Где нет княжон невинных
Шрифт:
— Пожалуй, и верно, — согласился чародей.
— Если в бой, то должна в штанах, — заметила Петунка. — Баба — не баба, в бой в штанах ходят.
Дебрен некоторое время смотрел на нее, потом согласно кивнул. И слабо улыбнулся.
— Ты права. И, кажется, я знаю, почему она кафтан не взяла.
— Запаниковала и забыла? — догадался Збрхл.
— В платье издалека видно, что женщина. Больше возможности, что грифон не помешает…
— Оскорррбррение! — прервал его гневный выкрик из угла. — Сборрррище крррретинов! Оскоррррбитерри!
Никого он особо не обидел, но удивил всех.
— У тебя что, клюв расклеился? — усмехнулся ротмистр. — Так, может, скажешь нам…
— Морррдой в ведррро, — прервал его злобно, с обидой Дроп. — Ясный пррриказ.
— Это ты мне? — ощетинился Збрхл. — Мордой в?..
— Пожалуй, себе самому, — удивленно сказал Дебрен. — Насколько я понимаю, Ленда приказала ему держать клюв на замке.
— Пррррравиррьно ррррассуждаешь. Хоррерррра.
— Холера? — повторила Петунка, подбоченившись. — Но говорить не хочешь, потому что честное слово дал? Так?
— Пррравда.
— А ты не подумал, дурак в перьях, что девушка может погибнуть? Немедленно говори мне все, иначе…
— Врррражда до смерррти, — жалобно заскрипела птица. — Рраздеррка. Ужасные угрррозы. И пррриказ. Верррность тррррадицией охррраняется. Рррродовой. Пррррадеды…
— Ты не упоминала, что они разговаривали, — прервал его Дебрен, снова обращаясь к хозяйке.
— Потому что они и не разговаривали! Он и звука не издал.
— Тогда как же дал слово? — Дебрен нахмурился. — Дроп?
— Советовать запррррещено.
— Дебрен тебя не о советах спрашивает, — буркнул Збрхл. — Очень нам твой куриный ум нужен…
— Морррвацкий грррубиян.
Ротмистр направился к птице. Петунка схватила его за локоть, остановила.
— Погоди… — В синих глазах необходимость думать боролась с алкогольным дурманом. — Что-то тут… Это, как говорится, стреляные воробьи. Все, весь их попугаичий род.
— Давненько я никому из них морды не бил, — процедил сквозь зубы Збрхл. — Пусти, Петунка, и я за полбусинки…
— Дуррррная Ррренда, — заскрежетал Дроп. — Спасать грррубияна. Пррекррасной трррактирррщице крррретина сватать…
Дебрен подошел ближе, присел перед попугаем, заглянул под гневно встопорщенные совиные брови.
— Куда она пошла? — спросил он тихо. — Ты знаешь, правда? Кафтан на яблоньке… Ты был рядом, когда она его снимала. Тогда она велела тебе поклясться? — Дроп кивнул. — Но в чем? О чем ты не должен говорить?
— Сррово! — напомнила птица.
— Она погибнет, — еще тише сказал Дебрен. — Ты не понимаешь? Грифон убьет ее.
— Рррриск умеррренный, — заверила птица, честно глядя ему в глаза. Потом отвела взгляд. — Грррифон рррыцаррственный. Трррактирррщицу прресрредовать инстрррукция удерррживает. Посторрронних… — Он несколько мгновений искал слова: — К посторррронним курррам относится терррпимо.
— Что значит сватать? — напомнил о себе Збрхл. — Ленда? Меня? О чем он?..
— Не знаю, — вздохнула та. — Знаю только, что от дедов-прадедов дропы у грифонов в советчиках ходили, а грифонам никогда от этого пользы не было. Мерзавец он и насильник, к курам вовсе не по-рыцарски относится, но он не глуп. И в Ленду влюблен. Поэтому я думаю, что если он ее выпустил, а сейчас говорить не хочет… так, может, знает, что делает.
— Умерррренно, — с горечью бросила птица.
— Сомневаешься? — ухватился за возможность Дебрен. — Тогда почему?
— Пррриказ! Стрррашная угрррроза. Раздеррка.
— Значит, не скажешь? — проворчал Дебрен. Дроп молчал, глядя на него несчастными глазами. — Что делать? Я беру коня, Збрхл. Поищу ее.
— Ты с ума сошел, — сказал ротмистр.
— Ленда еще больше. — Дебрен наклонился к седлу. — И грифон против меня. Если я уеду, ему незачем будет на трактир нападать.
— Если ему важен ты, то он и на Ленду не нападет. А если не ты, то нас по очереди… Нет ничего глупее, чем дробить силы перед боем. Оставь коня.
Дебрен перебросил седло через спину верхового коня, занялся подпругой. Конь его не любил, злился, не хотел стоять спокойно. Стук копыт заглушил звуки шагов. Когда Дебрен повернулся лицом к дому, Петунки уже не было.
— Где она?
Збрхл осмотрелся, выругался, забыв об оружии, прыгнул к задней двери. Только теперь, когда он действительно спешил, было видно, как сильно у него покалечена нога. Да, пожалуй, и все остальное. Когда Дебрен, схватив на бегу алебарду, догнал его за порогом, трактирщица уже брела по снегу посреди двора.
— Петунка! — рявкнул Збрхл. — Возвращайся, дурная баба!! Бегом!!
О диво, она послушалась. Только когда все трое забирались под прикрывающую дверь крышу, Дебрен заметил, что в глазах трактирщицы нет никаких признаков растерянности.
— Возьми, — протянула она ему облепленный снегом музер. — Нельзя с голыми руками…
— Ты выбегала за этим дерьмом? — Збрхл был настолько зол, что и сам забыл о необходимости возвратиться в дом. — Рискуешь жизнью ради какой-то детской пукалки? Дура набитая!
До нее, кажется, дошло. Она опустила голову, как напроказивший ребенок. И подняла брови.
— Что это? — указала она на белую фигурку.
— Я, — буркнул Дебрен. — Кажется, ясно, что она имела в виду.
— Снежная баба, — пожал плечами ротмистр.
Петунка проигнорировала обоих. Присела, погладила снежного человечка по голове. Потом неожиданно дала ему пощечину. Удивительно, но вместо того, чтобы лишиться головы, баба лопнула сверху донизу.
— Сами вы бабы. Снежные. Думать надо, — удовлетворенно отметила она, вытаскивая виновницу катастрофы. — Истеричка, да? Неблагодарная? — Она торжествующе взмахнула добытой из остатков снежных шаров палочкой. — Ты спрашивал о надписи, Дебрен? Ну так я, пожалуй, знаю, что она имела в виду.