Газлайтер. Том 27
Шрифт:
Я встречаю их, как и предыдущих. Сначала убегаю, подразнивая, а затем — Каменный град по самой быстрой пятёрке физиков — и тела летят с сёдел. Песочников и оставшихся физиков же накрываю Голодом Тьмы. А так как они все низкоуровневые, то нет никаких шансов пережить мощную технику.
Я снова приближаюсь к центральной линии, где стоят щиты. Но едва я подбираюсь ближе — снова летят песочные техники. Укрыться невозможно. Приходится отступать опять.
— Мда, ситуация выходит патовая, — задумчиво бросаю.
Дикари
Что ж, мне не хочется торчать здесь весь день. Да и тратить время и силы, чтобы угробить целую армию в одиночку, у меня нет цели. Потому можно снова попробовать договориться.
Я усиливаю голос воздушной техникой.
— Кто здесь главный?
Ответа нет. Лица за щитами не двигаются. Никто не поднимается. Вожак не спешит подставляться. Я для них слишком непредсказуем. Какой-то одинокий берсерк явился на телепортирующемся коне и мочит их без разбору. Ага, конечно, скажут они мне, кто главный. Размечтался.
Тогда попробуем по-другому. Я кричу снова:
— Кто из вас знает Вереша?! Вереш! Есть такой?!
И вот, наконец, кто-то откликается. Из второго ряда поднимается многорукий — крупный, в песочном доспехе. Восемь рук, широкие плечи, голос грубый:
— Вереш — мой племянник! Ты откуда его знаешь?!
Я усмехаюсь. Надо же, как свезло.
— Я — король Данила. Тот, кто вытащил твоего племянника из лап циклопов. Он не рассказывал?
Немая пауза. Ясно, вспомнили.
Тот же многорукий выходит вперёд, отодвигая бойцов:
— Так это ты тот самый король Данила?! Ты тех двоих гигантов завалил?
— Верно, — киваю.
Он поворачивается к своим, вскидывает руки. Все шесть, кроме двух, которые остались на поясе.
— Оружие уберите, олухи! — орёт он в сторону дикарей. — Не видите, кто перед вами?! Этот золотой человек спас моего племянника. А Вереш сейчас, между прочим, охраняет наше стойбище с женщинами и детьми! Нехрен наставлять оружие на друга племени, говорю!
Другие дикари недовольно заворчали, опуская мечи:
— Хорош «друг племени»! Уложил сорок наших!
Я поправляю:
— Вообще-то только десятерых. Остальные — просто вырублены, ну… или находятся при смерти, — вынужденно поправляюсь, просканировав лежачих. — Зато шестилапки почти не пострадали, — нахожу положительный момент.
Многорукие расступаются, убирая щиты и пропуская ко мне дядю Вереша.
— Я — Хмен! Вождь племени Жёлтых Рук! — восклицает многорукий и, оборачиваясь, снова кричит: — Да уберите вы уже оружие, не видите, с кем говорим?!
Он сам первым скидывает с себя стихийный доспех, оказавшись в тканевой жилетке поверх льняной рубахи. Руки у него все на виду: восемь мощных, с узлами мышц и кольцами на запястьях.
Я
— У него всего две руки! — с гулом проносится по рядам.
Видимо, для них это настоящий шок, что какой-то двурукий приперся, раскидал их физиков Камнем и Тьмой, вырезал штурмовые отряды — и держал целую армию на месте.
Белогривый за моей спиной не убегает. Теперь-то он осознал, что его табун пойман, и ему придётся работать со мной. А может, ему просто понравилось громить конеедов.
Хмен выходит навстречу. Останавливается в нескольких шагах, на открытом месте. Ни щита, ни доспеха. Только рубаха, жилетка и восемь открытых рук. Глаза чёрные, серьёзные, но без злобы.
— Скажи, король Данила, — говорит он. — А почему ты на нас напал-то?
Я хмыкаю:
— Это вы напали на меня, вообще-то. А ещё я — Страж Молодильного сада, и вы ведёте войско туда с очевидными немирными намерениями. Ты серьёзно думаешь, что я должен был встретить вас объятиями?
Белогривый рядом недовольно переступает ногами, подрагивает холкой и издаёт низкое, раздражённое фырканье. Ему явно не по вкусу, что мы остановились и что больше не крушим конеедов, а также что я говорю с вождём, а не мчусь вперёд, разбрасывая их по степи. Я тянусь к его гриве, хлопаю по башке, передаю в мыслеречь:
— Тише, парень… Видишь — я договариваюсь. А конеедов ещё потопчем. Если не этих, так других.
Он фыркает в ответ, упрямо, но голос больше не подаёт. Хмен тем временем разъясняет свою позицию:
— Король Данила, да, мы действительно шли к Молодильному саду, но только потому, что туда движется другое войско. А именно — наши кровные враги, племя Рыжих Бродяг. Если они доберутся до ананасов бессмертия — всё, конец. Они будут жить вечно, а нам их не победить. Я не могу этого допустить.
Я морщу лоб:
— Чего? Каких ещё ананасов бессмертия?
Хмен искренне удивляется. Его глаза расширяются, он даже взмахивает верхними руками:
— Как это «каких»? Это у вас же они растут. Говорят, что жёлтые такие, шипастые. Если съешь хоть один плод — то будешь жить вечно, а ещё потом летать и стрелять молниями из глаз.
— И ещё отрастает новая пара рук с клешнями! — добавляет кто-то из войска.
— И ещё обрастаешь густой шевелюрой! — замечает лысый многорукий оттуда же.
— И с женщинами всегда можешь в постели! — кивает совсем уже старый дикарь.
— По слухам, у вас растёт в Саду целая роща таких ананасов, — грустно кивает Хмен. — Мы не можем позволить Рыжим Бродягам стать настолько сильными и наплодить огромное потомство.
Я качаю головой:
— Нет у нас никаких ананасов бессмертия. Это, друг мой, видимо, байка. Или кто-то вас дезинформировал.