Газлайтер. Том 18
Шрифт:
Отправка людей Морозова в портал занимает не более получаса. По пути они успевают добыть любопытные артефакты, преимущественно геномантского толка: генномодифицированные кроличьи лапки, жала скорпионов, головы мышей — то ещё разнообразие для коллекции.
Уже у самого портала Морозов, обернувшись, с лёгкой улыбкой говорит:
— До сих пор не понимаю, как нам удалось не пересечься с Жаворонками. Как ты всё это просчитал?
Я пожимаю плечами:
— Всё просто. Точные расположения хранилищ в лабиринтах под храмами известны только понтификам. Ну, и мне. Поэтому Жаворонки
— Вот как, — удивлённо тянет Морозов, понимая хитрость плана.
На прощание мы крепко пожимаем друг другу руки.
Наконец я закрываю портал. Ну что ж, пора покидать Капитолий, пока Цезарь вдруг не вздумал захлопнуть ловушку. Не хотелось бы покидать Римскую Империю через портал. Ведь меня ждет Ланг!
Оставшиеся дружинники рассаживаются по бронемобилям, когда к нам, весь в крови, прибегает Ледзор. Его борода усыпана кусками мяса, а взгляд сверкает дикой усмешкой. Я поднимаю бровь и спрашиваю:
— Ну и где Юпитерский?
Ледзор поднимает мешок из-под муки и с гордостью трясёт им:
— Вот его голова.
— Я же просил живого, — тяжело вздыхаю.
— А она живая.
Он, с довольной ухмылкой, открывает мешок, и там действительно что-то шевелится. Голова Юпитерского испускает хриплый, но вполне отчётливый звук, словно бы пытаясь что-то выговорить.
— Сойдёт, — качаю головой. — Брось его в багажник. А то воняет.
Мы мчимся прочь через северные ворота Капитолия. Жаворонки довольно быстро спохватываются — увидели, что Филинов вдруг остался с колонной всего из пяти машин — куда же делась вся его армия? По дороге нам пытаются перекрыть путь, выставляя кордоны для задержания и допросов. Но я использую удалённый артефакт, чтобы заранее видеть преграды и обходить их.
Цель ясна: городок Ланг и его одноименный винзавод.
Невский замок, Невинск
Лакомка, получив долгожданное разрешение от Дани, медленно открывает саркофаг. В его глубинах, окружённая заряжающими артефактами, покоится её младшая сестра — лицо её спокойно, как будто она просто спит. Лакомка бережно прикасается к сестринским чертам, пальцы дрожат. Слёзы тихо скатываются по щекам, блестя в мягком свете артефактов.
Лакомка шепчет, словно боясь нарушить эту трогательную тишину:
— Мелиндо… такой он у меня хороший… чудесный. — Её голос звучит срывающимся шёпотом. — Сдержал слово. Я и не сомневалась, но всё равно… это такое счастье…
Она гладит сестру по золотым волосам. Рядом стоит Лена, которая тихо поддерживает «сестру», обнимая её за плечи и мягко гладя по руке. Спустя пару мгновений она тихо произносит:
— Конечно, это же Даня. По-другому и быть не могло. И я тоже очень ему благодарна. — Лена улыбается, взгляд её теплеет. — За то, что он выслал моего отца в лес и за то, что помог маме устроиться на хорошую работу. Теперь ей даже не нужно трудиться, она ни в чём не нуждается — и всё это благодаря Дане.
Лакомка кивает:
— Мелиндо не связывался?
— Связывался, но ты не волнуйся — я держу на контроле стелы
— Спасибо, — альва обнимает «сестру». — Я бы ни за что не хотела подвести мелиндо после того, что он для меня сделал.
Друзья-мазаки, просим поддержать книгу лайком)
Глава 3
Золотой дворец, Рим
Цезарь сидит в своих покоях, обставленных с помпезной роскошью, и, не отрывая взгляда от корзины яблок, тихо произносит:
— Играй что-нибудь повеселее.
Почти обнажённая гетера послушно подстраивает лиру, и мелодия постепенно меняет настроение — становится живее, отчётливее. Она сидит на подушке, изящно скрестив ноги и откинув назад длинные волосы, словно не замечая напряжения, которое царит в комнате.
Цезарь снова возвращается к своим мыслям, пытаясь отвлечься, перебирая яблоки из своего сада. Ему не спится. Плоды падают в две корзины: лучшие — те, что он оставит себе или одарит заслуживших сановников, и побитые, но еще годные плоды, которые отправятся на пироги для придворной кухни.
Он двигается механично, но мысли его заняты совсем иным. Ночь выдалась насыщенной событиями, и ей ещё далеко до завершения. Этот русский мальчишка, Филинов, заставил его изрядно понервничать. Зачем он только позволил этому русскому ступить на римскую землю? Но, с другой стороны, ситуация может обернуться в его пользу: Капитолий уже почти в его руках, и вскоре императорская власть станет ещё прочнее.
Цезарь бормочет себе под нос:
— Староват я для таких сюрпризов.
Однако, если кому и не повезло, так это Юпитерскому. Главный жрец сам себя перехитрил. Хотел заполучить Филинова в свои лапы? Что ж, получи сполна, хи-хи.
Тишина в комнате нарушается лёгким скрипом дверей — на пороге появляется легат Жаворонков. Он делает несколько твёрдых шагов вперёд, останавливаясь у стола Цезаря.
Цезарь, до сих пор рассеянно перебирающий яблоки, замечает приближение легата и, небрежно бросив взгляд на гетеру, коротко приказывает:
— Замолчи.
Красавица послушно замирает, пальцы останавливаются на струнах лиры, последний звук угасает в полутёмной комнате. Цезарь сморит на легата.
— Что у тебя?
Жаворонок склоняется в лёгком поклоне, соблюдая строгость придворного этикета, и отвечает ровным голосом:
— Аве, Цезарь! Понтифики скрылись. Мы расчистили завал обрушенного подземного коридора, через который они покинули Капитолий. Проход ведёт к зданию на окраине, но оно оказалось пустым.
Цезарь хмурится, нетерпеливо постукивая пальцами по столу. Легат, заметив его раздражение, быстро добавляет:
— Мы продолжаем поиски, Августейший.
Цезарь фыркает, его голос звучит с нотками недовольства:
— Ну хотя бы понтифики не достались мальчишке… А что люди Филинова? Они покинули Капитолий?