Газета Завтра 506 (31 2003)
Шрифт:
Вы, Юозас Юозасович, 8 лет провели в литовской тюрьме, по сути, только за то, что отстаивали свои убеждения. Вы не отказались от них ни находясь в заключении, ни после выхода на свободу. Как вы формировались как личность? Расскажите, если можно, подробнее о своем жизненном пути, потому что большинству наших читателей известны, да и то смутно, только главные вехи: ваша работа в 1991 году секретарем по идеологии ЦК Компартии Литвы на платформе КПСС, арест в 1994 году, суд — вот, пожалуй, и всё.
Юозас ЕРМАЛАВИЧЮС. Я могу только похвалиться, что живу очень счастливой жизнью. По специальности я историк, доктор исторических наук, профессор. И уже в этом качестве стал свидетелем и в некоторой мере участником величайших событий мировой истории — трагических, тяжелых для людей и для
Родился я в крестьянской семье в юго-восточной Литве, в Варенском районе, на границе с Белоруссией, в 1940 году — в том самом году, когда в Литве была восстановлена Советская власть. В семье нашей было трое детей, жили не бедно и не богато — что называется, середняки. Национальный состав населения в тех местах очень пестрый — здесь жили и литовцы, и белорусы, и поляки, так что я с детства рос, можно сказать, в интернациональном окружении. Говорили все по-литовски. Русский язык начали изучать только в школе, после войны. Тогда очень сложная обстановка была в литовском селе. Многие пособники гитлеровцев из числа местного населения не ушли с вермахтом на Запад, а скрывались в лесах — так называемые "лесные братья". Конечно, это был террор с их стороны — семьи людей, сотрудничавших с Советской властью, вырезались полностью. Напомню, что так называемыми "националистами" в Литве за послевоенные годы было уничтожено 25108 человек, в том числе свыше тысячи детей, почти пять с половиной тысяч женщин. Почти двадцать тысяч погибших были крестьянами, начавшими обрабатывать данную Советской властью землю. Я считаю, это была классовая борьба в чистом виде, только прикрытая националистическими лозунгами. "Лесные братья" утверждали, что они воюют за свободу и независимость Литвы, уничтожают врагов литовской нации, а на деле пытались уничтожить саму литовскую нацию. Их лозунги были слово в слово повторены "Саюдисом" в 1991 году. И результат оказался, по сути, тот же — идет геноцид литовского народа, прикрытый разговорами о свободе и независимости.
Я видел это всё своими глазами — гибель наших соседей, моих друзей, ребят чуть постарше меня. Националистический террор — это такая тупая и страшная вещь, что отвращение к нему у меня осталось с тех пор на всю жизнь. Помню такой эпизод: весной 1950 года к нам в начальную школу приехала комсомолка из волости — тогда в Литве оставалось еще старое административное деление — организовать пионерский отряд. И вот в общем классе — все четыре класса присутствовало, и учитель один у нас был на всех — она спрашивает: "Кто из вас пионеры?" Все понимают, что пионеры — это уже как бы открытые сторонники Советской власти. И боятся сказать — страшно ведь. Вот тогда я встал и сказал, что я — пионер. Так в десять лет определился, можно сказать, со своей политической линией и с тех пор ей не изменял.
Конечно, крестьянским трудом занимался с самых малых лет. Я всё на земле делать умею — а иначе было не прожить. Голодать не голодали — потому что работали от зари до зари, особенно в страду. Земля не обманет, но труд на ней был очень и очень тяжелым — тогда ни тракторов у нас не было, ни комбайнов, ни электричества. Особенно хорошо у меня получалось траву косить — так, что даже взрослые удивлялись, как я "литовкой" работаю. Так что я еще тогда понял: на всё особый талант человеку нужен. И не все крестьяне — талантливые, не все землю читают как открытую книгу.
Учился я хорошо, вовремя закончил семилетку, потом среднюю школу — уже в волостном центре. Год отработал рабочим мелиорации и горжусь тем, что в моей трудовой книжке первая запись — "рабочий". Не лодырь, в общем. В 1959 году я поступил на историческо-филологический факультет Вильнюсского университета по специальности "история" и в 1964 году получил диплом.
"ЗАВТРА". Какие настроения были тогда в среде литовского студенчества?
Ю.Е. В 60-е годы последствия войны были уже преодолены, люди стали жить лучше, крестьяне в колхозах уже убедились, что при ведении единоличного хозяйства
"ЗАВТРА". А известие о полете Юрия Гагарина — как оно было вопринято, какую роль сыграло? Вы и ваши товарищи чувствовали это как свою собственную победу?
Ю.Е. Конечно. Это были и гордость, и восхищение — вот какая у нас страна! Вообще, в те годы царил удивительный подъём, в чем-то, наверное, даже чрезмерный. И я не был исключением. Активно работал в комсомоле, был членом бюро факультета. Еще студентом, в ноябре 1962 года, вступил в члены КПСС.
"ЗАВТРА". А как сложилась ваша судьба после окончания университета?
Ю.Е. Поскольку я еще в школе начал писать стихи на литовском языке, в студенческие годы занимался журналистикой, писал корреспонденции, очерки, публиковался в республиканских газетах, а журналистов в республике не хватало, меня распределили, в порядке исключения, в районную газету. Это Юрмантас, на Немане. Для меня это была великолепная школа жизни. Я встретил столько умных, одаренных, увлеченных своей работой людей, что до сих пор считаю то время настоящим подарком судьбы. Механизаторы, агрономы, доярки, учителя, врачи — это такой заряд социального оптимизма, который сегодня и представить себе невозможно. Конечно, трудностей было немало, жизнь, по сравнению даже с нынешними временами, была скудной, но движение вперед шло очень быстро.
"ЗАВТРА". И когда же, по вашим ощущениям, этот социальный оптимизм начал иссякать?
Ю.Е. Знаете, всё очень постепенно происходило, на протяжении нескольких десятилетий. Уверенность в правоте и справедливости Советской власти среди простых, работающих людей в 60-е годы была очень велика. Хотя боялись, колебались, переживали — всё было непросто. В первые послевоенные годы в Литве вообще всё строилось на страхе. Боялись власти — конечно, сила, сломавшая Гитлера. Боялись и "лесных братьев". Когда в 1951-52 годах банды были уничтожены, конечно, страха стало меньше. Но чем дальше, тем больше всякие поблажки, исключения, родственные связи стали нарушать принцип социальной справедливости. При Хрущеве под лозунгами демократии, восстановления ленинских норм вообще началась вседозволенность. И на первый план постепенно начали выходить такие нахальные люди, безответственно и карьеристски настроенные. При Брежневе это только усилилось. Один мой коллега даже шутил: "Шайками рвутся к власти",— имея в виду как групповщину, так и всякие банные посиделки. Это появилось при Брежневе. И Горбачев довел эту тенденцию до логического конца.
"ЗАВТРА". О временах и нравах горбачевщины мы, надеюсь, еще поговорим подробнее. А пока давайте вернемся к вашей биографии. Долго вы проработали в газете?
Ю.Е. Четыре года. Прошел через все ступеньки служебной лестницы, был заведующим отделом партийной жизни, заместителем редактора и два последних года, с 1966 по 1968 годы, работал редактором районной газеты.
"ЗАВТРА". То есть быстро выросли?
Ю.Е. Да, так сложилось, видимо: и время, и образование, и какие-то личные качества,— всё сыграло свою роль. Самое важное, что я понял для себя из опыта этой работы: все проблемы, даже самые, казалось бы, мелочные,— решаются не там, где они должны, по идее, решаться. Они решаются в Москве, даже в Кремле, на самых вершинах власти. Мне уже и тогда показалось это ненормальным и уязвимым, потому что сосредоточение всех мелочей в центре отвлекает людей на высшем государственном уровне от главного, от каких-то стратегически важных проблем. Плюс к тому снижает ответственность работников на местах, сковывает их инициативу. В результате всё это очень вредит общему делу. Не каждый председатель колхоза может возглавить район. Не каждый руководитель района может возглавить область или республику. И наоборот, между прочим. Каждый должен быть на своем месте. В этом смысле, действительно, кадры решают всё.