Где чудеса и леший бродит
Шрифт:
– Какой ещё власти?
– Законной. Я же стажёр Тала, а следовательно, официальный представитель ММК в этом лесу.
– Стажёр, – усмехнулся домовой, – что ж он тебя тогда не взял с собой, а на меня спихнул?
– Не взял, значит, так надо. А ты бы лучше спасибо сказал.
Михеич в ответ ехидно хмыкнул, но промолчал. И правильно, а то дальше топал бы один.
– А зачем тебе вообще в лес?
– Надо!
И домовой деловито потопал вперёд, в самый бурелом, хотя справа была прекрасная тропинка,
Не успели мы углубиться в лес, как на меня набросилась очередная туча комаров. Да что ж такое! Никакого спасу от них нет.
– Ведьма-ведьма, поделись и со мной своей кровушкой, – замогильным голосом произнесли за спиной.
Я резко обернулась и увидела тыкву, парящую в воздухе.
– Очень смешно. Чего надо? Ты же вроде обиделся.
– О да, ещё как обиделся. И буду мстить, – глаза запылали ярче, рот растянулся в поистине безумной улыбке, которой бы сам Джокер позавидовал, и существо расхохоталась на весь лес, пугая птиц и мелкое зверьё.
– ААААА! Помогите! Убивают!!!!! – неожиданно прервал тыкву перепуганный писклявый голос, донёсшийся как раз с той стороны, где по моим расчётам должен был идти Михеич.
Опять что ли лешего встретил?
Глава 9
Забыв про тыкву и её планы отмщения, я свернула с тропинки и побежала на помощь вредному домовому, который отказался пользоваться протоптанной дорогой. Хорошо хоть держался поблизости и отыскать его труда не составило.
Но вот что делать дальше, было решительно непонятно.
Перепуганный Михеич стоял, прижавшись спиной к огромному многовековому дубу, а к нему неторопливо подходила какая-то здоровенная тварь. Недалеко на траве лежало знакомое пустое лукошко и пояс с кожаными ножнами.
Получается, лешего уже съели?! Это хозяина-то леса?
– ТикАем отсюда, пока Вернувшийся тебя не заметил, – шепнула тыква. – Или погеройствовать хочешь, а заодно и помереть в расцвете лет? Сказал бы, что и красоты, да врать перед смертью не хочется. Красавица из тебя ещё та.
Я показала вредной тыкве кулак и задумалась.
На геройства, признаться, не очень тянуло, но и домового бросать на растерзание неизвестно кому было жалко. Чем бы отвлечь эту погань, чтобы Михеич успел смыться?
Быстро огляделась, подобрала пару еловых шишек, размахнулась и запустила в чудище. Попала, но кровожадная тварь этого даже не заметила, продолжая приближаться к жертве.
– Эй, возвращенец, мы тут! – заорала у меня над ухом тыква.
Чудовище повело голыми треугольными ушами, дёрнуло головой, но не оглянулось.
– Ты смотри какой целеустремлённый. Ладно, ведьма, должен же я отблагодарить тебя за вызволение, – шальная
На сей раз чудовище всё-таки обернулось, и я смогла в полной мере разглядеть его необычную внешность. Морда, наполовину заросшая шерстью, словно существо подхватило лишай и потеряло в неравной борьбе с недугом половину шевелюры, здоровенные клыки, глубоко посаженные злые глаза и бугристый тёмный нос с бородавкой, из которой торчали два волоска….
Леший! Только озверевший. Как вчерашний банник. Как там его тыква назвал? Вернувшийся? О таком же вернувшемся сегодня утром говорили Тал и незнакомец. Кажется, это что-то вроде бешенства. И страдает от него нечисть.
Мысли проносились в голове с бешеной скоростью, точно с такой же скоростью менялось и выражение морды спятившего лешего. Если поначалу он выглядел озлобленно-раздражённым, потом удивлённым, что логично – не каждый день тебя таранят призрачные тыквы, то за секунду до столкновения испуганно прижал уши, тонко пискнул и попятился.
Ждать, чем кончится торжественная встреча двух чудовищ, я не стала. Сорвавшись с места, обогнула испуганного возвращенца, подхватила всё ещё прижимавшегося к дереву Михеича, и побежала дальше, не особо разбирая дорогу.
Ветви больно били и цеплялись за одежду, ноги то и дело проваливались в какие-то ямы, но останавливаться я не собиралась. Потому что позади раздавались леденящие душу звуки, похожие на смесь воя и рычания.
– Метлу бы тебе, на своих двоих от такого не убежишь, – догнала меня тыква. На роже неизменная улыбка, безумные глаза горят зелёным, с виду никаких повреждений.
– Н-н-на ле-ле-во, – прокричал, заикаясь от тряски домовой.
– Чего?
– Н-на л-лево по-повора-рачивай, говорю.
– Зачем?
– Поворач-чивай!
Я повернула, пробежала несколько метров и очутилась на краю самого настоящего болота. Редкие кряжистые деревца, затянутая чем-то тёмно-зелёным стоячая вода, из которой кое-где торчат пучки травы.
– Предлагаешь самоубиться? – деловито уточнила тыква, подлетая поближе к водянистой жиже. – В смысле, утопиться и не заставлять реликтовую тварь ножки напрягать, да зубки лишний раз нагружать?
– Пусти! – потребовал Михеич.
Пришлось поставить домового на травку.
– Уууууууу, – донеслось из глубины леса.
Спасённый в ответ погрозил неведомой твари кулачком, одернул рубаху, прошёлся пятерней по волосам и деловито огляделся.
– Прости, конечно, но у нас на хвосте … этот как его… возвращенец, так что какого лешего мы сюда примчались?
– Не поминай лишний раз этого мухомора, а то появится, – попросил Михеич.
– Да он и так появится. Это во-первых. А во-вторых, зачем мы здесь?