Газета Завтра 899 (6 2011)

Завтра Газета Газета

Когда мы создавали Всемирный Русский Народный Собор, то взяли на себя на Соборе, ряд острых вопросов русских людей, увели многих недовольных, обиженных, растерянных людей на созидательное поле, на поле Веры, Русской Православной Церкви, служения Отечеству, высшим духовным и нравственным ценностям, на поле соборности, то есть соединения народов, людей всех национальностей вокруг русского народа.

Первые решения Собора были встречены в либеральной и прозападной среде улюлюканьем, возгласами: национализм, мракобесие, шовинизм. Потом Собор укрепился, и его тезисы о национальном самосознании, национальной культуре, национальной школе, о защите русского языка стали программными тезисами всех ведущих партий. И все-таки, как внутри страны, так и за рубежом, есть силы, которые постоянно

говорят о шовинизме, о реакционном характере русского народа и не хотят примириться с созидательным характером, местом и духовной ролью русского народа. Слегка успокоившись, перегруппировавшись после образования Собора, они придумывают новые обвинения в его адрес, в адрес русских людей, периодически вбрасывают в общество некие антирусскиё бренды типа: "русский фашизм" (и два-три года елозили его на телевидении и в прессе), или продолжают долдонить о неполноценности, незрелости русской цивилизации, её отсталости, лени и пьянстве русских людей, извечном воровстве. Просто поражает мощная негативная струя в изображении отечественной истории. В подобных заявлениях и работах утверждается, что история России — сплошной дефект, неполноценность, история ошибок, правовых преступлений.

С убеждённостью вершителей судьбы нашего Отечества они утверждают: "Россия может сохраниться, только став частью западной цивилизации, только сменив цивилизационный код" ("Западники и националисты: возможен ли диалог". М. 2003, с. 16). "За сто лет у нас произошло цивилизационное отставание, из которого мы не вырвемся". ("МК", 15. 10.)

Ко всему прибавился фактор иммиграции, рост количества гастарбайтеров, по-настоящему не отрегулированный никакими правилами поведения приезжих, нежеланием их интегрироваться в российское общество, овладеть русской культурой, языком и т.д.

И опять троянским конём, как и в случае с пугалом "прав человека", стал очередной либеральный диктаторский по существу тезис — толерантность, которую стали требовать только от русских людей. Итогом столь однозначного подхода стало нарастание недовольства коренного, в основном русского, населения.

Мы же видим, что надо вывести русский вопрос из тени, тупика, из замалчивания и вывести не для того, чтобы ринуться на баррикады, а выйти на стройку, на стройку духа, восстановления, самоуважения, созидания, гордости своей историей.

Накапливается не только недовольство и непонимание положением русского народа. Оно проявилось, то схваткой в Кондопоге, то межнациональной бойней в Калязине, волнениями в Тверской области, в подмосковном Хотьково, то массовыми драками в Москве, Ростове, Майкопе, все нарастающим количеством "русских маршей" (в этом году они прошли в 45 городах), то организацией всяких экстремистских деструктивных групп.

Всё больше захватываются протестными настроениями, недовольством и благополучные слои населения: мелкий бизнес, низовая администрация и даже учителя и научная интеллигенция.

Достаточно вспомнить недавнее нашумевшее дело профессоров МГУ А. Вдовина и А. Барсенкова, когда их учебное пособие по истории России был подвергнут идеологической порке, похлеще всяких агитпроповских разносов, за "излишние прорусские акценты". Авторы были вызваны в Общественную палату для проработки. Стенания о преследовании инакомыслящих в советское время получило стопроцентный разворот от этих "инакомыслящих" в прошлом. Все это вызвало взрыв возмущения. Появилось письмо за подписью ста выдающихся писателей, известных ученых, деятелей культуры о преследовании научных взглядов, нападках на академическую науку, на свободу мнения. Вслед за этим прошла масштабная конференция по поводу развернутых фальсификаций, атак на русскую историю и профессуру, отправившая "Декларацию" во все ветви властей, в Конституционный суд, в Прокуратуру. Резкое осуждение вызвала эта акция в передаче на телевидении в программе К. Затулина, где крайне отрицательно о ней высказался декан факультета ТВ-журналистики МГУ и ученый В. Третьяков.

На виду у всех созрело протестное, критическое отношение к такому игнорированию, даже унижению русских, требованию только от них толерантности и организации всякого рода кампаний вокруг русского национализма.

Санкт-петербургский

писатель Каралис (кстати, один из руководителей оппонентного нам "демократического" союза писателей) с возмущением требует: "отдать должное русским" (сам он открыто заявляет, что в нём течёт литовская, греческая, польская, молдавская и другие крови). Он заявляет, что все знают, что "русский народ слили в российский", фактически лишили его национальности. Он утверждает, что народ лишается уверенности: нынешняя Россия занимает 73-е место в мире по ощущению счастья своими жителями: "Мы на одном уровне с ЮАР и Ливаном, где постоянно ведутся боевые действия. При этом страдает у нас каждый пятый! Ну что это за общество, где большинство населения несчастно?" — вопрошает он. Д. Каралис пишет, "что последний раз к русскому народу власть обратилась с похвалами в 1945(!) году. "Действительно, какие беды, несчастья испытал он до войны и во время войны, какие жертвы принёс народ. Но это была его страна, его отчизна, и он был благодарен за доброе слово и снова впрягся в возрождение Отечества".

Кто и когда обращался к русскому народу с благодарностью, выражением восхищения его терпением, работой, поддержкой державы? А с просьбой о прощении за принесенные жертвы, за лишения, за неоправданные надежды, которые породили у него властители всех мастей?

Его все продолжают упрекать за недостаточную динамичность в преобразованиях, медлительность в восприятии реформ, в следовании "высоким цивилизационным и технологическим образцам", неспособности модернизироваться. Опять выползают работники розни, оценивая издания, исследующие "русский вопрос". Так в прошлом году прокурор и судья г. Иваново обвинили в ксенофобии писателя Севастьянова и потребовали запретить его книгу за то, что она "чрезмерно проникнута русским духом" (!) (буквальные слова приговора). Вот до чего можно запугать и органы юстиции. Как в этом году во Владимирской области обрушились на бывшего узника ГУЛАГа, писателя В.Н. Осипова за его гневные публикации в защиту русского народа, обещая снова посадить? Где вы, правозащитники?

СПЛОТИМСЯ ВОКРУГ РУССКОГО НАРОДА

На недавнем Госсовете В.В. Путин с убедительной страстью сказал, что в советский период нашего государства такого размежевания по национальному признаку, как нынче, не было. И это верно. Я, например, помню, когда до войны и во время войны жил в Марьяновском районе Омской области, в котором были колхозы "Энбекши казах", "Червонный пахарь", "Роте Фане", созданные казахами, украинцами, немцами, были в районе колхозы с латышами, мордвой, татарами, и ребята этих национальностей учились в нашей школе, в моем первом классе, и ни у кого не возникал вопрос об отчуждении по национальному признаку. Даже у ребят, вывезенных в 1944 году из Калмыкии, которые учились вместе с нами.

Правда, был один случай, когда наша первоклассная "октябрятская звездочка" — я, Генка Сысолятин и Ваня Плотников надавали тумаков за школой немцу Давиду Штопелю за то, что в придуманной им задачке немецкие самолеты сбили больше советских, чем наши фашистских. Давид, конечно, просто ошибся, будучи еще не в ладах с арифметикой. Когда директор школы, выговаривая нам в учительской за эту мальчишескую патриотическую выходку, сказал: "А вы знаете, что дядя у Давида антифашист и арестован гитлеровцами?" — было стыдно, и мы извинились и подружились с Давидом.

В украинской же школе, после войны, райцентра Камышня в гоголевских местах на Полтавщине, мы, конечно, знали украинскую мову, но блестяще знали русскую литературу и язык. Может быть, эта соединенность, как писал Гоголь, восхищаясь украинским и русским началом в себе, и привела к тому, что из нашего сельского класса вышло два академика, три доктора, пять полковников, шесть ученых и три медика — вот она, национальная и социальная соединенность.

Однако Владимир Владимирович неправ, когда говорит только о советском периоде братства. В многовековой истории России, которая спаяла народы, таких примеров немало. И было удивительно, что, когда Ельциным было предложено: "Берите суверенитета, сколько хотите", — то об этом на местах попытались быстренько забыть, а Центр, высокомерно вытравливая "имперское прошлое", искал образцы национального сплава только в западных цивилизациях.