Газета Завтра 495 (20 2003)
Шрифт:
***
Средь людей и туманов столетних
Тихий странник бредет с рюкзаком.
В бороде его — звезды и ветер.
А в душе — то затишье, то гром…
Ишь, задумал шататься по свету!
В книгу Гиннесса жаждет попасть?
Иль рехнулся и памяти нету?
Иль бастует, чтоб видела власть?
Вот прилег у дрожащей осины,
Потрапезничал
Долго слушал рычанье машины
И смотрел на базарный содом.
Подошел к нему странный ребенок:
— Дядька, дай закурить! — попросил.
— Бедный ангел, сгоришь, что курёнок;
Крылья белые кто отрубил? —
Засмеялись в толпе! А мальчонка
Хохоча побежал в магазин.
Что кровит на спине рубашонка,
Только странник и видел один.
***
Я сквозь золото молитв
Вижу вихрь духовных битв:
Над избой — полночный прах,
Веря страсти и огню,
Ночь серпом на небесах
Вдруг устроила резню.
И, блистая головами,
Полетели звезды вниз.
И кровавыми огнями
Георгины поднялись.
Тени — копья.
Огородец.
Стройно выгнувшись в седле,
Георгин-победоносец
Колет гадов на земле.
***
Черным лотосом раскрыт
Вихрь печалей и обид.
В черной шали до бровей
В тихой горнице своей,
Позабыв о диком гневе,
Я молилась Параскеве.
В половик лилась коса,
Но мне мнились — небеса.
Вспыхнул светом Божий лик —
Я едва сдержала крик.
Повеленье мне: "Проси".
"Родину мою спаси!"
Помню трех гонцов...
Крик совий...
Лоб в крови у Парасковьи...
Я очнулась у окна.
Поле. Сумеречь. Луна.
Казнь метелицы.
Волненья.
Ожидание свершенья.
ЯРКИЙ МИР ВЫМЫСЛА
20 мая 2003 0
21(496)
Date: 20-05-2003
Author: Владимир Бондаренко
ЯРКИЙ МИР ВЫМЫСЛА (Заметки о прозе Вячеслава Дегтева)
Я не удивился, увидев Вячеслава Дегтева в шорт-листе самой популярной ныне литературной премии "Национальный бестселлер". Кому же и давать эту премию, как не ему. Изобретательный рассказчик, ярчайший мастер вымысла, мастер сюжета, что не часто случается в русской прозе. Пожалуй, кроме Павла Крусанова в этом шорт-листе я не вижу Дегтеву конкурентов, впрочем, в нашем странном и зыбком мире все возможно. Но абсолютно вторичный Дмитрий Быков, весь мягкий, как только что свежеиспеченный батон, удобный разве что для тетушек преклонного возраста, кровавые рижские ребятишки со своей "Головоломкой" и привычный уже для "Национального бестселлера" западно-европейский интеллектуал вряд ли всерьез заинтересуют малое жюри "Национального бестселлера". Хотя и само жюри малое формируется таким образом, что любая странность может показаться обыденностью. Для здравого русского читателя, несомненно, Вячеслав Дегтев со своими убойными рассказами, с мощью замысла, с живыми характерами, конечно же, — победитель.
Вячеслав Дегтев — пожалуй, самый яркий представитель следующего за "сорокалетними" поколения писателей. Все-таки, есть чувство своей эпохи у всех представителей поколения, есть своя родина во времени. И если у Александра Проханова, Владимира Личутина, Анатолия Кима, Анатолия Афанасьева, Владимира Крупина и других видных писателей из поколения "сорокалетних" родина во времени — это последний советский период, и о чем бы они ни писали и сейчас, точкой отсчета для них остаются восьмидесятые годы, то для Вячеслава Дегтева и его друзей по поколению Юрия Полякова, Юрия Козлова, Александра Трапезникова, Сергея Сибирцева, Павла Крусанова, Олега Павлова точкой творческого отсчета стала, увы, эпоха хаоса, перестроечная неразбериха. Исчезла стабильность во всем, даже в семье, даже в личных взаимоотношениях. Айсберг раскололся на мелкие льдинки и каждая плыла в своем направлении. Может быть, из-за этого у писателей нового призыва нет того былого чувства единения, опора лишь на свои собственные силы, попытка выжить в настоящем, позабыв на время о прошлом и будущем?
По творческому складу Вячеслав Дегтев похож на своих предшественников из поколения "сорокалетних". Ему близки такие же сильные герои, люди действия; он, подобно Александру Проханову, — стихийный державник во всем. Но общей идеологии для своих героев Дегтев пока еще не обрел, его герои тычутся каждый на своем индивидуалистическом поле, озабоченные проблемой выживания. Это, скорее, поколение растерянных людей. И среди них Вячеслав Дегтев ценен тем, что не намерен сдаваться, не уползает в свою нору литературной игры. Подобно героям "прозы сорокалетних" он всегда в работе, в самых невыигрышных условиях не падает духом, а значит — создает фундамент для будущей работы.
Вячеслав Дегтев возвращает нас в мир художественного вымысла, мир, честно говоря, подзабытый в конце ХХ века. Брошенные на произвол судьбы, в царство так называемой свободы, писатели в эпоху перестройки ринулись или в игровую эстетику постмодернизма, тем самым заведомо обрекая себя на вторичность и скучный тупик интеллектуализма, или в новую документалистику, описывая все, что видят вокруг себя. Тем более, что жизнь последнего десятилетия щедра на сюжеты… Но сюжеты прямой жизни тоже обрекают писателя на вторичность. Уже на вторичность документа…