Где кончается небо
Шрифт:
Констанца родила твою внучку, еще не оправившись после смерти мужа, всего три недели спустя после этих событий. В октябрьский день семьдесят третьего года на свет появилась девочка, которую тоже назвали Констанцей. Я испытывал странную радость. Обстоятельства сложились так, что теперь я мог в открытую оказывать покровительство твоей дочери и внучке. Никого — ни соседей, ни знакомых — не удивило, что я забочусь о бедной вдове, да и сама Констанца не стала противиться. Они остались жить у меня дома. До чего же она была похожа на тебя!..
Когда маленькой Констанце Родригес Сане исполнился год, ее мать решила: пора что-то менять. Она найдет работу, встанет на ноги; она не
— Мы с тобой? Компаньоны? — воскликнула Констанца, когда я рассказал ей о своем замысле. — Как ты говоришь — музей авиации и служба аэротакси? А почему тогда не школа тореадоров?
Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, будто я совсем рассудка лишился. В самолетах она ничего не смыслила, даже на обычных пассажирских не летала ни разу.
— Я буду летать, а ты — вести дела, — как можно убедительней сказал я и добавил, немного приврав: — Я уже несколько лет об этом думаю, просто раньше случая не представилось.
— Да, но… — препятствия явно виделись Констанце непреодолимыми. — А твоя военная карьера? Ты же майор.
— Уже не майор. Я вышел в отставку. Сегодня утром. Я сыт этим по горло.
А вот тут я не соврал ни капли. К несказанному удивлению начальства, я подал прошение о полной отставке. Отрезал себе путь к отступлению. Сжег корабли.
— Но…
— Давай знаешь как сделаем? — перебил я ее. — Пусть девочка решает.
Маленькая Констанца безмятежно спала в своей кроватке. Ее мать в изумлении смотрела на меня; похоже, она уже не сомневалась, что я спятил.
— Девочка? Это как?
Мы отправились на машине на наш маленький аэродром в Куатро-Вьентос, окруженный другими, более крупными. У ангара Констанца не смогла сдержать улыбки; может, мой замысел все-таки показался ей заманчивым, а может, ей просто понравилась вывеска, которую я еще рано утром велел прикрепить над входом, — «Авиетки Аточа». Название, которое ты придумала для фирмы, где вы должны были работать втроем — Луис, Рамиро и ты. «Авиетки Аточа», имя твоей мечты.
Я вывел из ангара самолет, который поставил туда накануне, когда придумал свой план. Пригласил Констанцу с ребенком сесть в него. Она поколебалась, но потом, соотнеся свое недоверие к самолету и доверие ко мне, все-таки залезла в кабину.
День стоял великолепный, солнечный, и я постарался оторваться от земли мягко и не без изящества. Подарить крылья тому, кого любишь, — эта радость ни с чем не сравнится, и я в тот день насладился ею сполна. Меня переполняла гордость за то, что я так удачно все устроил. Я то и дело искоса поглядывал на твою дочь: она держалась уверенно, радовалась и удивлялась своему первому полету и ничуть не боялась неба. Что ж, Констанца пошла в родителей — в тебя и в Рамиро. Пусть она никогда раньше не летала, зато родилась крылатой.
— А теперь, — сказал я ей, — посмотрим, что решит девочка.
Малышка проснулась и спокойно сидела на руках у матери. Та вопросительно посмотрела на меня.
— Давай договоримся. Если то, что я сейчас сделаю, не понравится девочке, тогда никаких музеев и воздушных такси. Но если ей это понравится — мы сделаем это. Идет? — и я протянул Констанце руку.
Она пожала ее.
— Идет.
— Тогда держись!
Я набрал скорость, уходя все дальше и дальше в синеву. Потом осторожно и плавно потянул штурвал на себя. Самолет вскинул нос: пестрая земля куда-то пропала,
Пилот и пассажир ощущают волчок совершенно по-разному. В тот мой первый раз Кортес управлял машиной с невозмутимым спокойствием, а я кричал от восторга, от счастья жить на свете. Теперь я сам сидел за штурвалом, уверенно управляя самолетом; больше всего меня сейчас меня интересовало, как поведет себя твоя дочь, не испугается ли твоя внучка.
Когда самолет вертикально ушел вверх, Констанца вскрикнула, крепко прижимая к себе дочь. Не от страха, нет, — это был торжествующий крик, в нем слышались радость и осознание своей силы. Я расхохотался — так здорово было видеть ее ликующей. Мы оба посмотрели на девочку: та широко открыла глаза, но видно было, что она ни капельки не испугалась. На руках у матери она чувствовала себя в полной безопасности. Когда нас перевернуло вниз головой, она стала оглядываться по сторонам, видно, удивляясь тому, что мир вокруг стал таким странным и неузнаваемым. Есть в волчке такое мгновение, когда самолет вновь выходит на горизонтальную линию, — тогда даже самому опытному летчику нестерпимо хочется сбросить напряжение в крике. Закричал и я, и Констанца подхватила мой крик. Малышка вытянула перед собой руки, будто пытаясь затормозить, и мы с Констанцей не смогли удержаться от смеха. Маленькая Констанца заразилась нашим весельем и тоже засмеялась, возвращая нам нашу радость — еще больше радости, безоглядной радости.
Все это долгое мгновение мы с твоей дочерью были счастливы и не скрывали этого. И, наверно, малышка почувствовала то же самое.
Мне удалось поверить, что мы — семья, что мы были родными друг другу с самого начала и будем всегда. После тех минут полного счастья все, что было потом, кажется одним нескончаемым днем, который постепенно клонится к закату и тихо растворяется в сумерках. До чего же она короткая, наша жизнь, Констанца, особенно когда оглядываешься на нее, стоя у последнего порога. С каким тревожным нетерпением я жду поры, когда отправлюсь в свое последнее путешествие; осталось недолго, вот только допишу до конца — и в путь. Выше неба, как говорил Кортес…
Открытие «Авиеток Аточа» состоялось в начале семьдесят четвертого. Успешным наше предприятие никогда не было. Твоя дочь вела бухгалтерию и довольно скоро заметила неладное, но мне удалось провести ее: бизнес еще наладится, уверял я, это вопрос времени, а пока моих денег хватит, чтобы покрыть все издержки. Я лгал ей. Бизнесмен из меня вышел никудышный, не то что из Кортеса, и убыточное предприятие давно съело весь мой более чем скромный капитал. Отчего же я пытался любой ценой удержать возле себя их обеих — Констанцу-большую и Констанцу-маленькую? Хотел защитить их? Хранил верность призраку своей любви? Или просто боялся остаться один?
Как бы там ни было, эта иллюзия семейной жизни не могла длиться вечно. И через несколько лет твоя дочь, как я и боялся, встретила другого мужчину. Инерция природы срабатывает безошибочно.
Отношения их развивались весьма успешно, и вскоре они решили попробовать жить вместе, под одной крышей, — правда, с зароками вечной любви торопиться не стали. Квартиру они себе подыскали где-то у черта на куличках, в новом районе Сан-Хосе-де-Вальдерас. Констанце, скорее всего, просто хотелось уехать подальше от печальных воспоминаний, которыми все было пропитано в ее прежнем жилище, но я не мог отделаться от мысли, что она бежит и от меня, от непонятных наших отношений. И впрямь непонятно, кто я ей — не то родственник, не то поклонник, не то друг; а если разобраться — ни то, ни другое, ни третье. Конечно, фирму мы закрыли.