Газета Завтра 503 (28 2003)

Завтра Газета Газета

Несусветный шум поднял режим по поводу спорта, хотя наша сборная по футболу была буквально разгромлена на чемпионате мира, а на очередной Олимпиаде Россия не досчиталась многих медалей. Самое главное в этом ключе — стадионы, площадки для игр, спортивные клубы за годы буржуазной власти пришли в полный упадок или заменены торжищами. Лишь 9% населения страны проявляет интерес к спорту. Напомним, СССР был великой спортивной державой, побившей США.

Дети являлись единственным привилегированным классом, и десятки миллионов (а не около 10 млн., как теперь) проводили летние месяцы в пионерских лагерях. Но и теперешние несколько миллионов — это заслуга не режима, а профсоюзов. Буржуазный режим — главный противник детей и подростков, т.е., по сути дела, будущего нации.

Военнослужащие

Сознаюсь, я не понимаю Советские Вооруженные силы, когда они так легко отдали на слом великую державу, смирились с уничтожением СССР, и в конечном счете сами немыслимым образом пострадали из-за многочисленных сокращений и реорганизаций, нехватки боевой техники, утраты боевого духа, кровавой чеченской бойни.

Когда в Чечне и Ингушетии то и дело грохаются вертолеты с военнослужащими и пограничниками на борту, понимаешь, что тут дело не только в боевых действиях. Техника устарела, выработала свой ресурс, и армия несет непоправимые потери. Российская армия буквально завязла в Чечне.

Современному офицерству должно быть стыдно и горько за состояние наших Вооруженных сил. Это отлично понимали генералы Альберт Макашов и Лев Рохлин.

МВД с ОМОНом, ФСБ, МЧС, налоговая полиция, Таможенная служба и т.п. структуры теперь превосходят армию, авиацию, флот, погранвойска по численности.

В большинстве это карательные и фискальные структуры, в отличие от военнослужащих и пограничников. И, хотя в них тоже попадаются порядочные люди (наряду со взяточниками, карателями и мздоимцами), мы считаем только военнослужащих цветом силовых структур. Жизнь последних весьма нелегка, и они, как и трудящиеся, сплошь и рядом не в состоянии даже прокормить свои семьи. Жалкие подачки, которые режим, спохватясь, им жалует, сопровождаются отменой многолетних льгот на оплату коммунальных услуг, транспорта, связи. И, если младший комсостав получал в месяц полторы тысячи рублей, то и около 3 тысяч рублей при нынешнем уровне цен мало что значат. Но главное все же в том, что большинству военнослужащих больно за поруганную Родину, и от этого никуда не деться.

В 2002 году, несмотря на крайне благоприятную конъюнктуру мировых цен на нефть и другие энергоносители, значительного улучшения в уровне жизни большинства жителей РФ не произошло — львиную долю доходов получили представители богатейших 5%, чье личное состояние увеличилось в 2-3 раза, и государство, складывающее свой золотовалютный запас в хранилища американских и других западных банков, где российские деньги работают на экономики “стран пребывания”.

В 2003 году продолжается рост инфляции, только за I квартал составивший 5,2%, причем грядущее в конце лета повышение тарифов на электроэнергию, бензин и транспортные услуги не позволит удержать инфляцию в рамках запланированных 12% годовых. Цены на хлеб, ставший основным продовольствием для половины населения России, в большинстве регионов выросли уже на 20-30%. “Реформа” жилищно-коммунального хозяйства, до выборов временно “свернутая” ввиду резко негативной реакции населения, также означает повышение цен на коммунальные услуги в 2—2,5 раза.

Практически прежними темпами продолжается вымирание населения России, при этом наметившийся вследствие вступления в репродуктивный возраст относительно многочисленного поколения 80-х годов рост рождаемости не компенсирует повышения смертности. Свыше 30% россиян получают зарплату на уровне или ниже прожиточного минимума, при этом уровень задолженности по заработной плате стабильно превышает 1,1 млрд. долл.

Поддерживать Путина в этих условиях значит поддерживать нищету и вымирание страны.

ОГНЕННОЕ ПРАВОСЛАВИЕ Четыре стихии и нынешний мир

15 июля 2003 0

29(504)

Date: 15-07-2003

Author: Руслан Бычков (Опричное Братство св. преп. Иосифа Волоцкого)

ОГНЕННОЕ ПРАВОСЛАВИЕ Четыре стихии и нынешний мир

Четверица стихий (воздух, земля, вода, огонь), из коих Творцом и Архитектором Вселенной всепремудро "счинены" все вещи чувственного мира, имеет некое нематериальное отображение в области одушевленной твари. Именно: все существа, имеющие разумную или же одушевлённую природу, обладают в бытии своём неким "качествованием", находящимся в соответствии с одной из исчисленных стихий. Так, бытие демонов — существ духовной природы — сопряжено по преимуществу со стихией воздушной, почему и именуются они в Писании "духами злобы поднебесными" (Еф. 6, 12). "Великое множество их находится в объемлющем нас воздухе, они — недалеко от нас" (преп. Антоний Великий). С элементом же земли наиближайшим образом соотносится бытие как "скотов, и гадов, и зверей земных по роду их" (Быт. 1, 24) — твари "бессловесной", т.е. обладающей лишь животной душой — так и "впавших в бессловесие" разного рода язычников и безбожников. Первых — потому, что сии твари суть "порождения" земли (ибо сказано: "да произведет земля душу живую по роду ее" (Быт. 1, 24)); вторых — потому, что все помышления их принадлежат лишь земле, что самые умы их оземленились, что небо затворено для них, что одна лишь земля есть начало и конец всякого пути их…

Но нас, в настоящем нашем изложении, будут занимать главным образом две оставшиеся неохарактеризованными стихии — стихии воды и огня, поелику именно в соотнесенности с сими стихиями устрояется бытие тех, "елицы во Христа крестистеся"… Забегая несколько вперёд, отметим, что водная стихия наиболее соответствует "экзотерической" стороне Христианства, тогда как элемент огня находит своё соответствие в "эзотерической" стороне нашей Традиции. Сие подтверждает св. Климент Александрийский, глава 12 книги 1 "Стромат" которого имеет знаменательное заглавие: "О необходимости скрывать истину от непосвящённых". Там, в частности, постулируется, что переход от "внешнего христианства" к "внутреннему" происходит не иначе, чем при предочищении огнём. "Поскольку наше Предание не предназначено для всех подряд, как это становится ясно тем, кто проникся величием слова, следовательно, нам надлежит хорошо хранить "возвещаемую в тайне премудрость" (1 Кор. 2,7), открытую Сыном Божиим. Именно поэтому уже и у Исайи-пророка язык очищается огнём (Ис. 6, 6-7), дабы он мог рассказать видение. И не только уста, но и слух свой нам следует очищать, если хотим стать участниками истины. Эти соображения до сих пор удерживали меня от написания этой книги. Но и теперь я опасаюсь "метать бисер перед свиньями, чтобы они не попрали его своими ногами и, обратившись, не растерзали нас" (Мф. 7, 6). Трудно говорить об истинном свете в выражениях искренних и ясных людям, подобным свиньям в своём невежестве. Для толпы нет ничего смешнее подобных вещей, для слушателей же благородных нет ничего удивительнее их и боговдохновеннее" (Strom. XII 55, 1-4). Имеем и мы опасение изронить толику бисера церковного на попрание современным "свиньям", однако в надежде быть услышанными хотя бы кем-то из тех "благородных", кои пребывают ныне в забвении о своём истинном родстве, решились мы предать "письмени" малое нечто от возвещенного нам в тайне… Мы, впрочем, несколько отвлеклись, посему возвратимся от алтаря ко притвору церковному и обозначим в кратких словах то, как водная стихия проявляет себя во "внешнем христианстве". Собственно, самое сопричисление к обществу спасаемых, крещение, вхождение в Церковь происходит в тесном соприкосновении с сей стихией. Ибо крещение совершается чрез троекратное погружение крещаемого в воду с призыванием имени Пресвятой Троицы. Совершается "водою и Духом", ибо сказано: "дхнет дух Его, и потекут воды" (Пс. 147, 7), а "водою" священнописатель таинственно нарицает здесь жизненное поприще христианина, долженствующее воистину сделаться водою, текущею в жизнь вечную. И весь иерейский и епископский чин, вся внешняя иерархия церковная имеет оправданием своего существования то лишь Божественное преднамерение, дабы течение означенных вод духовных протекало по правильному "руслу", дабы отклонившись от него или потерявши "русло" сие не обратились они в "болото"… В чине архиерейской хиротонии обретается следующее примечательное действие, удостоверяющее вышесказанное. Посреди церкви полагается специальный ковёр (т.наз. "орлец"), с изображением орла, возвышающегося над укреплённым городом и реками. На оный ковёр становится поставляемый во епископа. "Три реки, представленные на ковре посвящения, соответствуют… тройственному учительству епископа: примером, увещанием и повелением, подобно "возвышению вод многих" (Пс. 92, 3-4), и поучения уподобляются речным устремлениям, возвеселяющим град Божий (Ис. 48, 18)" (Таинственный смысл символических священнодействий.). Однако, внешнее организационно-административное благоустроение Церкви (эта, так сказать, "энтелехия" епископского сословия — наибольшей полноты проявления достигшая, кстати, в теории и практике папизма) отнюдь ещё не делает её чем-то абсолютно уникальным, неотмирным и Божественным.

Как справедливо отмечает иерей Павел Адельгейм в своей исключительно своевременной книге "Догмат Церкви": "Идею единства выражает не только Церковь Христова. Армия, мафия, концлагерь или епархия одинаково обретают своё структурное единство в общине. В армии выразителем единства является генерал, в мафии — "крёстный отец", а в Церкви — епископ". Отождествление церковной администрации с церковной полнотой — это путь извращения организации церковной, путь на котором вполне традиционно-легитимный, и в своём неискажённом виде даже необходимый, "экзотеризм" вырождается в грубый профанизм. Что, собственно, уже и произошло с большей частью современных "конфессиональных структур" и обстоятельство сие невозможно не заметить. Приведём здесь любопытные соображения некоего патриотически-настроенного учёного из Новосибирска — Валерия Габрусенко, который говорит: "Моральному разоружению (христиан) способствует и официальная политика Московского патриархата — политика сотрудничества с антихристианской (или антихристовой?) властью. Сегодня над церковью нависла реальная угроза превратиться в гнилой орех с золочёной скорлупой, т.е. в учреждение, сохранившее внешние обряды при выхолощенном русском православном духе. Верующие должны помнить об этом и уж, по крайней мере, не слепо доверять своим иерархам, ибо большая часть епископов и митрополитов находится на содержании у режима, а "церковное единоначалие" не позволяет поднимать против них голос низовому духовенству (тех, кто осмеливается поднимать, примерно наказывают…)" ("Память" (Новосибирск). Вот ещё одно наблюдение, позаимствованное из либеральной прессы, но знаменательным образом совпадающее в оценках с только что приведёнными суждениями национал-патриота: "Нас уже почти не коробит, когда мы слышим о коммерческих сделках Церкви, о коррупции высшего духовенства, о заискивании перед государством, о "голубых" епископах, о сращивании с криминальными структурами и проч. Это стало каким-то обыденно-скучным за последние десять лет. Страшно то, что выросло уже новое поколение в Церкви, которое, видимо, считает, что иначе и быть не может" ("НГ-религии"). Приведём и ещё одно свидетельство, острое и злое свидетельство национал-революционера: " Сегодня, как никогда, власть и религия идут нога в ногу по пути отупления народа России. Телевидение транслирует праздничные службы, как когда-то съезды ЦК КПСС. Первые лица государства регулярно присутствуют на различных православных мероприятиях. Власть даёт попам финансовые льготы, разрешает торговать сигаретами и спиртным, не платя налоги. Церковь, в свою очередь, отказывается от наездов на власть и загружает своих прихожан проповедями о том, что зло это плохо, но бороться с ним не стоит, а лучше заняться спасением собственной, никчёмной души. Далеко им до истинной веры. Только опиумом торговать умеют" ("Лимонка"). В целом, полагаем, надобно согласиться со всем вышеприведённым: да, современная церковная организация, со всею своею бюрократической отлаженностью и некоторой даже аппаратной "стройностью" давно уже никакая не "вода, текущая в жизнь вечную", но самое натуральное "болото". Но необходима одна существеннейшая оговорка: истинная Церковь — это не "духовенство" с казённым клерикализмом и формализмом, а духоносцы, проникшие за "внутреннее завесы", удостоенные огненного посвящения. (Суть сего посвящения раскроем словами преп. Антония Великого: "Господь… дарует… тот невидимый огонь, который выжжет… всё нечистое, и начальный дух наш очистится; и тогда Дух Святый будет обитать в нас, и Иисус будет пребывать с нами, и так мы сможем поклоняться Богу, как нам подобает. Но пока у нас мир со всеми природами мира сего, мы — враги Богу, и Ангелам Его, и всем святым Его" (Послание V)). Для нынешнего духовенства благоволение властей века сего преходящих давно уже стало важнее вечной жизни, дымное надмение мира сего давно уже помрачило в очах их Царство несказуемого Света, а грешные номенклатурные седалища в поддельном помпезном Храме Христа Спасителя заменили Ангельские судные престолы, обетованные святым. Ежели они и составляют "церковь", то церковь предателей, будучи врагами Богу, и всем Ангелам и святым Его.

Итак, "настоящий период истории Церкви" характеризуется с одной стороны предельной извращённостью и тотальной профанацией в среде носителей стихии воды, и, с другой стороны, всё более глубоким обособлением и исшествием в "параллельное" существование носителей стихии огня (далеко не случайно в последнее время всё чаще и чаще вспоминают об Опричнине, причём не только как об идее государственно-политической, но более в плане экклезиологии). Надобно приметить и то, что и в прошедшие (куда более благополучные во всех смыслах) времена существовало известное "напряжение" в христианском мире между законническим формализмом, принципом воды, и благодатной духовностью, принципом огня. Строго говоря, сие "напряжение" заложено уже в самоей природе названных стихий, что не укрыто было от натурфилософии древности. "Холодное (воздух) согревается, горячее (огонь) охлаждается, влажное (вода) высыхает, сухое (земля) увлажняется" (Гераклит, фр. 126). То, что даже и в теле церковном стихии уже неспособны удерживаться в единстве, возвещает о том, что предельно близок уже Конец сего видимого мира, близко пришествие "дня Божия, в который воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают" (2 Петр. 3, 12).

Для Истинной Церкви последних времён, таким образом, всеочевидно будет свойственно явное преобладание огненного элемента. Эсхатологическая "форма" Православия — суть ОГНЕННОЕ ПРАВОСЛАВИЕ. Огонь, напомним, это также стихия, в наибольшей полноте символизирующая РЕВОЛЮЦИЮ. Православная революция — несмотря на кажущуюся непривычность и парадоксальность сего словосочетания, оно наилучшим образом раскрывает то, в чём выразится крестоносный подвиг последних христиан на эсхатологическом рубеже. Митр. Антоний (Храповицкий) в своё время в своей работе "Чем отличается православная вера от западных исповеданий" сделал примечательное наблюдение: "Христианство есть подвиг… Исторически под этим… под взятием креста разумелись, по-видимому, различные подвиги: во время земной жизни Спасителя — вступление в число учеников, следовавших за Ним; далее — исповедание веры и мученичество; затем, от IV века и по ХХ — отшельничество и монашество. На самом деле, эти разные виды подвига были лишь условиями одной идеи, одной цели… жить для того, чтобы достигать святости. В этом заключается истинное христианство; это — сущность Православия в отличие от инославия западного". Нельзя не отметить, что смелая в целом мысль митр. Антония в данном месте как бы начинает испытывать некоторую "робость" и не находит ничего сказать о том, какой вид подвига привзойдёт в христианскую историю с наступлением ХХ века. (О монашестве как преимущественном виде такового подвига уже нельзя говорить сколь-нибудь серьёзно. Оно исчерпало себя (по крайней мере в тех формах, что всем привычно-знакомы: обители — собственники обширных сельхозугодий, обладатели кругленьких сумм на счетах и т.п.). И это — не мнение какого-нибудь "модерниста", подобных воззрений придерживался такой, например, нетипичный епископ (ибо удостоен огненного посвящения) как Игнатий Брянчанинов). Подвиг православного революционера, опричника, исповедника Огненного Православия — вот "историческая рамка" героической святости с ХХ века и по дни сия… Достопримечательно и то, что некое влечение к именно такому образу святости, некое предощущение долженствующего "поясть землю" "огня рвения Божия" обнаруживает себя в нынешней антисистемной и радикальной среде. Приведём практически дословно один из наиболее значительных примеров вызревания подобных настроений, заимствовав оный из заметки с характерным названием "Христос и революция":

"…"Христос был первым революционером" — высказывание затёртое, как левыми атеистами, так и некоторыми христианами. Первым Он не был, в той же Библии есть примеры бунтарей. Дело-то в том, что для верующего это является определением Бога, а не исторического персонажа или одного из великих, религиозных учителей. Если революционность присуща Христу, или, тем более, она Его важная характеристика, то для последовательного христианина это вопрос жизни (в смысле как прожить), а так как речь идёт о революции, а не о эстетических пристрастиях, то, возможно, и смерти. Для меня основной пафос Христа — это любовь, свобода и мужество. Настоящий Христос — опасен, разрушителен для системы. Оболгав, обстебав Господа моего,— сопливыми, пошлыми открытками, скомпрометировав Его отождествлением с собой, они сделали Его богом тупых домохозяек, старушек и провинциального буржуа. Система, обуржуазив Христа, сделала Его безопасным для себя.