Где нет княжон невинных
Шрифт:
— Угрррроза.
— С ним трудно договориться, — предупредила Петунка. — Из семейных преданий я знаю, что некогда попугаи были очень болтливы. Но у этого выродка наполовину совиная кровь. У его отца не оказалось подружки нужных кровей, а поскольку он по ночам шлялся…
— Рррродитеррей оскорррбрряешь, — предостерегающе бросил Дроп.
— Факт, — поддержал его Йежин, вернувшийся после осмотра чердака. — Не следует к милсдарю Дропу цепляться. Сама знаешь, как здесь у нас с такими делами сложно.
Петунка, кажется, знала, потому что замолкла.
— Мы
— Угрррроза. Ррррразведка. Смеррррть грррифона.
— Пискляк нас испугался?
— Прррравда.
— Значит, да, — сказал Йежин.
— Благодарю. Ленда, поставь господина Дропа. — Девушка, слегка удивленная, слегка недоверчивая, послушалась. — Ведь вы господин, не госпожа, верно?
— Огрррромный, — тут же надулся совино-попугаячий гибрид. — Куррррры с ума сходят!
— Я понял. Значит, поговорим как мужчина с мужчиной. Тебе можно верить? Ты умеешь держать слово?
— Ррегурряррно. — Дроп напыжился еще больше. Збрхл сплюнул, но от комментариев воздержался. — Грррранит!
— Он говорит, что его слово как камень, — на всякий случай пояснила Ленда. — Всегда.
— Спасибо. У меня есть предложение, Дроп. Будучи правой рукой Пискляка, ты мог бы отыскать его и уговорить пойти с нами на переговоры.
— Гррррифон моррчун.
— Не говорит? — догадался магун. — Но ты-то говоришь…
— Грубо говоря, — буркнул Збрхл.
— …и можешь переводить. У меня следующее предложение: передай ему, что ссоры мы не ищем и мстить не будем. Поэтому, если он отстанет, то по-доброму…
— Прости, что прерываю, — проговорил ротмистр. — Но я не хочу, чтобы ты бросался обещаниями. При переговорах следует выражаться точно. А если не с юристом имеешь дело, то и прямо говорить, что и как.
— О чем ты?
— Ссоры я и правда не ищу и мести тоже, но не хочу, чтобы из твоих слов трахнутый котяра сделал вывод, будто я оставлю его в покое. Потому что не оставлю. Даже если он деньги и шлем вернет.
— Независимо от того, какой стороной, — договорила как бы серьезно Ленда.
Ротмистра ей спровоцировать не удалось. Он был хмур, даже обеспокоен.
— Знаю, что я подрываю твою позицию в переговорах, — признал он. — Но я не рыцарь. И не юрист. И не король. Я солдат, и мое слово что-нибудь да значит, а не какое-то фу-ты, ну-ты. Я поклялся, что либо грифон, либо я, и если не сдержу клятвы, то больше в зеркало не гляну.
— А раньше поглядывал? — не выдержала Ленда. — Бедняга. Неудивительно, что ты смерти ищешь. Ибо то, что ты вознамерился сделать, неизбежно закончится смертью. Дебрен уродину чарами не смог прикончить, а ты топором собираешься? Да небось еще и Гензу втянешь? Ты кретин. И эгоист.
— Я согласна с Лендой, — заявила хозяйка. — За исключением того, что сказано о зеркале. Странные у вас в Бельнице критерии красоты. Но вот относительно
— Оставим это пока, — опередил ротмистра Дебрен. — Возможно, грифон наше предложение высмеет. Посмотрим. А пока я предлагаю послать попугая на разведку. Кто против?
Возражавших не оказалось.
— А если мерзавец его сожрет? — Ленда машинально погладила птицу по хохлатой головке. Дроп зажмурился, забулькал от удовольствия. — Не нравится мне твоя идея.
— Я веррррнусь, — заверил Дроп. — Ррренда добрррая.
— Он вернется, — вздохнула Петунка, ухватив оконную раму кочергой и придерживая ее, пока Йежин закрывал задвижку. Збрхл стоял позади, держа наготове алебарду, а Дебрен — руку, сложенную для гангарина. Это оказалось излишним: грифона за окном не было. — Они всегда возвращаются. Такова их миссия.
— Это попугай, — встала на защиту Дропа Ленда. Из-за поврежденных ног она не принимала участия в проветривании комнаты. — Он из теплых стран. В лесу зимы не выдержит. Где-то ему надо жить.
Не поднимаясь со скамьи, она сунула метлу в ведерко и принялась колотить по торчащему из топки слишком длинному полену. Как всегда, делала это тщательно, но без особого энтузиазма. Ей даже удалось приглушить немного огня в одном месте, но одновременно столько же новых огоньков вспыхнуло в другом. Примерно четыре шестых бусинки в этом смысле в камельке держалось равновесие.
— В лесу дупел полно, — проворчала Петунка.
— Попугаю в дупле холодно.
— Так пусть на приличную работу устроится. Деревень, что ли, мало? Болтать умеет, а его отцы и деды еще лучше умели.
— Что значит — отцы? — удивился Йежин, вынимал болт из желоба арбалета. Приказ Петунки был совершенно однозначным. Йежин не был воином и, расхаживая с заряженным оружием, становился опасным. — Ведь отец может быть только один.
— Все не так просто, — раздался сквозь тучу пыли голос Ленды. Последнее слово прозвучало тише, так, словно девушка не вовремя прикусила язык — впрочем, Дебрен не был в этом уверен. Кашель тоже прозвучал как-то иначе, но все же он решил, что слова Ленды предназначались жене, а не мужу. Такой вывод он сделал по второй фразе: — Мужики бы его тут же на вертел насадили и, возможно, даже предварительно ощипали. Перо ценное.
— Я его сам ощиплю, — пообещал Збрхл, отставив алебарду и поднимая кубок. — Если сразу не вернется.
— Значит, надо бы замок поискать, — тянула свое Петунка.
— В замке б его сразу же в клетку засадили.
— В золотой клетке бывает неплохо. Есть дадут, ближе к печке поставят, партнера у зооходца прикупят…
— Ты бы хотела в неволе жить?
— Не знаю, — сказала она тихо. — Знаю только, что постоянно терпеть обиды не захотела бы. Но неужели так уж…
Они замолчали. В проветренной комнате посветлело, дым нашел себе место под бревенчатым потолком. Ленду снова стало видно.