Газета Завтра 502 (27 2003)
Шрифт:
Секрет такой особой чести объясняется довольно просто. Заштатный с виду Центр, где служащих — всего-то ничего: клерк-родственник Гордеева Лукин да еще несколько каких-то девочек и мальчиков на побегушках — занимается вопросами замлеустройства в области. А это уже — самый настоящий торт, учитывая, что цена сотки земли в таких районах, как Одинцовкий или Красногорский, сейчас доходит до 15 тысяч долларов. Тут — и природоохранные зоны у водозаборов, самые лакомые в силу их запретности для толстосумов, ломающих своим кошельками все запреты. И лакомый не менее вопрос перевода лесных угодий, относящихся к федеральному владению, в категорию нелесных. И те же сельхозугодья, кормившие когда-то икшинских селян, чьи дети теперь кормятся с помойки — поскольку им с раздела самой золотовалютной жилы Подмосковья не досталось ничего.
Доходы с нее можно было б применить, что называется, для дела, инвестиций
Того же Гордеева Юрия Валерьевича, 1959 года рождения, уроженца Магадана, Замоскворецкий суд Москвы в 1998 году осудил за мошенничество на 7 лет с конфискацией личного имущества. На момент его взятия под стражу Гордеев возглавлял некое ТОО "Орловский дом", занимавшееся всякой левой перекачкой безналичных средств и их раскрадкой. К примеру, имея в за своим ТОО долг в 4 млн. долларов, он через подельника добыл кредит в Мост-банке на сумму в 5 млн. долларов — якобы под закупку "жигулей" у АВТОВАЗа. Но дальше деньги были пропущены через счета ряда фирм, в том числе и фиктивных — и попросту похищены "путем обмана и злоупотребления доверием, в крупном размере, в составе организованной группы",— как говорилось в приговоре. Всего же по делу Гордеева и его преступной группы судом было доказано 49 мошеннических операций.
Но все свои семь лет Гордеев не отсидел — хотя к его статье амнистии были неприменимы. Кто-то его досрочно выдернул из зоны — и, значит, кому-то и зачем-то он был очень нужен здесь, на воле. Кому — я думаю, вполне показывает его новое назначение. А зачем — показывают царские дворцы всяких воров, возросшие по области, и те помойные карьеры, по которым с голодухи бродит остальной народ.
Другая показательная личность — уже явный туз, министр финансов Подмосковья Алексей Кузнецов. Писатель Оскар Уайльд сказал: "Люблю женщин с прошлым — и мужчин с будущим". У генерала Громова, достигшего зенита своей славы на нашем поражении в Афганистане и предательской волне, легшей петлей на шею нашего союзника Наджибуллы, обратный вкус — к "мужчинам с прошлым".
У Кузнецова это прошлое — богаче некуда. На прежней службе в качестве зампреда Инкомбанка он оказался замешан в афере на триллионы рублей, выявленной комиссией ЦБ и получившей громкую огласку в прессе. Тогда он еще был и президентом лихтенштейнской компании "Tetra Finance Establishment", входившей в сеть оффшорных компаний, созданных, как писали, специально для разграбления Инкомбанка. И после того, как Кузнецова выгнали из облегченного им Инкомбанка и не отдали под суд лишь из боязни потерять вконец коммерческий престиж, Громов ставит финансиста с таким смачным прошлым главным смотрящим за областным меню. В итоге внешний долг самой привилегированной в стране области растет, ставка по банковским кредитам поднимается с 14% до 21% — все признаки того, что область прочно села на финансовую иглу.
Но самый все-таки экстравагантный выбор генерала Громова — это Андрей Кудашев, работавший сперва и.о.зампреда областного правительства, потом главой ГУП "Мособлгаз". И в этот же период времени он был объявлен в розыск в США — как обвиняемый в финансовом мошенничестве и ограблении своих клиентов на сумму свыше 100 миллионов долларов.
С 1997 года Кудашев возглавлял в Нью-Йорке две компании: "Evergreen International Sport Trading" и "First Equity Enterprises", офисы которых находились как раз во Всемирном Торговом Центре, ставшем жертвой теракта 11 сентября. Сотрудники этих компаний обзванивали по телефонной книге будущих клиентов и предлагали им вложиться в валютные торги под прибыль в 25-30% годовых. Сначала вкладчики действительно гребли невиданные по американским меркам дивиденды — и несли всё новые и новые вложения в прибыльное дело, оказавшееся дальше чистой пирамидой. Поскольку сразу же после теракта деятельность тех компаний прекратилась, сам Кудашев исчез со всеми барышами. И нанятые ихними обманутыми вкладчиками частные детективы пока смогли найти и заморозить в швейцарских банках лишь около 5 миллионов долларов из всего украденного. Сегодня же Кудашеву при поимке грозит по американскому суду, признавшему его виновным, срок до 20 лет с конфискацией всех уворованных им средств и штраф в 500 тыс. долларов...
Мужчины же без такого примечательного прошлого как-то, напротив, не уживались рядом с генералом Громовым. Самым в этом плане показательным стал уход от него вице-губернатора Михаила Меня, тут же ставшего вице-премьером в правительстве Лужкова. А еще раньше генерала-губернатора покинул Михаил Бабич, заместитель председателя
По правде говоря, я не думаю, что Громов сроду наделен какой-то извращенной склонностью к лихим дельцам. Дело, думаю, в другом. Скорей всего он сам и рад бы был обойтись без них — не получается. Нет просто за ним этого победоносного, созидательного опыта. Так уж биография сложилась, что он был вынужден делать на весь мир хорошую мину при плохой игре — изображая наш позорный драп из даром окровавленного Афганистана как какую-то победу. Не воин-победитель — воин-пораженец в силу общей пораженческой политики тех лет схватил на этом деле свои незаслуженные лавры. Но не отрекся от них, как мужественно отказался от своей награды за Чечню генерал Рохлин, а малодушно принял незаслуженное. На этом пораженческом песке затем и начал возводить свою дальнейшую карьеру. И чтобы удержаться на ее кривой волне, неизбежно должен был входить в порочные союзы, обрастать их комом, в котором честным людям уже не ужиться, зато всяким пройдохам — самое житье.
Но подмосковным пацанам, ходящим на указанную свалку, без разницы, по злому, или же незлому умыслу их обрекли сегодня на нее. А их отцов и матерей — на унизительную нищету в краю ломящихся от наворованных богатств дворцов. Вопрос: есть ли до них какое-то дело генералу-пораженцу?
Петр Первый, доходивший в свое царствование до всего, сам редактировал и первый на Руси толковальник иностранных слов. Слово "генеральный" в нем объяснялось так: "самый главный, над прочими стоящий". Петр это зачеркнул и написал: "всего касаемый, до всех дело имеющий". И с тех самых пор за словом "генерал" тоже осталось два значения: кто решительно за всех отвечает — и кто решительно на всех плюет.
Какое из них ближе генералу Громову? Я думаю, что за три года его власти в Подмосковье областной народ уже вполне составил свой ответ.
ХУТОРОК НЕ ВПРОК
8 июля 2003 0
28(503)
Date: 08-07-2003
Author: Ольга Иванова
ХУТОРОК НЕ ВПРОК
Латыши на земле селятся хуторами: дома отстоят друг от друга на расстоянии не менее полукилометра. Невмешательство в чужие дела плавно переходит в равнодушие. Поэтому, когда сорокалетняя Люба Костелиньш покончила с собой, труп ее на обледенелой веревке провисел в сарае неделю и был обнаружен случайно. Бывший муж зашел "стрельнуть" на выпивку. Пятерых своих детей мать перед самой смертью пристроила в интернаты, а сама мыкалась по чужим людям, угождая и голодая, пока не получила тяжелую травму, работая на частной ферме. Хозяин выгнал без какой-либо компенсации за потерянное здоровье. Когда дома кончились продукты, бывшая знатная доярка, получавшая в колхозе 300 рублей и премии, пошла в сарай и повесилась. Хоронили ее за казенный счет, в спешке, и на могильном холме так и не появилась табличка с именем. Как ни трагична эта незаметная судьба, она не является исключением.
А начиналось всё так хорошо. Весело, с наскока, поделили колхозное имущество: разогнали технику по домам, перерезали коров и телят, оделили каждого землей (некоторые получили аж по сотне гектаров). В 1992 году официально перестал существовать последний колхоз. Сразу же бывшие колхозники с головой окунулись в бизнес: кто сеял, кто лес рубил, кто птицу разводил, некоторые даже страусов. Однако сладкая жизнь не задалась с самого начала. Сельский бизнес немыслим без государственной поддержки: каждый производит мясо, зерно, овощи и каждому надо это продать. Государство, однако, закупать не спешило, предпочитая дешевые и нехлопотные поставки готовой продукции из соседних стран: мясо из Германии, овощи из Польши, молоко из Литвы и так далее. Исключение составило только зерно. Его закупали, но по такой цене, что крестьяне сеять перестали. Убыточные фермы разорялись одна за другой: правительство "зарезало" субсидии селу с самого начала. Цитирую дословно тогдашнего главу Шкеле: "Нам нужны только десять процентов населения в сельской Латвии, только их мы будем поддерживать, чтобы обеспечить страну продуктами. Остальные пусть выживают сами". Но и эти слова оказались ложью: пресловутые десять процентов только и смогли, заложив свое имущество под людоедские проценты, получить в банке ссуду на развитие.