Газлайтер. Том 1
Шрифт:
— Кла-кла-кла, — издает довольный звереныш, принимая угощение.
— Ты зачем это сделал? — резкий голос заставляет меня подскочить на месте.
Напротив встала Соколова с подносом в руках. Она сдувает с лица упавшую челку и одаривает меня подозрительным взглядом.
— Что это? — я делаю непонимающее лицо. Одновременно погружаю зубастика в сон, чтобы не чавкал. — Вы специально не договариваете, Светлана Дмитриевна? Приглашаете в гости к себе в голову?
— Хм, Вещий, обойдешься. Мне поставили новые щиты, лучше прежних, —
— Хотите проверить их? — насмешливо усмехаюсь.
Она вздрагивает.
— Так зачем ты сунул хлеб в рюкзак? — сощуривает глаза.
Жаль, не получилось перевести тему.
— Ну вы будто не знаете, что я происхожу из бедной семьи простолюдинов, — наигранно вздыхаю. — Зачем же вы тыкаете меня лицом в мою бедность?
Поджав губы, отворачиваюсь. Гриша смотрит на Свету с упреком:
— Некрасиво поступаете, сударыня. Очень некрасиво. Бедность — не порок.
Порозовев, Соколова возмущается:
— Да он же прикидывается! Ничего он не обиделся!
Казах делает задумчивое лицо.
— Км, странно, а я думал, что вы — пиромант, а не телепат. — Ха, молодец Гриха, здорово ее побрил.
Света сжимает поднос и, поломавшись, вздыхает:
— Ладно, я приношу извинения за нескромный вопрос. — И неожиданно садится с нами за стол, прямо напротив меня.
Я чуть слюнями не брызгаю — так аппетитно выглядит лазанья на подносе Соколовой.
— Ты не перепутала стол случайно?
— Нет, — угрюмо сообщает. — Сам должен всё понимать, Вещий.
Берет ножик с вилкой и принимается за еду. Режет лазанью на мелкие кусочки и молча ест, не отрывая сердитого взгляда от моего лица. Будто мысленно полосует мою физиономию на полосы ветчины.
— О чем она, Даня? — спрашивает Гриша, у которого брови тоже вверх взлетели от произошедшего.
Я вспоминаю вчерашние слова Дмитрия Соколова. «Моя дочь учится с тобой в одном классе…я надеюсь, что, если вдруг что-то произойдет, совесть тебе не позволит стоять в стороне».
— О поручении ее папочки, — с трудом преодолеваю раздражение. — Слушай, но речь же шла только о помощи в случае возникновения опасности.
— А ты успеешь ко мне подскочить, если будешь шляться в отрыве от меня? — фыркает Света.
Я откидываюсь на спинку стула и ничего не говорю. Бред какой-то. Во-первых, что с ней может произойти в стенах школы? Здесь есть своя служба безопасности, а другие ученики к Соколовой и подойти не посмеют. Во-вторых, у меня появилось смутное подозрение, что разговоры о безопасности — полная туфта, и за ними прячется какой-то скрытый умысел. Только какой может быть резон держать рядом со мной Соколову? По логике, наоборот, должны были мне сказать, чтоб я держался подальше и не отсвечивал.
— А тебе что вообще может угрожать-то? — спрашиваю Свету, которая почти закончила с лазаньей.
— Много что, — она сразу обрезает. — Я ничего тебе не скажу, так и знай.
— Тогда и на защиту нормальную не рассчитывай. —
— Я и не рассчитываю, — передразнивает она меня. — Это отец решил. Моя бы воля — рядом бы не сидела.
Стоит заметить, что всё это время на нас таращилось полстоловой. Ну ладно не пол, но наш и параллельные классы точно. По рядам одноклассников проносились шепотки и восклицания: «Смотри, с кем сидит Соколова!»
А на математике происходит совсем сумасшедший инцидент. Мягко говоря. Вообще, я мог бы догадаться, что события могут привести к этому исходу. Но не догадался — и получил смертельный риск для жизни.
Математичка одновременно еще и наша классная. Когда начинается урок, она оглядывает учеников строгим взглядом из-под квадратных очков.
— Неумова, поменяйся местами с Вещим.
— Зачем?! — одновременно восклицаем мы с соседкой Соколовой. Только Светка хмуро молчит — без радости и удивления, но покорно.
— Приказ директора, — рявкнула классная. Она с нами не церемонилась. — Не задерживайте урок.
Приходится забрать свои пожитки и пересесть с любимой Камчатки на передовую фронта. По пути удостаиваюсь злобного взгляда идущей мимо Неумовой. А когда сажусь, на меня так же смотрит и Соколова.
— Ты-то чего меня пилишь глазами? — бросаю ей. — Чей папа всё устроил?
— Это твоя телепатия дурацкая виновата, — шипит Света.
— Первая парта, тихо! — оглушительно рявкает учительница, и мы замолкаем. — Вещий, к доске. Реши квадратное уравнение.
И начинает диктовать, хотя я еще даже не подошел. Поправив рюкзак, висящий на спинке стула, я встаю. Мысленно проверяю, как спится зубастику. А то шума будет, если проснется. Драконий детеныш в послеобеденной отключке, ему снится что-то мягкое и вкусное. Не овсяное печенье ли?
— Вещий, не отвлекайся! — кричит наш Цербер. — Ищи «игрек»!
— Да, уже в процессе, — бормочу, малюя мелком столбик решения.
— ВРА-А-А-А-А!!! — Чудовищный рев бьет по барабанным перепонкам.
Весь класс сотрясает звуковой волной. В дальнее окно врывается огромное нечто. В дожде из осколков сверкают крылья, размером с паруса яхты олигарха. С лязгом захлопываются мощные челюсти, словно решетка на крепостных воротах. Блестит зеленая чешуя. На брюхе чудовища болтается материнская сумка, как у кенгуру.
В очертаниях зверя невозможно не узнать сходство кое с кем.
За зубастиком пришла его мама.
Дети в ужасе вскакивают и бросаются к двери. Но не все. Кого-то парализует, как например, Соколову. Ее будто приковало к стулу. Сидит и хлопает глазами.
Дракониха вертит головой, раздуваются ноздри на крокодильей морде. Она замечает несущегося мимо Гришку, хочет цапнуть его за голову, уже и клыки показались.
Я сжимаю пальцами правый висок и выстреливаю психической волной. Дракониха тут же отворачивается от Гриши и снова ведет носом. Медленно делает к доске шаг, второй, третий.