Газета Завтра 476 (1 2003)
Шрифт:
Но гораздо важнее определения методов разрешения конфликта определить цели российской стороны. Интегрировать Чечню в российское общество или иметь спокойного соседа на границе? Ирония истории состоит в том, что Россия, с необычайной легкостью в одночасье расставшись с половиной территории и населения, категорически не расстается с Чечней. Между тем в XIX веке Чечня была анклавом в теле Российской Империи, и ее завоевание диктовалось, прежде всего, необходимостью обеспечить безопасную связь с Закавказьем. Тифлис (ныне Тбилиси) служил основной базой русской кавказской армии, как ныне Моздок.
Чеченским сепаратистам в логике
Может быть, потому что Чечня не способна сегодня создать самостоятельное государство и уже показала эту свою неспособность? А Россия готова нести свое бремя? А готово ли мировое сообщество, на что надеются российские либералы, снять это бремя с России? Или нам фактически предложено опять "подержать щит" между Азией и Европой? Вопросы без ответа.
Сейчас Москва и администрация Ахмеда Кадырова готовятся провести референдум. Между тем, очевидно, что противоборствующая сторона не признает его исход легитимным. Российские власти, надо отдать им должное, за эти 11 лет испробовали в Чечне много рецептов. Возможно, стоит попробовать еще один: разделение Чечни? (Вспомним циничное римское: "Разделяй и властвуй").
Конечно, разделенный народ — это не лучшее, что можно представить. Но для Кавказа такое положение является почти нормой. Так, большая часть азербайджанцев живет в южном, иранском Азербайджане, а меньшая — в северном, бывшем советском, ныне суверенном. Лезгины и таты в сопоставимых частях проживают в российском Дагестане и в Азербайджане. Осетины обитают частично в российской Северной Осетии, частично в грузинской Южной. Наконец, с 1992 года разделилась вайнахская национально-государственная общность: Ингушетия стала республикой в составе России, имея в виду, что Чечня движется в сторону независимости.
Может быть, стоит территориально закрепить разделение чеченцев на, выражаясь в терминах XIX века, "мирных" и "немирных"? Т. е. лояльные районы (Надтеречный, Наурский, Шелковской и т. д.) оставить под защитой российской армии, переселив туда всех желающих чеченцев и русских, а "мятежные" районы (Веденский, Шатойский и т. д.) отдать сепаратистам при условии строгого соблюдения ими положений мирного договора? (Кстати, ведь словом "Ичкерия", которое выбрал Дудаев для своего государства, было принято обозначать только одну из исторических областей Чечни). И, конечно, благоразумно сохранить под контролем российской армии всю инфраструктуру добычи, переработки и транспортировки нефти, а также транспортные коммуникации и, возможно, охрану внешних границ. Разумеется, такое положение вещей следует официально провозгласить временным и переходным, вплоть до полного восстановления мирной жизни.
Очевидно, что реализация подобного плана нисколько не гарантирует от множества новых проблем и конфликтов. Но, может, стоит испытать и этот рецепт? В любом случае ясно, что проблема Чечни останется проблемой России всерьез и надолго.
ЧАСОВЫЕ ТЕПЛА
7 января 2003 0
2(477)
Date: 05-01-2002
Author: Александр Брежнев
ЧАСОВЫЕ ТЕПЛА (Кто заставляет нас мерзнуть и кто пытается обогреть)
Для России, у которой абсолютное большинство населения и промышленности находятся в таких климатических зонах, где морозная зима по четыре месяца, проблема теплоснабжения имеет стратегическое значение. Обеспечить современный город при минус двадцати градусах теплом так же важно, как обеспечить его противоракетную оборону или ПВО, охрану правопорядка. Насколько способны наши вожди провести страну через зиму без потерь? За декабрь у нас замерзли насмерть сотни человек. Конечно, большинство этих смертей происходит на улицах. Но который год подряд уже и в домах вымерзают Север и Дальний Восток. Трагедии Партизанска или Усть-Кута — показатели эффективности современного государства...
Однако скоординированной политики государства, направленной на модернизацию устаревших котельных, повышение зарплат их сотрудникам, не видно. Все держится на энтузиазме самих рабочих и их руководителей, иногда — местных властей.
Эти репортажи — из разных котельных, из разных районов Москвы и области.
Ровно в семь вечера, когда народ стал возвращаться с работы, вырубили свет. В темноту погрузились сразу несколько улиц. В темноту спрятались многочисленные однотипные пятиэтажки-"хрущевки", закрылись "от греха" ларьки и магазины. Люди наощупь пробираются по лестницам в подъездах, вскрикивают, натыкаясь неожиданно на кого-то, спускающегося навстречу. Долго попадают ключами в замки. Дома по памяти ищут свечи — готовили к Новому году и к Рождеству. Слепые квадраты черных окон оживают движением огоньков. Детей выгоняют играть на улицу — там светлей.
Застывшие и затихшие было от неожиданности двор, а следом и подъезд оживают гомоном детей и бурными обсуждениями жильцов на лестничных площадках. Обсуждаемые вопросы: сколько можно и когда это все прекратится? За что мы им деньги платим? Кто-то тычет пальцем в сторону элитного жилья — там все сверкает, как обычно.
На кухнях включают по три конфорки сразу, чтоб светлей. Ужинают в романтичной обстановке — при свечах. Не мешает телевизор. И то хорошо: когда вырубают свет, нельзя включить "ящик" и увидеть Чубайса или Путина…
Пока работает на тесной кухне в полную мощь газовая плитка, не чувствуешь надвигающейся еще большей беды. Но незаметно холодеет батарея, не спасает и беспомощный без электричества щит обогревателя. Уличный, в минус двадцать пять градусов, мороз начинает потихоньку выдувать остатки тепла сначала из подъездов, потом из квартир.
Здание котельной на окраине района построено в семидесятые годы. Кирпичная коробка длиной метров пятьдесят, высотой чуть меньше той же пятиэтажки. Три большие трубы. Здесь и решается — замерзнет ли район, вымерзнут ли дома и квартиры, или будет сохраняться тепло.