Газета Завтра 490 (15 2003)
Шрифт:
Какие еще реалии жизни показаны в учебнике? Например, из урока в урок тянется сериал о "Body Work", скучный невероятно, преподано немного истории, рассказано немного о "The Beatles", приведена история о девочке, пострадавшей от войны в Боснии и уехавшей в Дублин.
В современных школьных учебниках международного английского наречия почти не упоминаются достопримечательности Лондона, английские традиции, не ведут светский разговор о погоде за вечерним чаем, не предлагают для прочтения хотя бы адаптированные тексты английских классиков, и взрослые путают Ирак с Ираном, а дети затрудняются ответить
"В самом деле, если вы даете пятерым еху корму, которого хватило бы для пятидесяти, то они, вместо того, чтобы спокойно приступить к еде, затевают драку, и каждый старается захватить все для себя… между ними завязываются целые сражения… они наносят когтями страшные раны друг другу" (Свифт, "Путешествия Гулливера").
ПОДЛИННЫЙ ГОЙЯ
Андрей Фефелов
15 апреля 2003 0
16(491)
Date: 15-04-2003
Author: Андрей Фефелов
ПОДЛИННЫЙ ГОЙЯ
Скорбный наш друг Франсиско Гойя в Москве. В катакомбах Музея археологии на Манежной представлена практически вся графика гениального испанца: его знаменитые "Caprichos" ("Выдумки"), а также серии "Ужасы войны", "Бой быков" и сумеречные "Странности" (всего 222 работы).
Экспозиция уникальна. Старинные офорты открывают новое измерение в восприятии графических работ Гойи. Тончайшая игра холодной иглы, живые пятна акватинты — это Гойя, не огрубленный скверной полиграфией. Подлинный в своей мучительной страстности. Исполненный, как всегда, диких и мрачных фантазий. (Комплект оттисков "Caprichos" принадлежал самому художнику).
Великолепный портретист, создатель церковных фресок, автор десятков живописных полотен, посвященных испанской народной жизни, Франсиско Гойя именно благодаря своей графики прорвался в некое новое, странное и вневременное измерение. Золотые заветы Рембрандта и Веласкеса, определившие путь Гойи как художника, были переплавлены, искажены, взорваны. Странная смесь идейного реализма и мистицизма явлена в офортах Гойи, которые смотрятся актуально и современно спустя двести лет после их создания.
Серия "Ужасы войны", посвященная страданиям оккупированной французами Испании, калькой ложится на образы нашего времени (вероятно, этот момент тонко просчитали германские хозяева коллекции).
Идущий по острию клинка, Гойя — пример нынешним русским художникам. Прятаться за ширмами разнообразных традиций, убегать от жизни на уютные заимки и "чистые" территории — путь забвения и бесплодия. Судьба Гойи овеяна ветрами бытия. Его творчество — результат глубочайшего внимания и интереса к действительности. Война и власть, разочарование и прозрение, патриотизм и любовь к женщине, бегство и творчество — все это жило, кипело, плавилось в душе художника. Выплескивалось на медные доски, впечатывалось в вечность.
Из эпохи мятых корон и обольстительных куртизанок, из мира карнавалов и мрачных видений великий Франсиско Гойя-и-Люсьентес протягивает нам руку!
БЕЗ
15 апреля 2003 0
16(491)
Date: 15-04-2003
Author: Тит
БЕЗ КОММЕНТАРИЕВ
В одном из номеров "Завтра" была опубликована заметка, в которой мы пытались хоть как-то восстановить попранную справедливость. Речь шла о неприятной истории, приключившейся с русским интеллигентом, переводчиком трудов Карлейля, Моэма и Чандлера, литературоведом Юрием Викторовичем Дубровиным. Дубровину, работавшему в московской книгоиздательской фирме "Летний сад", начальство поручило срочный перевод части книги суданского правоведа Абдуллахи Ан-Наима ("На пути к исламской реформации"). Стесненный в средствах и не имея возможности отказаться от предложения руководства, Дубровин взялся за сложнейшую и тяжелейшую работу. Занимаясь переводом день и ночь, Юрий Викторович справился с заданием. Перевод был качественно выполнен к оговоренному сроку. Каково же было возмущение переводчика, когда после сдачи последней страницы текста перевода ему сообщили, что издательство "Летний сад" в его услугах более не нуждается, и он уволен с работы уже как месяц…
Книга вышла в свет. Фамилия Дубровина в ее выходных данных, естественно, отсутствовала…
Подобное "кидалово" со стороны издательств по отношению к переводчикам, увы, характерное для сегодняшней Москвы явление. Однако поражают наглость и цинизм, с которыми действуют люди, на публике провозглашающие идеалы "прав человека" и "свободы слова".
Глава издательства "Летний сад" Юрий Пинхасович тесно связан с Общественным центром "Мир, прогресс, права человека", который, в свою очередь, базируется в небезызвестном Музее имени Сахарова. Впрочем, поборники прогресса и борцы с религией никогда не отличались щепетильностью, в особенности когда речь идет о деньгах.
Но то, что произошло спустя год после публикации обо всем сказанном, не укладывается даже в парадигму “общечеловеческого жлобства”. В конце декабря Юрий Дубровин, по случаю, зашел в магазин "Летний сад". Рассматривая новые книги, он увидел стоящего в коридоре Пинхасовича. Не собираясь приветствовать своего обидчика, разменявший шестой десяток Дубровин молча направился к выходу, но господин Пинхасович с потемневшим лицом преградил ему путь... Как сорокалетний толстяк в дорогом костюме ударил кулаком в лицо пожилого седобородого человека, не видел никто. Свидетелей нет. Однако есть зафиксированные врачами и милицией следы побоев. Как говорится, комментарии излишни.
Молодые друзья Дубровина, примыкающие к одной из московских литературных сред, узнав о случившемся, предложили симметричный ход в ответ на развязное хамство и наглость возомнившего себя "хозяином жизни" местечкового нувориша. Однако Дубровин отказался. Он собирается подать в суд. Но наш суд, как мы знаем, "самый гуманный суд в мире". К тому же силы явно неравны. Как показывают опыт последних лет, "права человека" действуют избирательно.