Газлайтер. Том 26
Шрифт:
— Снимки, — пояснил Ауст, разливая себе новое вино. — Игрушка из мира того самого человечишки. Их технологии позволяют запечатлеть момент, будто срезать его из времени. Я завёл в Русском Царстве пару местных информаторов. Эти снимки — их рук дело.
Дамар взял снимки в руки. На всех — одна и та же тигрица. На одном кадре она шагает по площади на фоне башен Невского замка. На другом — лежит, растянувшись на поляне. Ещё на одном — сидит за ресторанным столиком и ест стейк, а другие посетители заведения явно в шоке.
— Что за кошак? — хмуро спросил Дамар, поворачивая
— Оборотница, — безразлично отозвался Ауст, откинувшись на спинку кресла. — Обрати внимание на окрас. Золотистый. Ты ведь телепат, у тебя в голове архив воспоминаний. Так кого она тебе напоминает?
— Ну, много кого, — буркнул Дамар, не захотев показаться некомпетентным. — Хотя… Погоди. Нет. Не вспоминается.
— Эх ты, — Ауст качнул головой, в голосе скользнула ирония. — Золотой окрас — признак жриц-оборотниц с Фемискиры. Помнишь такой остров? Амазонки, сёстры по крови, одна сила, один Дар.
Дамар застыл. Фемискира. Название потянуло за собой клубок древних сведений, мифов, слухов и полузабытых страхов.
— Хочешь сказать, эта кошка из их рода? Родственница самой Дианы? Первой жены Багрового Властелина? — в голосе Дамара звучало скорее недоверие, чем удивление. — Так амазонки же пропали давным-давно.
— Фемискира исчезла, да, — проговорил Ауст, глядя в свой бокал, как будто на дне плавал остров. — А теперь вдруг всплывает вот такая ведьма. Амазонка. Да, Дамар, это вполне возможно.
— Ты что, из-за окраса какой-то драной кошки уже готов писать генеалогическое древо? — хмыкнул Дамар с издёвкой. — И записывать её в амазонки?
Ауст лениво повернул к нему голову, и взгляд его сделался ледяным.
— Думаешь, я идиот, менталист? — сухо бросил он. — Я не только по шкурке делаю выводы. У жён и избранниц Филинова появились кольца из мидасия.
— Мидасий? — переспросил Дамар, медленно, будто пробуя слово на вкус. — У какого-то жалкого человечишки?!
Похоже, Дамар позабыл, что этот «жалкий человечишка» не так давно выставил его на посмешище, заставив ползать по полу дворца Его Багровейшества. Ауст, впрочем, не стал напоминать. Хотя для менталиста собеседник у него попадался подозрительно забывчивый.
— Ага, — Ауст кивнул. — Я сначала сомневался, и пришлось привлекать специалистов, чтобы по снимкам определили. Спецы сказали, что похоже на именно тот самый редкий металл. А знаешь, где были его крупнейшие залежи?
Дамар не ответил.
— Фемискира, — ответил за него Ауст. — Больше нигде в значимых объёмах его и не находили.
Дамара кольнула зависть. Лорд Данила обладал мидасием — а для менталиста это особенно ценный металл. С его помощью можно настраивать шпионскую сеть, усиливать ментальные сигналы и скрытно связываться с агентами даже через глушение.
— И всё же, — медленно проговорил Дамар, хмурясь, — делать такие выводы пока рано. Если мы сообщим Багровому Властелину, что нашли след Фемискиры, а потом окажется, что это ошибка… — он на мгновение замолчал, уставившись в стол. — Он просто сдерет с нас кожу.
Дамар протянул руку к бокалу и, почти жадно, припал к напитку.
— Именно поэтому я рассказываю
Идея пришлась Дамару по душе. Помимо всего прочего, это был удобный повод проверить, насколько хорошо охраняют самого Филинова. А если всё пройдёт гладко — в следующий раз можно будет отправить кого-то и за его головой.
— Я пошлю Горгона, — сказал он, улыбнувшись своим мыслям.
Ауст прищурился, с сомнением:
— Он ведь у тебя не прирученный.
— Прирученный, — возразил Дамар, опершись на локти и слегка подался вперёд. — Просто не ментально. Мозги у него не прочищены, но он предан, как пёс, который знает запах хозяина и рвёт всех, кто пахнет иначе. Не волнуйся.
После утреннего размышления всё же решаю выехать в Шпиль Теней после обеда. На сам обед я остаюсь с Лакомкой, Леной и вернувшейся из Москвы Настей — задержалась у родителей, соскучилась, говорит. А уже спустя час мы с ней и Змейкой подъезжаем к гвардейской базе.
Во дворе кипит суета. Альвы загружаются в джипы с откинутыми верхами — тридцать бойцов, все в камуфляже и бронешлемах. Между машинами сновала Зела, подавая команды чётким, командным голосом. Сама воительница осталась в своем привычном наряде из одних лишь кожаных ремней.
Ко мне подходит Бер, чуть прикрыв ладонью глаза от солнца:
— Ребята готовы, Данила. Кстати, она с нами едет? — кивает в сторону 'Бурана, на капоте которого под лучами весеннего солнца вальяжно разлеглась Красивая. Мех у неё переливается, глаза прищурены от него, хвост чуть подрагивает. — А то пришла и развалилась, понимаешь ли.
— Сейчас уточню. Скоро выдвигаемся, — киваю Беру, и он уходит грузиться.
Я подхожу к капоту, на котором всё так же вальяжно возлежит Красивая, и, остановившись рядом, вежливо спрашиваю:
— Сударыня, вы с нами?
Тигрица в ответ лениво машет хвостом. Ну надо же, заскучала сударыня в Невинске.
Не успеваю и шаг сделать, как из ниоткуда появляется Змейка. С характерным «ррр» и медными когтями наготове она тут же сигает в кузов «Бурана», затем выскакивает и куда-то уносится.
Рядом Ледзор сидит на корточках и методично полирует топор, словно медитирует. А на крыше базы развалился драконыч Зубастик. Его обступили Мушка и выводок — пятеро мелких, крохотных дракош, которые уже учатся жужжать, махать крыльями и злобно фыркать. Мушку, увы, с собой брать нельзя — а жаль. Она по размерам Зубастика превосходит и, будь на месте, точно произвела бы на снежных великанов куда большее впечатление, чем её супруг. Но дракониха в декрете. Пусть остаётся — материнство важнее вылазки.