков заключался в том, чтобы пустить слушок впереди себя: дескать, какой-то чудик-приезжий активно ищет контакта. Слух, разумеется, дойдет до Деверя, и тот сам выйдет на связь, если захочет. Если нет, придется придумать что-то другое. У плана был единственной, но большой недостаток: глазастая, ушастая агентура миротворцев

может опередить Деверя. Смехотворный риск по сравнению с тем, что Мите предстояло сделать в ближайшие дни.

Оглядевшись, он выделил среди гомонящей, веселящейся публики смурного мужика с черной бородой, держащегося как бы поодаль. То ли от халявного пива, то ли от утренней дозы вид у него был обалделый. Митя послал пацаненка, чтобы привел мужика. Ваня Крюк выполнил поручение с неохотой, он увлекся торгами и уже минут пять уговаривал купить "вон ту сисястую". "Зачем она тебе?" — удивился Митя. "Как зачем, как зачем? — ершился угорелый мальчуган. — Красивая телка, ты что?! На пару оприходуем. Обоим хватит".

Мужик приковылял и уставился на Митю мутными гляделками.

— Купить хочешь? Сколько дашь?

— А сколько просишь?

Мужик стукнул себя в грудь кула

ком, надеясь поразить возможного покупателя молодецкой удалью.

— Не ниже десятерика, парень.

Пацаненок забился в истерике.

— Старая перечница, ну заломил, да, Митрий?! Десятерик! Наглый, гад!

— Заткнись, — цыкнул на пацаненка Митя, тщетно ловя в глазной мути мужика хоть искорку человеческого сознания. Нет, мерцающая пустота.

— Хорошо, — согласился. — Дам десять баксов и сверх еще пятерку, если поможешь в одном деле.

Мужик вскинулся, как старый конь при звуках походной трубы.

— Чего надо? Говори.

Митя подобрался, пригнулся, промолвил значительно.

— Деверя ищу, понял, нет?

Мужик сник с лица, отступил на шаг. Показалось, нырнет в толпу, но жадность пересилила.

— Не знаю такого, — ответил хмуро.

— Неважно, помоги найти, пятнашка твоя.

— Покажи бабки.

Митя наугад вытянул из кармана пучок зелени. Тусклые очи руссиянина дико сверкнули, правая клешня инстинктивно дернулась.

— Риск большой, господин. Дай задаток.

Митя отшелушил два доллара, сунул в узловатую лапу.

— Сделка, сделка, — не удержался, завопил пацаненок и получил от Мити подзатыльник, перевернувший его с ног на голову. Пока вставал и отряхивался, мужик шепнул Мите.

— Купи Зинку-Сковородку. Только что выставлялась. Сотый лот.

— Хорошо, куплю... — С мужиком, который назвался Петюней, сговорились, что ближе к вечеру встретятся в таком-то месте (у шашлычной "Манхэттен" на трех вокзалах), Петюня пообещал навести справки у каких-то авторитетных бомжей, якобы владеющих запретной информацией. Митя в сопровождении неугомонного пацаненка пошел искать Зинку. По дороге пацаненок обиженно бухтел: "Как так, дяденька Митрий, отвалить за старую рухлядь такие бабки, да я бы его за трояк сделал не глядя..."

С Зинкой разговор сложился напряженно. Она только что повздорила с товаркой, схлопотала фингал под глаз и сидела на ящике из-под пива, удрученно разглядывая себя в осколок зеркала. Товарке досталось больше. Она получила пивной бутылкой по башке и в отключке, скрюченная валялась на земле. Зинка поставила на нее ногу. Несколько других продажных девок возбужденно обсуждали подробности короткой схватки. Общее мнение сводилось к тому, что Скороводка поступила правильно, замочив Муню. Оказывается, та давно возомнила о себе невесть что. И на подиуме сбивала цену, повесила на себя плакатик с 50 центами. Кому это понравится? Вот Зинке и не понравилось.