Газлайтер. Том 19
Шрифт:
— Филинов, ты как всегда. Всё тебе лишь бы прихватить чужой хлам. И всё же не зря именно тебя Красный Влад поставил командиром. Твоя жадность, как ни странно, ведёт к успеху.
Я усмехаюсь и киваю:
— Учитель, а вы зажрались, между прочим. Называть иномирские артефакты хламом? Ну-ну. Учту при дележке трофеев.
— Эй, не воспринимай всё буквально, Филинов! — сразу пугается старый ликвидатор. — Что ты сразу рубишь с плеча? Артефакты может даже и ничего! Не о том речь!
— Ну-ну. Пойдём лучше наружу — посмотришь
Фирсов хмыкает и ворчит, шагая следом:
— Зря я тебя похвалил. Мы ведь в Антарктиде, тут только пингвины обитают.
— Теперь уже нет, — спокойно указываю вперёд, на надвигающихся монстров.
Фирсов замирает, его глаза расширяются:
— Охренеть! Филинов! Белые медведи! Здесь! На Южном полюсе!
Я лишь ухмыляюсь:
— А я говорил. А теперь бегом кататься!
— В смысле? Они что, ездовые?
— А как же!
Восточная Обитель, Антарктида
Заместитель настоятеля в шоке. На Восточную Обитель напали. И кто? Смертные, обычные люди. Как такое возможно? Обитель Мучения, веками манипулирующая государствами интригами, обещаниями и подарками, вдруг сталкивается с теми, кто осмелился ударить прямо в лоб.
Он лихорадочно размышляет: атакующие проникли через портал, а настоятеля сейчас нет. Сам заместитель больше выполнял роль завхоза, чем на командира. Что делать? Шум битвы уже приближается, эхом разносясь по коридорам. В голове мелькают варианты, но один становится очевидным: нужно выпустить химеры.
Заместитель подозвал ближайшего гомункула-монаха и приказал ему отпереть зал, запертый на генокод монахов, бросив короткий приказ:
— Беги, открывай. Пусть химеры выйдут.
Он сам понимает, что задерживать противника бессмысленно. Шум становится всё громче, и заместитель, не раздумывая, прыгает в окно, приземляясь прямо на спину своего ездового белого медведя, уверенный, что тот поможет выбраться.
— Вперёд! — кричит заместитель, но медведь даже не шелохнулся. Вместо этого зверь, дернув спиной, равнодушно сбрасывает его на снег. Озадаченный, заместитель поднимается, бросая потрясённый взгляд на животное. Оно, словно не замечая своего наездника, внезапно поднимает голову и уставляется куда-то за его спину.
Заместитель медленно оборачивается — и замирает. Перед ним стоит маг в каменном доспехе, а рядом — телепат, старик с белесыми глазами.
Старик усмехается:
— Ты был прав, Филинов. Белые медведи на Южном полюсе! Офигеть! Хорошо, что мы так ловко захватили сознания всех этих зверушек.
Заместитель замирает. Затем, словно решив пойти ва-банк, активирует геномантию. Его тело начинает стремительно увеличиваться в размерах, мускулы наливаются мощью, превращая его в уродливого гиганта с раздутыми конечностями.
Названный Филиновым, оставаясь невозмутимым, оборачиваюсь к медведю и спокойно говорю:
— Миша, поработай.
Медведь
Фирсов, отряхивая воображаемую пыль с рукавов, фыркает:
— Чуть меня не обрызгало. Ты с такими командами осторожнее, Филинов.
Я киваю на ледяное крыльцо Обители:
— Иди вперёд, Мозгоед. Я догоню.
Фирсова не зря дали такой позывной. Вот он вроде, бывает. даже и хвалит, а словно мозги ест. Точно Мозгоед. С этими мыслями провожаю его взглядом, пока он уходит.
Как раз вовремя появляются пара тавров, которых я вызвал телепатически для своей охраны. Присаживаюсь на снег, расслабляюсь и погружаюсь в медитацию. Голова заместителя всмятку, но его сущность бесследно не исчезает. Тело раненого валяется неподалёку. Я, не мешкая, добавляю его сознание в Легион.
А, что там у него в голове на случай ЧП? Ага, химер решил выгулять по Обители. Этот ход был предусмотрен заранее. Я знал, что химеры будут выпущены, ещё до начала операции. Ну, и подготовился. Чтобы предотвратить лишние хлопоты со зверьем, я заранее передал Веер геномантский код поглощённого мной монаха. Пана вовремя запечатала зал, не позволив чудовищам вырваться наружу.
Химеры заперты, и мы с таврами и группой «Тибет» завершаем зачистку Восточной Обители.
Последние монахи сопротивляются отчаянно, с безумным фанатизмом, выкрикивая:
— Умрём за идею!
Они бросаются в бой, жертвуя собой ради странной веры. Но я не даю большинству исполнить их мечту. Убивать их на месте — не в моих интересах. Вместо этого я предпочитаю обезоруживать их, зачастую рубя руки или ноги. Такой подход оправдан стратегически: всех пленных я добавляю в Легион. Геномантов в моём распоряжении скоро будет больше, чем кого-то другого.
Вот смотрю я на обезумевших монахов, которые всерьёз верят, что имеют право захватить мой мир с помощью армии Демонов, и не испытываю ни малейшей жалости. Эти фанатики заслуживают вечности в моём разуме. Их добавление в Легион — практичное решение, а чувство жалости уходит на тысячный план.
Однако возникает новая проблема. Кто возглавит эту новую когорту геномантов? Нынешний трибун Аврал, бывший понтифик. явно не потянет. Гомункулы — существа хитрые, умелые, но при этом коварные, с которыми нельзя расслабляться.
Кого же назначить трибуном? Вопрос остаётся открытым.
Спустя некоторое время гвардейцы докладывают: вдали за Обителью заметили фигуру на белом медведе. Это явно кто-то из геномантов. Скорее всего, сам настоятель Восточной Обители. Возвращался издалека, возможно, с командного поста, а теперь, увидев, что обитель захвачена, пытается сбежать.