Газлайтер. Том 25
Шрифт:
Я оставляю желточешуйчатого переваривать мораль, а сам направляюсь к Камилле. Брюнетка уже ждёт. Собранная, даже успел макияж обновить, вся такая изящная.
— Ну что, полетели в Москву? — говорю, глядя на Камилу. — Пусть Золотой пока привыкает к диете. До Одарения он ещё не дорос. Проверим через неделю — глядишь, станет посговорчивее.
— Да, Даня. Скоро и Лакомка с Леной и Светой подтянутся — банкет у Паскевичей уже на горизонте.
Да и вообще — пора в столицу. Сидеть в Москве сейчас куда перспективнее, чем торчать в глубинке.
Достаю портальную статуэтку — и активирую переход.
Формально, для остальных — у нас якобы рейс вместе с Лакомкой и младшими жёнами. На деле — телепорт сразу в усадьбу, прыжком сквозь ткань пространства. Не люблю я самолёты — есть же порталы. Вжух — и мы материализуемся прямо в гостиной.
А там — Гепара: в платке, в резиновых перчатках, с губкой в одной руке. Она замирает на месте, взгляд — испуганный, будто мы застукали её за чем-то ужасно интимным.
— Ой, Данила Степанович! А мы с прислугой как раз убираемся к вашему приезду! — выдыхает мутанка, смущённо прижимая тряпку к груди. Щёки пунцовые, уши горят, вся раскраснелась.
— Мы не помешаем, Гепар, — вежливо отвечаю. — Просто займёмся своими делами. Спасибо за заботу.
Мы с Камилой, поднимаюсь наверх. По дороге спрашиваю модную брюнетку по мыслеречи:
— А не знаешь случайно, чего Гепара так застыдилась?
— Даня, ты хоть и великий телепат, но остаешься мужчиной, — вздыхает Камила.
— И это разве плохо? — удивляюсь претензии.
— Обычно — очень даже хорошо, но тебе никогда не понять, почему девушки стараются выглядеть на людяъ идеально, даже когда просто моют пол. Думаешь, Гепара мечтала, чтобы ты застал её в резиновых перчатках и халате для уборки?
— Так она же реально убиралась, — теряюсь. — Что в этом такого?
— Я же говорю — не понять, — заключает жена с победоносной улыбкой и скользит в свою комнату, вильнув бёдрами так, будто нарочно.
Захотелось пойти за женой и подробнее расспросить, уж очень искушающе она вильнула пятой точкой на прощание, явно напрашивается на жаркий разговор. Но сдерживаюсь. Пока ещё никто не знает, что я в Москве. Лучше потратить этот час с пользой. Потому что потом начнётся: звонки, гости, пасквили, хлопоты и вот это вот всё.
У себя сажусь в позу лотоса, закрываю глаза, погружаюсь в Бастион. Не успеваю как следует настроиться, как в коридорах крепости ко мне подходит Егор-кровник — весь из себя усталый, с видом загнанного ветерана.
— Шеф, а можно хотя бы один день без расписания? Ну чтобы с девками можно было… по-человечески отдохнуть.
— А Воронов с Савельичем что говорят? — уточняю.
— Я ещё не спрашивал, но Воронов точно не против, а вот Савельич, скорее всего, упрётся.
— Тогда так, — киваю. — Поспрашивай у своих начальников. Если хотя
— Понял, сделаем, шеф! — оживляется Егор и уходит.
Вообще бойцам, конечно, нужен отдых. Но подобные вопросы легко могут решать легат и дворецкий — без моего вмешательства.
А мне по мыслеречи тут же доносит Лакомка, с мягкой, но настойчивой подачей:
— Мелиндо, мы прилетели, но у трапа уже толпа прессы. Если не выйдешь с нами — то могут начаться вопросы.
Вздыхаю. Ну конечно, начнутся — я ведь формально летел с жёнами.
— Не выходите без меня. Скоро буду, — бросаю по мыслеречи.
Поднимаюсь, беру портальный камень и уже собираюсь связаться с Портаклом… но тут же передумываю.
Нет, прыгнуть прямо в нужную точку не получится — координаты нестабильны, самолёт всё-таки не дом. А появиться перед журналистами из ниоткуда— не вариант.
Поэтому зову гвардейца-водителя, а также Камилу — благо она еще не разделась — и садимся в машину. Аэропорт недалеко — доезжаем минут за десять. Уже на подъезде вижу вдалеке приземлившийся самолёт — и телепортиремся прямо внутрь, без всяких портальных камней. Он уже сел, но главное же сколько человек из него выйдет.
И вот мы в салоне.
Лакомка, Лена и Светка поворачиваются одновременно. Сияют.
— Даня! Камил! — в голос.
— Сюрприз, — улыбаюсь.
Ну что ж. Считай, приземлились.
Выходим.
Вспышки. Щёлканье затворов. Протянутые микрофоны. Живой коридор из репортёров и зевак.
— Без комментариев, без комментариев, безчешуйчатые! — рычит наш огромный рептилоид Бис, который сопровождает, оттесняя особо рьяных.
Но один ловкач протискивается вперёд, врывается на шаг ближе:
— Ваше Сиятельство! Данила Степанович! «Буржуазные вести»! Можно вопрос?
Я приостанавливаюсь. Криво усмехаюсь и даю Бисе знак не выкидывать журналюгу обратно в толпу:
— Ну, давайте, сударь.
— Зачем вы прибыли в Москву? Это из-за банкета у Паскевичей?
— В том числе, — отвечаю, не моргнув. — Повод приятный, компания интересная, столица ждёт.
— А не спровоцирует ли это конфликт с Его Сиятельством Дмитрием Паскевичем? Всё-таки его сослали в Сибирь — из-за вас…
— Во-первых, его никто не ссылал, — спокойно говорю. — Насколько мне известно, его направил в команидировку собственный отец-граф. Это внутренние дела рода Паскевичей. Я в этом решении участия не принимал. Тем более, на тот момент я, напомню, был простолюдином. Если кто-то вдруг забыл.
Тут появляется второй микрофон. Дамочка — крупная, яркая, с маникюром сливового цвета.
— «Дамские вести»! Данила Степанович, тогда можно ли и слабой половине вопрос?..
— Прошу, сударыня, — киваю вежливо, одновременно давая жёнам знак двигаться к кортежу. Сам задерживаюсь на минутку.