Газета Завтра 518 (43 2003)
Шрифт:
— Я убедился, что правительство Израиля не предлагает никакой альтернативы использованию силы. Мне потребовалось время, чтобы прийти к этому выводу. Три года — немалый срок. Но по прошествии этих трех лет я убедился, что политика этого правительства — это война. У правительства нет никакой другой политики, кроме войны.
— Вы — крупный специалист по фашизму. Не вызывает ли лёгкий озноб картина пилотов в лётных комбинезонах и шлемах с защитными очками, бросающих дерзкий политический вызов (речь идет о снимке, которым сопровождалась публикация заявления летчиков в газете "Едиот Ахронот", где они были сняты в летной форме. — Прим. перев.)?
— Что касается касок и комбинезонов, это
— И все же это не так просто. Выглядит антидемократически, когда офицеры в мундирах восстают против избранного правительства.
— Может быть, вы и правы. Возможно, каски и комбинезоны повредили делу, они были слишком театральны. Но не это главное. Главное, что этих лётчиков посылают проводить политику правительства, которое умеет использовать исключительно только силу. Их посылают совершать действия на размытой грани военных преступлений. Когда сбрасывается бомба весом в тонну в густозаселенный район, невозможно строить из себя невинность и говорить, что мы "не планировали убивать ни в чем не повинных граждан". Это оксиморон. Это не воспринимается.
— Вы утверждаете, что Израиль совершает сегодня военные преступления?
— Существует определение военных преступлений. Женевская конвенция и приложение к Римской конвенции постановляют, что продолжительная и систематическая политика убийства мирного населения — это военное преступление. Поэтому в данном случае нужно проверить, совершается ли это убийство или нет. И факты говорят, что здесь убивают много мирных жителей и детей. Убивают слишком много невинных людей. В числе 2400 убитых палестинцев, разыскиваемых силами безопасности Израиля, совсем не составляли большинство. И нельзя каждый понедельник и четверг извиняться и говорить: "Мы не собирались". Если среди гражданского населения "с другой стороны" так много жертв, мы обязаны остановиться. Именно это хотели сказать летчики, и в этом они правы.
Есть еще один момент. Когда само правительство практикует отказ от службы — отказ от службы делу мира — граждане обязаны отказываться служить войне. У них нет другого выхода. Сегодня государство Израиль отказывается от мира, и это обязывает солдат и граждан отказаться от войны.
— Абсолютное большинство граждан Израиля "с порога" отвергли протест летчиков.
— Именно это меня очень тревожит. Эта истерическая реакция показала, насколько израильским обществом овладело единомыслие. За исключением нескольких одиноких голосов, все откликнулись единым хором. Это линчевание пилотов, линчевание писателей, линчевание профессоров пугает меня. Отреагировали в один голос, единым фронтом, единой мыслью. Для меня — это признаки наступления фашизма.
— Вы различаете в Израиле 2003 года ростки фашизма?
— Конечно. Большинство еще далеко от этого, но я чувствую это со стороны властей. Я чувствую это в высказываниях офицеров армии. В том, как СМИ выстраиваются по струнке. Израильское общество "равняется", а "равнение" — это перевод с немецкого. "Гляйхшельтрунг".
— Это пробуждает в вас определенные ассоциации?
— Я не провожу аналогий.
— Но вы только что переводили с немецкого.
— Правда. Когда речь идет об изъятии книг из учебной программы и о том, чтобы выкинуть профессоров из университетов, это — прямой перевод с немецкого. Мне очень жаль, но это — прямой перевод с немецкого. Студенты, призывающие бойкотировать профессоров, это — ужасный признак фашизма.
— Так аналогия все-таки отзывается у вас эхом...
— У меня отзывается. Да. Мне очень больно это говорить. Я вспоминаю известную речь Хайдеггера,
И ещё одно: ментальность наших сегодняшних властей — это ментальность разрушителей. Всё "сломать". "Сломать матерей-одиночек", "сломать портовых рабочих", "сломать лётчиков". Власти, собственно, заняты разрушением общества. И Шарон, и Биби разрушают ткань общества. Идея, которая их ведет, это идея романтически-патетическая. Их ментальность — фашиствующая.
В израильском обществе есть сейчас очень серьезный феномен тупого повиновения. И поэтому я присоединяюсь сегодня к тем, кто протестует. Я присоединяюсь к одиноким против хора. Поверьте мне, петь голосом диссидента, это — небольшое удовольствие. Я не рад тому, что я вам говорю. Мне трудно это говорить. Мне больно это говорить. Я бы предпочел сочувствовать голосу народа, чувствовать принадлежность к обществу, в котором я живу. Но я не могу. Когда происходит то, что происходит, я не могу. Не могу больше сочувствовать тому, что здесь происходит.
— Вы сказали, что правительство не знает другой политики, кроме войны. Это — серьезное обвинение. Вы утверждаете тем самым, что тот, кто стоит во главе правительства, Ариэль Шарон, несет личную ответственность за продолжающееся кровопролитие.
— Не личную, политическую. И он — не единственный, кто в ответе. Я возлагаю такую же ответственность и на Арафата. Но для нас, израильтян, Шарон и его правительство ведут к тому, что мы вот уже три года топчемся на месте и не продвинулись ни на сантиметр.
— Вы считаете Шарона убийцей?
— Я воздерживаюсь от резких выражений. Но Шарон втянул нас в ливанскую войну. Шарон основал поселения. И его "восхождение" на Храмовую гору зажгло пожар. Этот пожар вознес его к власти. По-моему, понятно, что политическое разрешение конфликта предполагает эвакуацию поселений, и Арик Шарон, собственно, старается отдалить тот момент, когда ему придется эвакуировать поселения. Поэтому, когда была объявлена "худна" (перемирие), я почти ждал какой-нибудь "ликвидации", которая положит перемирию конец. Когда же эта "ликвидация" и в самом деле произошла, я пришел к выводу, что палестинский террор, который привел Шарона к власти, собственно говоря, прекрасно служит его интересам и интересам его правой коалиции. Террор позволяет им продолжать удерживать власть, расширять поселения и отдалять политическое решение. Состояние насилия привело правых к власти, и правые поддерживают это состояние насилия, сотрудничая по существу с крайними элементами на палестинской стороне.
— Вы говорите, таким образом, что Ариэль Шарон ответственен за гибель тысяч людей, в том же смысле, в каком Голда Меир и Моше Даян были ответственны за гибель тысяч людей во время войны Судного дня.
— Через тридцать лет после войны Судного дня нам дали послушать по радио голос Даяна, как он говорит в начале 70-х, что если ему нужно выбирать между египетскими предложениями и египетским орудийным огнем, он предпочитает огонь. Даян говорил пренебрежительно, высокомерно, но в конце концов он получил египетский огонь и принял египетские предложения. То же самое Шарон. В конце концов он получит палестинский огонь и примет палестинские предложения. Хуже того: если он будет продолжать в том же духе, он будет в ответе за кровопролитие, которое будет продолжаться и завершится ужасными историческими конвульсиями.