Газлайтер. Том 18
Шрифт:
Я погружаюсь в её разум, осторожно, словно прохожу по хрупкому мосту. Начинаю стабилизировать мозговые процессы, одно за другим убирая нервные перекосы. Электрические импульсы снова текут ровно, как тихие речные струи. Одновременно мягко активирую работу нервной системы, чтобы уменьшить вероятность стресса и расстройств после пробуждения. Процесс требует сосредоточенности и осторожности: любое неверное движение может обострить её состояние вместо того, чтобы улучшить.
Наконец, чувствую, как беспорядок в её разуме постепенно рассеивается, уступая место чёткой гармонии. Её состояние
В комнату входят преобразившийся Морозов и Лакомка. Морозов выглядит необычайно довольным, его борода вновь приобрела волнистую пышность, и он явно этому рад. Поглаживает её пятернёй, как бы проверяя, на месте ли это «чудо», словно боится, что внушительный княжеский атрибут может испариться в любой момент.
Лакомка же выглядит озабоченной. Её глаза ловят мой взгляд, и она с лёгким волнением обращается ко мне:
— Дорогой… мелиндо, как она?
Я перевожу взгляд на Ненею. Задумчиво рассматриваю её лицо, хрупкое и неподвижное, и наконец отвечаю:
— Принцесса пропустила через себя слишком много энергии. Её заставили перегонять такой объём, что это сильно ударило по организму. Понадобится время, чтобы вывести последствия. Но как я и говорил, ей уже ничего не угрожает.
Я делаю небольшую паузу, позволяя словам осесть в голове жены, и добавляю:
— Лучше не пробуждать её пару недель. Если форсировать восстановление, всё станет только хуже.
Лакомка кивает, грустно глядя на Ненею, а Морозов, по-прежнему гладя свою бороду, хмурится.
— Значит, будем ждать, — альва снова вздыхает, а затем переводит взгляд на Морозова. Её лицо тут же озаряет хитрющая лыба прямо как кошки, которая увидела бедного мышонка.— Ну что, Юрий Михайлович, у нас ведь ещё полно времени, чтобы как следует обучить вас альвийскому этикету.
Морозов тяжело вздыхает, всем видом выражая предчувствие скорых мучений, качает головой и бормочет, почти молитвенно:
— Может, не стоит, графиня? Мне хватило и прошлого раза…Да и у меня еще дела в княжестве…
Но Лакомка, конечно же, не обращает внимания на его жалобы. С широкой улыбкой она уверенно машет ему рукой, мол, идите за мной, и, как это свойственно ей, мягко, но настойчиво увлекает за собой в церемониальный зал. У бедного Морозова нет шансов.
Камила подходит как раз в тот момент, когда обреченный князь топает следом за Лакомкой. Брюнетка смотрит им вслед с легким беспокойством в глазах.
— Надеюсь, Лакомка окончательно не затравит Юрия Михайловича, — тихо замечает она, словно вслух выражая мысли, которые мы все немного разделяем.
Я пожимаю плечами.
— Ей нужно отвлечься. Уделить внимание другим вещам, чтобы не зацикливаться на Ненее. А Морозову и самому полезно окунуться в культуру альвов. Всё-таки это народ его возлюбленной.
Делаю паузу, затем добавляю с улыбкой:
— Камила, хочешь посмеяться? Хотя,
На этих словах перед ее глазами всплывает образ Морозова с кружевными завитушками в бороде, и она неожиданно для самой себя начинает смеяться. Звук смеха Камилы заставляет Катю удивлённо посмотреть на меня.
— Что смешного? — спрашивает сестра.
— Борода Морозова, — тоже не выдерживаю я.
Катя качает головой, явно стараясь сохранить серьёзный вид, но вскоре сдаётся. Уголки её губ поднимаются, а через мгновение она уже смеётся вместе с нами.
— Спасибо Юрия Михайловичу, — Камила вытирает слезы с глаз, — что подарил нам отличный повод для шуток на ближайшее время.
После диагностики Ненеии решаю проведать Пса. Заодно беру с собой Настю — невеста явно соскучилась по нашему внушительному любимцу. Мы направляемся к его «конуре». Хотя назвать это сооружение конурой — всё равно что назвать дворец сараем. По сути, это огромный ангар, полностью соответствующий размерам Пса и его аппетитам.
Когда мы заходим внутрь, три головы Пса увлечённо грызут тазобедренную кость коровы. Осколки кости разлетаются в стороны, а сам он выглядит вполне довольным жизнью. Увидев нас, Пёс явно не спешит менять свои планы. Лишь одна из голов лениво приподнимается, а вторая медленно переводит взгляд в нашу сторону. В этот момент раздаётся его мыслеречь, полная сонного безразличия:
— Чё надо?.. О-о-о-о! Хозяйка! Тяв-тяв-тяв!
Стоит ему заметить Настю, как огромный Пёс падает на спину, лапы взмывают вверх, подставляя живот для чесулек. Настя с улыбкой склоняется к нему и охотно принимается скрести огромному зверю брюхо. Три головы поочерёдно прикрывают глаза, выдавая безграничное блаженство.
Я усмехаюсь: всё верно, пусть перед Настей стелется. Она всё равно моя невеста, а значит, и моему роду животина будет служить.
Оставив Настю баловать своего любимца, я покидаю ангар. Первоначально собирался заняться делами Легиона, но, поразмыслив, решаю, что пора провести ревизию недавно полученных артефактов из Капитолия.
Я направляюсь на склад, куда недавно прибыли трофеи из Капитолия. Там, среди пыльных полок и ящиков, шевелится то, что можно назвать кошмаром любого здравомыслящего человека. Крупные черви, муравьи размером с котенка, полуметровые жуки с панцирями, будто покрытыми потускневшим золотом, и другие симпатичные создания. Эти твари — не просто результат экспериментов геномантов, а сосуды для различных магических свойств. Артефакты, по сути.
Я останавливаюсь перед контейнером, в котором извивается червь, переливающийся оттенками тусклого серебра. По инструкции, если его съесть, можно зарядиться магической энергией до предела. Своеобразная замена энергопластырям. Правда, после этого всё содержимое желудка наверняка решит выйти наружу. Необходимо привыкнуть к подобной пище. Видимо, капитолийские жрецы были гурманами не только по части макарон, но и по гастрономическому экстриму.
Рядом в углу лежит стеклянная сфера, внутри которой крутится крохотная стрекоза. Артефакт назван «Стрекот Мести». Если расколоть стрекозу, наружу вырывается буря, уничтожая всё в радиусе нескольких метров.