Где деревья достают до звезд
Шрифт:
— А почему он сам не хочет тут жить?
Джо прислонила ветку к камням очага.
— Он купил этот дом давно, когда ему было лет сорок. Они с женой приезжали сюда каждое лето — он изучал водных насекомых, — но уже лет шесть или семь перестали тут бывать.
— Почему?
— Им обоим уже за семьдесят, и жена профессора болеет, часто лежит в больнице. Теперь они сдают этот дом за деньги, но только таким же ученым, как и они сами.
— А что, вы тоже ученый?
— Да, но я пока еще только аспирант.
— Как это?
— А вот как: я отучилась в колледже четыре
— Вы что, правда доктор?
— Нет, это просто так называется. Когда я получу ученую степень, я сама смогу работать преподавателем в университете.
Девочка облизала грязные пальцы, до этого обслюнявленные собакой, и потерла щеку, к которой пристал почерневший кусок маршмэллоу.
— Значит, преподаватель — это учитель, да?
— Верно, но большинство моих коллег занимаются и научной деятельностью.
— Какой?
Вот ведь любопытное создание! Из нее вышел бы неплохой ученый.
— Моя специализация — экология и охрана птиц.
— А что вы делаете-то на самом деле?
— Довольно вопросов, Эр-пу…
— Эрпод!
— Тебе давно пора домой. Я рано встаю, поэтому мне тоже надо поспать. — Джо открыла кран и нацелила шланг на угли костра.
— Ой, зачем вы его потушили?
— Так велит Медведь Смоки.[2]
— Как это грустно, — сказала девочка.
— Что грустно?
— Как пахнет мокрая зола. — В свете люминесцентных ламп, проникавшем на поляну сквозь кухонное окно, ее лицо отливало голубым, будто она снова превратилась в лесного эльфа, подменыша.
Джо выключила воду.
— Ну а теперь, может, скажешь мне правду, кто ты и как тут оказалась?
— Я уже сказала вам правду, — насупилась девочка.
— Ну перестань уже! Мне пора спать, но не хочется оставлять тебя одну на улице.
— Ой, все хорошо, не беспокойтесь.
— Ты отправишься домой?
— Пошли, Мишка! — позвала девочка, и щенок немедленно поднялся на ноги.
С минуту Джо стояла, глядя вслед легкой фигурке с собакой, которые быстро исчезли в темноте леса, и это было не менее грустно, чем запах мокрой золы.
2
Пронзительная трель звонка разбудила Джо в четыре утра — обычное время подъема в те дни, когда ей приходилось обходить полевые площадки, находившиеся далеко от дома. Джо зажгла ночник и быстро натянула футболку, рубашку, штаны с карманами и ботинки. Она вспомнила о девочке, только когда зажгла люминесцентную лампу на кухне. Может, маленькая фея была частью ночных грез, заставивших Джо беспокойно ворочаться в постели? Джо приоткрыла заднюю дверь и высунулась наружу, оглядев пустые кресла вокруг очага. Затем зажгла фонарь на террасе и вышла на крыльцо. Девочки нигде не было видно. Наверное, все-таки ушла домой.
Пока на плите булькала овсянка, Джо приготовила сэндвич с тунцом и упаковала его вместе с бутылкой воды и горстью орехов и сухофруктов. Через двадцать минут она уже вышла из дома, а к рассвету добралась до первой площадки. Пока утренний воздух еще
В пять часов, раньше обычного, она решила закончить работу. Джо уже привыкла к бессоннице, мучившей ее два года подряд — после тяжелой болезни матери и ее недавней смерти, но три последние ночи почему-то выдались особенно беспокойными. Джо дала себе слово лечь не позже девяти вечера и хорошенько выспаться.
Вначале она заехала за продуктами к фермерскому лотку, а затем, свернув на дорогу, ведущую к Индюшкиному ручью, увидела, что молодой бородатый фермер, которого она окрестила Парнем-с-яйцами, еще сидит на обочине под своим синим зонтиком. Во время нечастых выходных — в основном по случаю дождя — Джо успела заметить, что он продает яйца регулярно: в понедельник вечером и в четверг утром.
Завидев выехавшую из-за поворота машину Джо, Парень-с-яйцами вздернул бороду в знак приветствия. В ответ Джо помахала рукой. Какая жалость, что у нее до сих пор в холодильнике лежат четыре яйца: она с удовольствием купила бы еще, хотя бы ради того, чтобы помочь фермерскому хозяйству.
Дорога на Индюшкин ручей — покрытая гравием грунтовка — тянулась километров восемь и заканчивалась тупиком у ручья и участка Кинни. Ехать приходилось медленно, особенно на низко сидящей спортивной «хонде», которую водила Джо. После первой пары километров дорога сужалась, петляла, колея углублялась, а под конец в нескольких местах ее неожиданно бросало то вверх, то вниз, да еще и ручей подмыл ее с одной стороны. Джо даже нравилось осторожно красться по грунтовке в конце дня. Никогда не знаешь, что тебя ждет за поворотом: то выскочит семейство диких индюшек, то прямо из-под колес вспорхнут перепелки, а пару раз она даже видела вдалеке рысь. На последнем холме Джо обычно любовалась видом на чистый, мелодично журчащий каменистый ручей, а затем сворачивала налево, к своему тихому коттеджику на холме.
Но сегодня, когда Джо подъехала к дому, ее встретили не представители дикой фауны, а дочь Большой Медведицы со своим Медвежонком. Как и прошлой ночью, девочка была одета в толстовку и грязную пижаму и все так же боса. Джо припарковалась и выскочила из машины, забыв захватить снаряжение.
— Ты почему опять здесь?
— Но я ведь уже объяснила вам, — терпеливо сказала девочка. — Я прилетела с…
— Отправляйся домой! Немедленно!
— Обязательно. Но только вначале мне нужно засвидетельствовать пять чудес.
Джо решительно вытащила телефон из кармана брюк:
— Ну все, я звоню в полицию.
— Если позвоните, я убегу. Найду какой-нибудь другой дом.
— И куда ты пойдешь? Ты хоть представляешь, на кого можешь нарваться?
Девочка скрестила руки на груди:
— Тогда не звоните!
Хороший совет. Пожалуй, действительно не стоит звонить прямо при ней. Джо отложила телефон.
— Ты голодная?
— Немножко, — сказала девочка.
Наверное, опять она ничего не ела со вчерашнего дня.