Где нет княжон невинных
Шрифт:
— Стукнуло так, что я аж подпрыгнул, — подтвердил Выседел. — Выпрямляемый хребет такой гул дает или, может, усыпление?
— Глупый ты, Йежин, — опередил Дебрена Збрхл. — Усыпляют молотом, обернутым кожей, звук получается совсем другой. И вообще, если бы Дебрен обычной дубинкой воспользовался, то сначала надел бы на голову пациенту капалин, и ты как бы гонг услышал бы. У Гензы башка сама по себе здорово крепкая, но ежели шлем под рукой, то зачем рисковать.
— Молотом по голове? — поморщился Дебрен. — Я его заклинанием усыпил. А звук… Сожалею, господин Выседел, но я плохо силу рассчитал. Дрова мокрые. Пришлось быстренько что-нибудь в печь подбросить,
— Ой, — огорчился трактирщик. — Исторический.
— Я отработаю, — пообещал Дебрен, — Генза с неделю полежит. Ленду я тоже не хотел бы отпускать с кровати раньше, чем… не дури, Збрхл, подожди, пока я докончу. Из сказанного следует, что мы тут немного…
— А кто хочет-то? — проигнорировал призыв ротмистр, наливая себе очередную порцию пива. — Девка — прям репа, только зубами грызть да сок лизать. А когда у нее волосы отрастут, то, может, и красивой станет. Так чего уж. Нечего оправдываться. Да и атмосфера в этом трактире какая-то особенная. Не иначе как из-за твоей супруги, Йежин. Ее тепло и привлекательность, ее остроумие и… — Вообще-то Дебрен, а не занятый кашей хозяин, бросил на него удивленный взгляд. Ротмистр одумался. — Значит, хотел я сказать, что госпожа Петунка такое шутливое название придумала, что человек прямо против воли в романтизм впадает.
— Э?..
— Ну, я о тех «невинных княжнах»… Согласись, звучит пикантно.
— Пи… как?
— Островато. С перчиком, — подсказал Дебрен.
— Ага, — понял Йежин. — Что правда, то правда. Поперчило нам жизнь, а кое-кому так приперчило, что он гробовой доской накрылся. Большую цену пришлось заплатить за тот клок черных волос, который избраннику послали в… Что с вами, господин магун?
Збрхл, не задавая глупых вопросов, хлопнул Дебрена между лопатками. И только потом объяснил:
— В каше жира мало. Если жир зерен не склеит, то так все может кончиться. Подавишься и даже помрешь. Слышал я, что именно поэтому смертность среди бедняков выше, чем среди зажиточных..
— Оно, конечно, так, — вздохнул трактирщик. — Суховата каша, бедновата. Тощий был Шаламайка.
— Это Шаламайка? — Збрхл пригляделся к немногочисленным шкваркам. — Петуха в кашу пустили? Своеобразная кухня. Твоя теща откуда была? Может, из Марималя? Там петухов очень уважают, так, наверное, и в кашу…
— Теща была здешняя, невинная. Ну, значит, в «Невинке» родившаяся, — добавил трактирщик, видя нарисовавшееся на лице Збрхла удивление. — Потому что вообще-то… ну, известно: теща. Ну и варила по-нашему. Только у нас здесь невозможно нормальный набор блюд выдержать. Из-за этих засранцев грифонов никогда не знаешь, что удастся в горшок положить. И радуешься, если вообще найдется хоть что-нибудь съестное. Да и горшок тоже.
— Горшок? — Дебрен продолжал кашлять, приходя в чувство после постной каши, поэтому ротмистр взял на себя бремя ведения беседы. — Неужто так скверно дела идут?
— Да уж, хуже некуда. Но с горшками-то, по правде, немного другая история. Летуны, понимаете ли, крадут или разбивают, Вывесишь на заборе, как в приличном доме, а тут прилетит паршивец, шасть — и куча черепков!
— Грифон? — прохрипел Дебрен.
— Грифон порой тоже. Хотя этот если уж явится, то ползабора сразу… Но в основном-то его помощники-ночники. То есть нетопыри. Ну и еще попугай.
— У вашего грифона есть юрист? — возмутился Збрхл. — Ну и паршивец трахнутый! Он мне сразу не понравился!
— Шуткуете, господин ротмистр… — Выседел заморгал. — Это как же так? У чудовища? Юрист?
— На Малом Чиряке… —
— Потому что его павлиниха родила, — напомнил Йежин. — Но относительно метлы и горшков — не так. Он, понимаете ли, моей Петунки не трогает.
— И слава Богу, — быстро сказал Збрхл, украдкой постучав по столу. — Хотя, по правде, это лишь явное проявление глупости. Такую женщину да не трогать! Просто удивительно, что тупица о какое-нибудь дерево не убился.
— Относительно черных волос… — неуверенно начал Дебрен. Но на него не обратили внимания.
— Еще не родился такой, который бы мою Петунку взял и сыгнорировал! — возмутился трактирщик. — Золото, не баба! — Збрхл охотно поддакнул. Йежин успокоился, набрал каши. — Секрет в том, что «Невинка» из рода в род по кудели переходит. Женщины, стало быть, наследуют. Поэтому женщинам здесь проще до естественной смерти дожить, чем мужчинам. Свекра, к примеру, старый грифон Доморец из Старогрода, отец Пискляка, распорол от бороды до яиц, когда тот с телеги слезал, на которой его со свадьбы привезли. Поэтому я не обижаюсь на покойницу тещу: мало какая женщина не озлобится, если в день свадьбы вдовой останется. И вдобавок девицей.
— Э-э-э… погоди, Йежин, что-то я запутался…
— А чего тут путаться-то? Если тебя грифон когтями от горла до промежности распорет, так вряд ли ты станешь о жене думать, даже молоденькой и еще не оконфу… ну, это, не тронутой, значит.
— Господин Йежин, то, что вы о волосах говорили…
— Ага! — Збрхл снова ухватил нить. — Значит, до постели дело не дошло? Ну что ж, грустно, конечно, но у каждого щита две стороны. На такую вдовушку охотник скорее найдется. Особливо, прости, Йежин, среди простолюдья. В замках-то на такие мелочи не шибко внимание обращают, но крестьянство, как в ранневековье, невинность очень высоко ценит. Предрассудки долго живут. Догадываюсь, что вдовица быстро утешителя нашла. То есть другого мужа.
— Ну… — Выседел оглянулся через плечо на дверь. — Только не говорите Петунке, что я вам сказал. Она гордая.
— Так не рассказывай, — воспользовался случаем Дебрен. — Вернемся к черным…
— Теща замуж больше не вышла, — сообщил Выседел конфиденциальным полушепотом. — Что и неудивительно, потому как была она типичной ведьмой и сварливой бабой. Да и красоты тускловатой как бы.
— Ага. Значит, тещ… — Збрхл осекся. Некоторое время всматривался в хозяина непонимающим взглядом, в котором постепенно стал проявляться злой блеск. Дебрен предусмотрительно отставил кубок. — Погоди, Йежин… Разве ты не сказал?.. Ты отдаешь себе отчет в том, что назвал свою женщину очень некрасиво?
— Что она, дескать, выродок? — вздохнул Выседел. — Конечно, отдаю. Она сама так себя в минуты горечи называет.
— Такое и с самыми что ни на есть порядочными случается, — успокоил обоих Дебрен. — Закроем эту печальную тему и поговорим…
— А мне кажется, — не обратил внимания на его слова Збрхл, — что Петунка никакая не выродок, а просто по-другому рожденное дитя.
— Э?.. — Выседелу такое понятие было явно недоступно.
— Ну, понимаешь: рожденное законными супругами, только не совсем в типичный для остальных новорожденных срок. К примеру, чуточку раньше. Скажем, через месяц после брачной ночи.